Вкус

– Не может. Рыбу разделывает.

– Что за контора! Даже рыбу разделывают бармены. Ну ладно, скажите, что был. Всё хорошо. Встречу дома. Люблю.

– Передам.

Денис посмотрел на Пашу. Сидит задумчивый. Уставился на картину на зеленой стене. Репродукция, кажется, Моне… или Мане. Что-то знакомое из молодости, когда в художку ходил. Кувшинки в пруду.

Бело-коричневая рубашка исчезла в полумраке коридора.

Только сейчас ощутил, как жарко в этом пиджаке. Подошел к Паше. Сел рядом. Помолчал. Потом встряхнулся.

– А знаешь, я согласен на кофе.

11. Малозаметные странности

Движение началось в час дня. Сотрудники и сотрудницы по одному и компаниями потянулись в столовую. Обед по распорядку, в отличие от многого остального.

Денис и Павел сместились к барной стойке, где Алёна бодро принимала заказы и разливала жидкости из бутылок и пакетов. Заказы девушка вводила в компьютер, монитор светился на столе под прилавком. Из кухни блюда выносил носатый, оставлял на стойке, и только тогда Алёна называла номер заказа, а посетители забирали вкусноту.

В том, что это было вкусно, Денис не сомневался. На обоняние не жаловался. Качество еды определить по запаху легче лёгкого.

– Ух ты! – воскликнул он, когда на стойку водрузили чашку с каким-то варевом. – Нет, Паш, ты веришь, что может быть неприторная солянка? Надо узнать, что там за колбаса, и как получился такой бульон.

Павел улыбнулся:

– С чего ты взял, что это солянка, нам же даже не видно, что в чашке!

– А у тебя что, нос заложило? Аромат на всю столовую!

– Я бы не сказал, что на всю.

Когда волна обедающих схлынула, из кухни вышел безбровый.

– Пацаны! Солянку будете?

Денис кивнул, не веря счастью.

– А чего-то без мяса нет? – осторожно спросил Паша.

– Веган? – удивился шеф-повар.

– Нет, просто мясо не очень.

– Ахимса?

– Ну… типа…

– Ладно, сабджи у меня есть чутка. Наложу. Чего лыбишься? А! Могу накласть, если так вкуснее.

Солянка была божественна.

– Что это за колбаса? – спросил Денис у обедавшего рядом шеф-повара.

– Ребята привозят. Домашняя вареная. Мы магазинным практически не пользуемся. Каперсы итальянские. Мясо куриное. Свои продавцы на рынке работают. Водичка горная.

– Классно!

– Начальник на хорошие продукты не жалеет. Он сам покушать не дурак. Говорит, нет в этой дыре толковых ресторанов, только в нашей столовке и можно прилично похарчеваться. Чего смеешься? Он так и говорит «похарчеваться». Не я придумал.

– Нормальное слово – «харчеваться»! – начальник с порога внимательно разглядывал обедающих. – Держись основ, как говорится! Избегай крайностей! И всё срастется. Вы давайте, заканчивайте! Тут заказ на Кирова, 13. Там Алёна продублировала. Полчаса на готовку, двадцать минут на доставку. Время пошло. Я у себя.

Ровно через двадцать девять минут два свежеиспеченных сотрудника БДУ вышли из полуподвала с огромными рюкзаками за спиной. Чёрными рюкзаками, разумеется.

Денис отвечал за картофельное пюре и котлетки. Павел за маринованные огурчики и салаты.

День был прохладным. Солнце пряталось за облаками, редко выглядывало, торопливо улыбалось земле и снова скрывалось.

Озабоченные процессами выживания батайчане муравейно семенили по тротуарам.

– А ты когда из армии вернулся? – спросил Денис.

Паша встряхнул плечами, перекидывая лямки поудобнее.

– Не был я на срочной. Я ж в универе учился. Потом чуть «партизаном» послужил в Новочеркасске и домой.

– А чего на повара, ты ж философ?

– Люблю вкусную еду. Интересно, как это всё готовят. Научусь, буду друзей угощать.

– И родителей.

– Нет, родителей нет. А друзья, надеюсь, будут, когда научусь.

– А родители… Погибли?

Паша вдруг улыбнулся.

– Да я не знаю. Я ж детдомовский.

– В детдоме жил?

– У матери, ну не родной. Она меня взяла. Да тут рядом, на Заводской. Я и сейчас там живу, только мама уехала в Питер. У неё там новый муж, работа. А дом мне оставила, не насовсем, чтоб присмотрел.

Лавируя между лотками с зеленью, они прошли мимо Центрального рынка, и теперь справа струился желтый унылый забор городской больницы.

– А сколько тебе? – спросил Денис.

– Лет? Двадцать два. А тебе?