НА РУСЬ!

– Могу тебе сказать, что армией будет командовать не Бату.

– Не понял! – удивился я.

Я был действительно удивлён. Все исторические источники, о которых я знал, говорили о том, что набегом на Русь командовал Батый. А китаец говорил, что не он. Где же кроется правда?

– Кроме Бату в Северные страны идут ещё одиннадцать принцев царской крови, – пояснил лекарь. – Угэдэй- хан – хитрый лис. Хоть этот улус выделен старшему сыну Джучи, но он боится отдавать армию под единоначалие молодого хана. Он и с отцом его не очень ладил, и поэтому опасается бунта.

– Откуда тебе всё это известно? – покачал я головой. – Словно ты присутствовал на всех военных советах.

– Я учёный и лекарь при особах царских кровей. Я умею слушать и делать выводы. Я очень бы хотел тебе помочь, но боюсь, что моя помощь будет только такой, принц Аян.

– Хорошо, – кивнул я головой. – Продолжай.

– Эта история началась в те времена, когда жену Чингисхана захватили меркиты. Из плена Бортэ вернулась с новорожденным. Имя ему дали Джучи (так называли путников, прибывших в гости). Чингисхан назвал ребёнка своим, но, как показало время, этого оказалось мало. Злые языки нашёптывали, что на самом деле Джучи – ребёнок меркит- ского плена.

– А как было на самом деле? – не выдержал я.

– Об этом знает только Борте. До самой смерти Чингисхан и Джучи сомневались в своём кровном родстве. Сомнения. – Задумчиво произнёс Вэй. – Сомнения в верности, дружбе, любви – это страшный яд, который разъедает душу и выжигает из неё благоразумие. Чингисхан никогда не показывал своих сомнений. Один лишь раз он позволил чувствам взять верх, заподозрив Джучи в предательстве. Но когда всё выяснилось, он раскаялся в этом. Джучи действительно был болен и не мог приехать к отцу по его приказу.

– А как это может помочь мне? – спросил я.

– Разногласия, – поднял указательный палец вверх лекарь. – Если тебе удастся сбежать, то тебе необходимо идти к Бату. Меж собой все Чингизиды считают его внуком не чистой крови. Ему приходится нелегко. Ты знаешь, как зовут молодого хана люди его улуса?

– Я с ним ни разу не встречался.

– Его зовут Саин-хан, что значит добродушный.

– Ничего себе добродушный! – не выдержал я. – Залил кровью всю Европу. Разорил города и страны.

– Как это ни прискорбно, но смерть и кровь являются непреложным законом войны. Бату никогда не был кровожадным. Несмотря на свою молодость (ему сейчас двадцать семь лет), он всегда исходил из принципов разумности.

– Но всё-таки, почему именно Бату? – не мог понять я Вэя.

– Звёзды говорят, что линия твоей судьбы будет непрерывна только с линией хана, – ответил лекарь.

Озадачил меня Вэй, конечно, здорово и даже звёзды сюда приплёл. А как быть с Угэдэем? Он Великий Хан всех монголов, и не Батыю тягаться со своим дядькой.

«Жизнь покажет! – махнул я как обычно рукой. – Из плена бы только выбраться».

Глава 3.

ВСТРЕЧА

Проснулся я от заполошных криков во дворе крепости, лошадиного ржания и топота копыт. Было раннее осеннее утро. Примораживало. Иней на стыках между бычьим пузырём и оконной рамой говорил о том, что настоящие холо- дане за горами.

– Куда прёшь, баран?

– Ты бы ещё корову с собой прихватил!

– А ну-ка расступись, это приказ темника! – неслись со всех сторон возбуждённые голоса. Я понял, что наш отдых закончился, а значит время моего пребывания в этом мире помчалось со стремительностью секундной стрелки.

– Господин, нельзя его. Ещё слишком рано. – Приложив руки к груди, говорил Учухе лекарь.

– Не было бы поздно! – досадливо поморщился темник. – Угэдэй прислал гонца. Поэтому, старик, собирай все свои снадобья и готовься в путь. Хан устал ждать и требует пленника к себе в Каракорум.

– Ему нельзя верхом, не выдержит, – попытался спорить лекарь.

– Молчи, раб, и делай, что тебе велят! – разгневанно прошипел Учуха и вышел вон.

Маленький Вэй по всегдашней своей привычке потеребил бородку и горестно вздохнул.

– Не доедешь ведь.

– Куда? – усмехнулся я. – Ты забыл, куда меня везут? Так какая разница, где я встречу свой последний час?

Учуха не стал ждать всего войска, видно слишком жёстким был приказ Угэдэя. Во главе сотни воинов он устремился в Каракорум. Я трясся связанный в лёгкой рессорной повозке в середине отряда. Рядом со мной восседал целитель Вэй. Моя неизменная охрана из пяти нукеров сдерживала лошадей, бдительно окружив повозку со всех сторон. Всё-таки Учуха послушался старого китайца и не стал сажать меня верхом.

Я наблюдал за копошившимися около своих фанз китайцами и думал о Луизе. С тех пор как пошёл на поправку, она перестала мне сниться. Я боялся даже думать о самом страшном. Но я был воином и прекрасно понимал, что беззубая размахивает своей косой, не разбирая, кто тут прав, а кто не очень. Но, словно бы услышав моё желание, этой ночью мне приснился сон.

– Ты не волнуйся, мне здесь хорошо, – грустно улыбалась Луиза. – Просто без тебя очень тоскливо и одиноко. Но я тебя дождусь.

– Уже немного осталось, родная, – прижал я её голову к своей груди. – Угэдэй торопится устроить нам эту встречу. Захлебнувшись в своей злобе, он не понимает, что я только этого и жду.

– Нет! – негодующе воскликнула девушка. – Это случится не сейчас! Не торопи неизбежного. Всему своё время. Ты, свершив положенное, должен будешь вернуться к целебному источнику. Поклянись мне в этом.

И такая настойчивость слышалась в её голосе, что я рас- теряннопроизнёс:

– Клянусь!

– Ну, вот и хорошо, – расслабленно улыбнулась Луиза, и её облик стал меркнуть и растворяться.

– А зачем? – крикнул я ей в след. – Всё равно тебя там нет!

– Помни клятву, – протяжным голосом ответила мгла, поглотившая Луизу.

Я открыл глаза и решил, что Луизы в этом мире больше нет. Я плакал без слёз. Саднило уставшее судорожно сжиматься горло. Мне было очень плохо, хотелось умереть.

«А клятва? – пробился в моё сознание внутренний голос. – Ты дал клятву!».

– Клятву дать легче всего, а как её выполнить?

– Ты опять говорил на языке русов, – сбросил с меня остатки сна голос старика Вэя. – Твоими устами говорят ваши боги, доверься им.

– У нас один Бог, старик.

– Так ты христианин, – протянул лекарь. – Слаб ваш Бог, не будет твоему народу удачи.

– И опять ты прав, старик, – согласился я. – Но не Бог тому виной. Не нашлось в моём народе воина подобного Чингисхану. Раздроблены и слабы земли его. Каждый князь желает жить своей волей, и рвут они друг друга за глотки в погоне за властью и богатством. Такая уж судьба у государства Российского, силён он народом своим, да правители долго запрягают. Не скоро ещё на земле русской родится вождь, способный железной рукой сплотить и повести за собой людей русских.