НА РУСЬ!

УЙГУРЫ

– Вижу, что багатур! – снизу вверх глянул на меня отец Тань Я, князь Хайдэ. – Молодец, что остался живым. Слышал о тебе много хорошего. Достойный и отважный воин.

Я рад, что твоя кровь влилась в мой род. Жаль, что первой родилась внучка, но надеюсь на ваши старания. Вы должны подарить мне наследника рода. – На одном дыхании выложил он всё, что обо мне думал.

Я взглянул на внешне невозмутимую Тань Я и усмехнулся.

– Мы постараемся, дада. – смуглая шея принцессы стала ещё темнее.

Ещё бы! Называя князя отцом, я иносказательно объяснялся ей в своих чувствах и подтверждал обязательства мужа и отца.

– Понимаю, что не мог навестить молодую мать и дочь раньше, – продолжал похлопывать меня по плечу князь. – Нет в том твоей вины, не тарасун с монголами пил. Другие пиры устраивал.

Я скромно улыбалсяи кивал. Что-то рассказывать о себе не имело смысла. Во-первых, князь Хайдэ знал обо мне гораздо больше, чем я сам. Во-вторых, вставить хоть пару слов в его монолог было совершенно невозможно.

– Когда дочь поведала о том, кто отец её ребёнка, мы сначала немного погрустили, но затем обрадовались, – продолжал князь. – Иметь зятем такого могучего воина – это честь. Пусть он и враг твоего господина. А когда проезжий куйчи[1 - куйчи – певец, сказитель.] поведал об осаде крепости и твоей победе в поединке с сыном Угэдэя Кучу, мы поняли, что о твоих подвигах слагали песни не только чжурчжэнские куйчи, но начали петь и монгольские.

– Отец, – прервала разговорчивого тестя Тань Я. – Муж мой ранен и устал от тягот пути. Позволь ему с дороги умыться и вкусить пищу нашего стола.

– Твоя кормилица приготовила отличный часуйму[2 - часуйма – напиток уйгуров, чай с молоком солью и маслом.], она взбодрит уставшего гостя, – произнесла молчавшая до сих пор женщина, вышедшая вместе с князем. – А плов и варёная голова барана давно ожидают голодных путников.

– Это мать Тань Я и моя жена Айгуль-Орзэ, – представил спутницу Хайдэ.

– Я чего-то не понимаю, – обратился я к принцессе после сытного обеда. – Я враг монголов, а твой отец их союзник. Почему он не выдаст меня Угэдэю?

– Во-первых, ты отец его внучки, – улыбнулась Тань Я. Её глаза сияли таким же юношеским задором, как и несколько лет назад, когда мы ехали забирать из плена Луизу.

– А во-вторых?

– Во-вторых, наш Комульский оазис принадлежит улусу Чагатаеву и граничит с землями Угэдэя. Он не единожды пытался завладеть этим лакомым куском. Брат отца, хан Кочо, не раз отгонял от своих границ угэдэевских пастухов и нукеров. Так что у нас есть причины уважать тебя, как врага Угэдэя.

Я вспомнил, что эти разногласия обострятся до такой степени, что через двадцать лет царь Кочо вынужден будет навсегда переселиться в Ганьсу.

– А я полагал, что среди чингисхановых отпрысков царит мир и покой, – усмехнулся я.

– Такой мир, что дай им волю, они бы уже сейчас вцепились друг другу в глотки, – ответила принцесса.

– А что ты думаешь о Бату?

– Внук достоен своего деда.

– А почему не сын отца?

– Джучи был другим, не таким как его братья. Он с неохотой ходил в походы и был против излишней жестокости. А сын его живёт битвами и походами. Чингисхан Бату любил. Поэтому после смерти Джучи назначил его правопреемником власти во всём улусе. А произошло это так.

И тут я услышал удивительную историю прихода Батыя к власти в джучиевом улусе. Бату был вторым сыном Джучи рождённым от Уки-хатун, дочери нойона Елши. Поэтому власть должна была достаться его старшему брату Орда-Ежену, сыну старшей жены Сартак-хатун.

После похорон отца между братьями разгорелся спор о том, кому занимать его место.Оба отказались от власти (очень редкий случай в истории). Чингисхан узнал об этом и призвал внуков к себе.

– Почему ты не желаешь принять власть, положенную тебе по праву рождения? – спросил он Орду-Ежена.

Старший из братьев склонил голову и ответил:

– Действительно, Великий хан, я старше Бату годами и мать моя была старшей женой отца моего. Отец очень любил Бату и постоянно его баловал, поэтому брат мой слушался только его. Думаю, что, став ханом, не смогу обуздать норов Бату. По этой причине между нами могут возникнуть непонимание и вражда. Не хочу я быть врагом своему брату и смогу смириться и подчиниться его величию, когда он станет ханом.

– Как ты похож на своего отца, – смахнул набежавшую слезинку Чингисхан. Он ещё был под впечатлением похорон старшего сына и чувствовал себя виноватым в том, что заподозрил его в измене. – Он тоже не желал власти и отказался от ханства в пользу своих младших братьев.

Чингисхан задумчиво посмотрел на Бату и улыбнулся.

– Ну, а ты почему не желаешь взять на себя груз власти?

– Я младший сын, Великий хан, – произнёс Бату. – Не пристало мне переходить дорогу старшему. Вместо отца он мне отныне.

– Ваши слова не противоречат ясе, – задумался хан. – Не могу я сам решить этот вопрос. Как скажут мудрейшие, так и будет.

На следующее утро Чингисхан объявил, что левое крыло улуса на реке Сырдарье он отдаёт старшему внуку, а правое по реке Яик – младшему. Войско также делится на две части, но старшим ханом всего улуса становится Бату.

– А почему Бату-хана прозвали добродушным? – спросил я.

– Слово Саин-хан имеет несколько значений, – поправила меня принцесса. – Одно из них доблестный.

– Как ты думаешь, стоит нам идти в его войско?

– Я уже иду, – призналась Тань Я. – Гонцы привезли указ о мобилизации в войско Бату по два воина от десятка.

– Я иду с тобой!

– В каком качестве?

– Телохранителя.

– По званию ли великому принцу Аяну быть телохранителем у бедной девушки? – глаза Тань Я хитро сверкнули.

– Не за ордена воюем, – скромно ответил я. – Да и девушка не такая уж бедная. Принцесса как-никак. Племянница короля Кочо. А я всего-навсего безродный телохранитель Аргун.

– А с племенем своим биться будет не тягостно? – вопросительно прищурилась принцесса.

– Поэтому и иду в телохранители, – ответил я. – За тебя любому глотку порву, а ты меня лишний раз к душегубству напрасному не допустишь.

– Хитёр. Всё продумал! – рассмеялась девушка.

Словно бы опомнившись и застеснявшись своего веселья, мы отвели взгляды в разные стороны и смущённо замолчали.

– Расскажи мне о Бату-хане что-нибудь ещё, – попросил я Тань Я, чтобы нарушить неловкое молчание.

– Знаю я о нём немного, хотя в детстве мы играли в одни игры, – задумчиво произнесла девушка. – Его за то-то очень любил Чингисхан. Не зря ведь в восемнадцатилетнем возрасте Бату стал ханом джучиева улуса. Мне кажется, что Угэдэй его опасался и поэтому всё время держал при себе. В отличие от своих братьев Гуюка и Мунке, Бату не командовал большими сражениями в чжурчжэньских походах. Он всегда был при ставке Великого хана. Угэдэй доверял своему племяннику, но боялся, что слава его побед затмит славу побед его сына.

А после первого курултая Бату-хана отправили в свой улус близь Итиля – готовить поход в полуночные страны. Его постарались отодвинуть в сторону от итогов цзиньских, корёсовских и чжунговских побед. Поэтому сейчас Бату полон желания доказать всему миру, что он достойный отпрыск знаменитого деда. И если верить чутью Чингисхана, то этот парень далеко пойдёт. Но наставником и военным полководцем похода назначен Субедэй.