Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»
Константин Максимов

«Игра знамёнами» – это наш, русский ответ «Песне льда и огня». Только события «Игры» происходят в мире реальном – на Руси эпохи раннего средневековья. Где в это время гремели битвы, заключались союзы и плелись интриги, своим размахом не уступающие европейским и мировым аналогам. Причём на страницах «Игры» бок о бок с реальными историческими деятелями ту же историю творят люди, не попавшие на страницы учебников, зато оставившие свой след в народном фольклоре – в сказках, преданиях и былинах. Книга содержит нецензурную брань.

Игра знамёнами

Часть вторая: «Крамола небесная»

Константин Максимов

© Константин Максимов, 2021

ISBN 978-5-0053-1121-4 (т. 2)

ISBN 978-5-0053-1119-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Со своим уставом на чужое капище»

Середина осени. Полуночный рубеж Черноградских земель

Что боги не сотворят – всё лепо! Куда взгляд не бросишь – хоть леса, хоть реки, хоть холмы, даже болота – всё удивления достойно, и глаз радует. А эти дикари вятичи, за что не возьмутся – только изгадят. Ну что за обычай у них такой – в землянках жить? Ну ладно бы в голой степи, где деревьев – хоть заищись, но посреди густых боров, где из-за крон небесного купола порой не разглядеть? Зимой в таком жилье холодно. По весне же, стоит только залить дождям – всё в воде стоит. А как подсушит, небось – от мышей и прочей мелкой лесной гадости не продохнуть. Ну, какой уют может быть в таком доме? Одно слово – глупые лесовики.

А откуда такая манера одеваться? Ладно, ещё куда ни шло – одёжа из цельных волчьих и медвежьих шкур, имитирующая этих самых животных, – может для каких-то там дикарских обрядов это очень даже способно. Или, например, плащи-накидки из берёзовой коры – наверняка хорошо защищают от дождя. Но обматываться вместо доспеха просмоленной верёвкой – что-то глупее себе и представить трудно! Как его, например, каждый раз снимать и надевать? И отчего он может защитить, кроме стрел с костяными наконечниками? И ведь наверняка всё платье под такой верёвкой пропитывается смолой – потом не отстираешь.

А питаются как? Сплошь рыбой, ягодами да мёдом! Мяса же, молока и хлеба почти не едят. Зато, ходят слухи – с охотой употребляют в пищу грибы!

А уж о нравах-то и говорить срамно. Поговаривают, покуда вятские отроки не надумают ожениться, все естественные надобности удовлетворяют с собственными матерями! А отроковицы, соответственно – с отцами! А после свадьбы не жена переходит в дом мужа, а наоборот! Тьфу… даже подумать о таком срамно!

Впрочем, что взять с этих вятичей, если они деревьям кланяются?

Правда, справедливости ради, собственными глазами Олег ничего из подобного не видел. Однако поведал ему обо всём этом человек, слову которого он доверял, почти как своему. Увидев тогда княжича в Дебрянске, Остей от удивления едва не утратил дар речи. Купец поначалу решил даже, что Олег явился в этот глухой угол, чтобы припомнить ему давешнюю встречу у пристани на Десновой. И такое подозрение только укрепилось, когда тот увидел, кто приехал к нему вместе с Соколовичем.

Но княжич поспешил рассеять его сомнения. Конечно, расстались они тогда не лучшим образом, но ссорой или тем более оскорблением это назвать было сложно. Так – лёгкая размолвка.

Сообразив, что этот нежданный визит ничем плохим ему не грозит, Остей тут же преобразился в гостеприимного хозяина. Для Олега и его спутников тут же организовали роскошное угощение, почти не уступавшее почестным пирам ни в Чернограде, ни даже в самой Столице. А потом натопили отличную баню. Пусть и не такую жаркую, как на княжьем дворе, но после двух седмиц пути – самое то. Кроме того, к услугам путников была практически любая местная девка. Чем большинство из них с удовольствием и воспользовались.

Однако когда после всего этого Олег поделился с купцом своими планами о дальнейшем своём пути, тот даже замахал на него руками.

– Что ты, княжич – и думать о таком забудь!

Тут-то Остей и поведал ему, какие эти вятичи дикари и беззаконный народ. Если верить преданиям, в правдивых землях они появились позднее всех остальных племён. И не смогли угнездиться нигде, кроме как в дикой чаще, населённой совсем уж дремучими лесовиками, в чьи владения испокон веков не совался ни один завоеватель. Потому что нечего было брать. Настолько нечего, что они в голодные годы питались собственными вшами и даже друг другом! А уж поклонялись едва ли не жабам! В общем, вятичи перебили всех мужей, а жён разобрали в наложницы. Сами они пришли они с заката – из варварских княжеств, и никакой высокой культуры с собой, естественно не принесли. Набраться же её здесь тоже не вышло. А получилось только перенять отвратительные обычаи от своих предшественников. Точнее, после смены нескольких поколений, одна дикость слилась с другой.

В ответ же на вполне резонный вопрос, отчего он ведёт торг с таким вот непотребным народом, Остей усмехнулся и пробурчал что-то вроде «на пенязях не написано – с кого взяты». Впрочем, это было понятно и без объяснений. Из всех купцов Руси, вятичи отчего-то жаловали и пускали к себе одного только Остея. Отчего же ему не торговать – коли нет конкурентов?

Кроме слов купца резоном против такой поездки была и недавняя война. Пусть старший брат Олега Роман завершил её быстро и без большой крови. Зато, как рассказывали, ему ради победы пришлось пойти на святотатство. И вот это вятичи вряд ли способны были скоро забыть. Храбр, которого Роман оставил управлять усмирёнными территориями, увёл основные силы на полуночь, где, по слухам, снова объявилась недобитая банда Вука. И теперь почти по всему верхнему и среднему течению Окоёмной под властью Чернограда фактически находились всего лишь с полдюжины небольших городков. Причём с гарнизонами не из опытных бойцов, а мальчишек, набранных Святославом из числа вчерашних дворовых отроков.

Вот потому-то поездка по тем землям была не самой лучшей идеей. Появись они там – и недовольные вятичи могли вспыхнуть, подобно куче сухого хвороста. Конечно, случись новое восстание, отец снова отправит сюда большие силы, которые, в конце-концов, наведут порядок. Но сколько до этого пройдёт времени? А им нужно было на полудень прямо сейчас.

Да – пора уже было Олегу приучаться мыслить по государственному. И заботиться не о своих сиюминутных потребностях, а в первую очередь о спокойствии и стабильности на подвластных землях.

Ведь взять того же Остея. Насчёт своего большого торгового похода, к которому он как раз готовился к моменту прибытия гостей, договаривался с дикарскими старейшинами заранее – едва ли не за три луны. Ездил на их капища и даже давал священную клятву на волчьих кишках, что ни одного мужа сверх оговоренного числа в его отряде не будет. И что ни у кого из них не будет никакого оружия, кроме охотничьего.

А планы меж тем у него были грандиозные. Для того чтобы перегнать ладьи из Десновой в Окоёмную, надо было наладить протяжённый волок между. И поставить для его охраны несколько острожков. И всё – в окружении диких лесов. Населённых не менее дикими жителями.

Потому, после недолгих размышлений, Олегу пришлось согласиться с доводами купца. В землях вятичей делать действительно было нечего. Лучше объехать.

Чем они сейчас и занимались.

После Дебрянска Десновая теряла свою полноводность, разделяясь на несколько куда менее мощных потоков. И маленький отряд перебрался с ладей на насады – вместительные плоскодонки с дощатыми бортами. Они донесли Олега со спутниками до самых полуденных отрогов Большого водораздела. До того места, где Десновая настолько уже мельчала, что не могла нести и эти суда. Взяв обещание с жителей крохотного городка перегнать их обратно в Дебрянск, вои двинулись дальше уже конно. Теперь их путь лежал почти строго на восход полудня – вдоль подножия всё того же Большого водораздела.

Его холмы, кстати, служили прекрасным ориентиром – в отличие от прочих примет, их всегда было видно – не заплутаешь. Да и любоваться ими было одно удовольствие – осенняя листва на склонах отливала на солнце едва ли не всеми цветами, какие только придумали боги! Тут тебе и охра, и смарагд, и ярь, и багрец, и руда. Только лазури нет! Впрочем последней, даже с избытком, хватало на небесном куполе.

Ещё год назад, когда Олег не был опоясанным витязем, он при виде всего этого великолепия наверняка пустился бы в романтические рассуждения. Мол, вот он – рубеж доброй и знакомой отчины, и – таинственной суровой Полуночи, откуда на Полудень когда-то пришли его могучие предки. Один шаг – и можно оказаться там – в мире бескрайних лесов, необоримых витязей, прекрасных, но холодных дев, злых колдунов и загадочных древних знаний, хранимых в дебрях мудрыми жрецами. Ну и всякой жуткой нечисти тоже.

Однако с тех пор княжич повидал достаточно, чтобы не вести себя, как наивный юноша. Побывал уже за этими холмами, и даже дрался самими жителями полуночи. Поэтому теперь он рассуждал о водоразделе лишь с сугубо с практической стороны. Что, мол, держать его в поле зрения очень даже удобно – едь себе и едь, да видами любуйся, пока холмы не закончатся. А закончатся – поворачивай прямо на полуночь! Во всяком случае, так эту дорогу расписал Остей.

И пока всё выходило по сказанному.

Отряд пересекал долину невеликой речки Угры, нёсшей свои воды всё в ту же Окоёмную. Она то и дело петляла, огибая возвышенные места, протягивая к холмам Большого водораздела голубые языки своих притоков. Отряд старался к ней не приближаться, чтобы не пришлось лишний раз искать переправу, ни через саму реку, ни через её дочек. Держась возвышенности, почти всякую водную преграду можно было пересечь, не замочив при этом даже брюха коню.

Сама Угра могла, конечно, стать для них куда более удобной дорогой. Но только если бы по ней пролегал хоть сколько-нибудь оживлённый торговый путь с городками и причалами, где можно было бы достать новые насады. Вот только ничего подобного здесь и близко не наблюдалось.

Всему виной, как поведал им всё тот же Остей, было небольшое племя голядь, обитавшее чуть дальше к полуночи. Пришлое, как и вятичи. И так же не очень-то жалующее чужаков. Известно о нём было крайне мало, поскольку голядь выбрала себе для проживания совсем уж глухой угол. Долгие годы, даже столетия, никто не думал покушаться на её независимость. Тем более что народ этот якобы взял себе в покровители каких-то тёмных духов – то ли навьих, то ли нечисть, то ли ещё кого. Но так было только до поры до времени – пока за голядь не взялся отец Олега. Это произошло ещё до рождения княжича. Он пришёл в эти земли с дружиной, разбил местную рать и захватил несколько городков. Большего не потребовалось – голядь признала власть Соколовичей, законы правдивых земель, и обязалась платить дань. И никакие навьи не помогли. Однако отвратительный нрав этого народа за те полтора десятка лет, что прошли с той поры, поменяться не успел. Чужаков голядь не любила по-прежнему, и купцов через свои земли если и пропускала, то с большой неохотой. Да и предложить торговым людям этим лесным дикарями тоже было особо нечего. Разве что мёд да шкуры. Но такого добра и у других племён было навалом.

Олег на мгновение отвлёкся от своих мыслей и прислушался, о чём болтают его дружинники. И ухмыльнулся. Ну конечно – снова два главных спорщика до хрипоты судачат о словоплетении. А конкретно – о новой песни Баяна, которую тот посвятил, само собой разумеется – Полочанскому князю Всеславу, сбежавшему от своего же войска накануне встречи с великим князем, и благополучно вернувшемуся в родные земли. И развязавшему новую войну против Соколовичей. Причём довольно успешную. Поговаривали, что он уже вернул себе едва ли не всё, что потерял по весне.

– Лесному волку – нет преград!
Его деревья упредят
Коль скоро будет близок враг.
Вперёд известен каждый шаг
Тому, кто раз за кромкой был
И после смерти не остыл —
Коль снова на хребет падёт
Уже клыки не разомкнёт!

Огура закончил декламировать и откинулся в седле.

– Ну что скажешь? – повернулся он к полянице – Неужели ты и сейчас ответишь, что хоть кто-то сейчас может паровать края строк лучше этого барда?!

Рада пренебрежительно фыркнула.

– Можешь болтать всё что угодно! Но этот виршеплёт – только в начале своего пути. И ещё даже отдалённо не приблизился к свершениям великого Пенязича! Что ты мне этим рыжим волком в нос тычешь?! Где «Поляница»? Где «Крамола земная»? Где хотя бы «Родник в лесу»?

Огура едва не захлебнулся слюной от такого ответа.