Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

– Тогда разделяемся и встречаемся уже в детинце. Главное – помни, что я тебе сказал!

Последний кивок, которым ватажник наградил князя, прежде чем последовать к своим людям, был совсем уж небрежный. По всему было видно – лесовик уже всеми мыслями находится в городе и увлечённо потрошит купеческие дворы. Что-то подсказывало князю – тот не слишком усердно будет выполнять своё обещание. В святилищах ведь всегда полно разного добра. Ну как тут устоять? Ведь древопоклоннику, как известно, и своих богов полон лес – какое ему дело до чужих? Во всяком случае – пока это невыгодно.

– Ну что, Баян – спросил Всеслав молодого барда – готова твоя песнь?

Тот вздрогнул от неожиданности – князь обратился к нему с вопросом об искусстве словоплетения едва ли не впервые с момента их знакомства, однако быстро оправился и гордо откинул назад золотистые волосы.

– Почти, князь. Сейчас я плету вирши о походе через Мшагу!

– Можешь рассказать?

Бард замялся.

– Ещё не совсем готово, князь. Я не могу подыскать пару для одной строки.

– Какой же?

Баян откашлялся и запрокинул голову.

– Был враг силён, был враг хитёр
А князь же был – умом востёр.
Врага решил он обмануть
В его тылы избрал он путь.
Промчался волком через снег…

– И дальше я пока не знаю, что поставить в пару. То ли бег, то ли набег.

Князь задумался.

– А ты поменяй строку про снег. Тогда и пару подобрать будет проще. Например:

– Промчался волком чрез снега

И в спину поразил врага.

Бард удивлённо на него воззрился – обнаружить такие способности у Всеслава он ожидал в последнюю очередь.

– Князь, да у тебя дар к словоплетению! Я думаю, ты даже мог бы стать бардом…

Всеслав хмыкнул. Надо же – услышал бы Военег – с коня бы упал. А уж наставник…

– Скажи, Боян – поспешил он перевести тему – ты же хочешь наблюдать бой, чтобы потом описать его в песне?

Тот замялся. Всё было понятно без слов. Бой он увидеть хотел бы. Но, само собой – не подвергая опасности свою драгоценную жизнь.

– Я бы посоветовал бы тебе наблюдать отсюда. С холма всё хорошо видно. А когда сеча закончится, ты спустишься к устью реки и будешь ждать нас там. Барду оставалось только согласиться.

Всеслав вернулся к войску.

Кудеверичи уже выдвигались для атаки на город. С ними всё было предельно ясно – они достигли цели, ради которой претерпели столько лишений, и готовились вознаградить себя за труды. И вряд ли что-то могло их остановить.

Князь подозвал к себе Волха.

– Возьмёшь с собой полсотни воев и всех лошадей – сказал он. – С ними через пару часов скрытно выдвинешься к устью Ольховой. А оттуда к детинцу. Пусть за это время твои вои сделают побольше волокуш. Если не найдём сани – повезём на них добычу.

Тот отправился выполнять задание. Быстро отобрал несколько десятков кметей, и они погнали на полудень две сотни лошадей.

К бою князь облачаться не стал – им предстояло быстро перемещаться, а доспех в такой ситуации только стесняет движения. Да и серьёзного сопротивления не предвиделось. А чтобы отразить случайную стрелу возле него всегда были два телохранителя.

На ударную позицию отряд выдвинулся, съехав на задах по крутому склону холма.

Перед ними лежал лёд Гзени – широкого ручья, служившего закатной границей Новограда. И первым рубежом обороны. По которому отряд скрытно продвинулся до второго – земляного вала с частоколом, ограждающего Людин конец. Оттуда раздавались вялые петушиные крики.

Появления врага здесь явно не ждали – вал давно оплыл и его никто даже не думал подсыпать, брёвна иструхлявились а в некоторых местах даже попадали на землю. В общем, никакого неодолимого препятствия это сооружение собой не представляло.

Да и не мудрено – последний раз этим стенам угрожали почти полвека назад – в самом начале правления Ярослава Хромого. И вызов ему дерзнул бросить не кто-нибудь, а князь Брячко – отец Всеслава.

Кстати, Новоград он тогда взял. Город, но не детинец. Когда же он пошёл с добычей обратно в свои земли, на него обрушился Ярослав с большой ратью. Битва была жестокой, но отец победил. И был близок к тому, чтобы подчинить себе всю Славию.

Чтобы не допустить этого, хромец позвал на помощь варягов. Они привели большое войско. Чаша весов качнулась в другую сторону – отец был вынужден отступить на свои старые рубежи. В оплату за помощь Ярослав отдал тогда варягам во владение город Ладыжин с прилегающими землями. С тех пор на полуночи правдивых земель воцарился долгий мир.

Что ж, кое-кому пришло время понести наказание за беспечность.

– В городце никого не трогать и не грабить! – приказал Всеслав воям. – И не задерживаться! Быстро проходим на Пробойную улицу и по ней – до полуденных ворот детинца. Берём их с ходу и врываемся внутрь. Нас не ждут, поэтому большого боя не будет. Там – в детинце – наша главная добыча! Всем понятно?

Ответом было дружное молчание.

– Ясно княже! – отозвался за всех старший сотник. – Мы-то всё быстро сделаем. А как с лесовиками быть? Они-то наверняка грабить начнут!

– Это их беда! Ты о себе думай.

Больше вопросов не последовало.

Князь подал сигнал.

– А ну все разом – скомандовал сотник.

Полторы сотни кметей дружным рывком преодолели земляной вал с частоколом и ворвались на ещё тихие с утра улочки Новограда. Для скорости передвижения сразу разделившись на несколько колонн.

Воев встретил дружный собачий брех. С этим ничего нельзя было поделать – не станешь же врываться в каждый двор, чтобы заткнуть пасть всякому кобелю! А вот одиноких горожан, с утра пораньше спешивших по своим делам, безжалостно убивали на месте – те могли поднять шум, а это сейчас было совсем ни к чему.

Колонна с которой шёл князь неожиданно упёрлась в тупик.

Тут уже оставалось только шуметь – времени возвращаться и искать другой проход не было. Двое молодых кметей сиганули прямо через забор ближайшего дома, и, быстро перебив собак, отворили ворота изнутри. Вои растеклись по двору. Из дверей избы выскочил хозяин – кряжистый бородатый муж, которому не хватило ума попросту переждать визит нежданных гостей. Он громко кричал и размахивал топором, видимо, собираясь всех перебить.

Его успокоили ударом сулицы в подреберье. Изрыгнув проклятье, хозяин растянулся на собственном крыльце, обильно заливая его кровью.

В глубине двора князь разглядел маленькое семейное капище – полукруг из резных чуров, со ртами, вымазанными жиром и засохшей кровью. Голову самого высокого из них венчала серебряная шапка. Похоже, это был не кто-нибудь, а сам небесный Отец.