Возвращаясь к жизни? Том 3

Ох, не прост дед Стрика, таким я его ни разу не видел.

– А ты кузнец, что скажешь? Нарисуешь, как плуг делать?

– Коли милости вашей утеха будет смогу и нарисовать. К стыду своему метала мало было, лишь лемеха смог кованы сделать.

– Ух, ты какой смелый. Ладно, заплачу вам за каждый плуг по золотому, как нарисуешь плуг, так чтоб можно было другим показать и делать. Что еще диковинного на торжище привез, показывай.

Тём развернул холстину на телеге и стал показывать. Цепи судье понравились, да только, скобы серпы и другая утварь кована не приглянулась. Увидел, кручены гвозди удивился.

– Ты что ровные ковать не можешь?

– Для крепости оны кручены ваша милость и живицей напитаны. Как бьешь такой гвоздь, он крутится, живица кипит, и гвоздь в щель клеит. Как постоит – не вытащишь.

– Да на что гвозди такие?

– Петли дверные прибить, доски на воротах. Везде, ваша милость, где доске шататься вред один. Обшивку крепить корабельную.

– И про это напишешь – еще золотой получишь, – сказал судья.

Далее пошли ножи. Долго судья их разглядывал, каждый из ножен вынимал, на ноготь остроту пробовал. Я смотрю, вдруг стражник бочком стал к судье, чтоб тот ножа нового не видел. Приглянулся судье нож один.

– Что за нож хочешь кузнец?

– Ваша милость, для вас за копеечку продам, за медную. Нельзя ножи дарить только за плату давать надобно.

– Что ж так?

– Примету помню такую, а к чему она не ведаю. Видать, чтоб не разрезал нож отношения хорошего.

Судья достал серебряну монету мелкую и протянул Тёму.

– Пусть и тебе на счастье кузнец будет. Завтра поутру приходи в управу, и ножи приноси пусть судейские и стражники себе купят, по серебряной монете полновесной продавать будешь. Плуги все в управу свезти, пусть писарь под счет примет, а оплату после получите, как рисунки готовы будут.

Больше не обращая на нас внимания, судья сел в свои носилки и его понесли обратно в торжище в управу его. Стражник постоял, помялся и протянул Стрике мелку монету медную.

– Не хочу счастье потерять. – Сказал он и пошел тоже.

Постояли мы и стали запрягать лошадку нашу и плуг грузить в телегу. Как поехали, дед молвил:

– Что Тём не весел? Что нос повесил, али не нарисуешь?

– Нарисовать то нарисую, так там написать много надо.

– Так ты Леху с собой бери, он грамоте обучен. Совсем ты тём раз грамоту забыл.

– Да помню я грамоту, так другая она.

Он соскочил с телеги и написал на песке каракули какие-то. Три слова.

– Это «Тём», это «Стрика», а это «Леха». Вот так я пишу, а вы пишите иначе, – сказал он, показывая на свое имя в листе торговом.

Мы присмотрелись к начертанному на песке. Каракули как дитя накалякало, а он говорит это читать можно.

– Не волнуйся Тём, я все за тебя напишу.

Так и порешили. На день следующий пришли мы в управу рисунки рисовать.

Торжище Шуляк, управа, судья Кириян

Странный он кузнец этот. Смотрел я, как он рисует, как уголек остро ножиком точит. Все рисунки его были аккуратны и точны. Я таких рисунков в княжей библиотеке не видывал. Сначала сборный чертеж намалевал, малец его все подписывал, что он говорил. Потом стал рисовать части на отдельных листах. Плуг занес и все мерилом мерил и цифры мерные проставлял. Любой дурак по такому рисунку собрать сможет. Посидел, посмотрел да пошел дела разбирать. Хотелось мне милость князя заслужить, да разве плугом заслужишь.

Делать нечего, сел я жалобы читать. Тут стражники пополнение из луков стрелять учить начали. Кто целит, а кто и мимо стрелы кидает, ох безобразие, пока научаться стрел изломают телегу. Эх, кабы лук такой сделать, чтоб и дурак стрелять мог, вот была бы мне милость.

Поразбиравши дела, в основном глупые, я отобедать пошел и кликнул служке, чтоб позвали кузнеца к столу. Пришел он, сел, не кочевряжился. Как дело до чая дошло, сказал я ему, что мог бы он лук сделать такой чтоб, дурак с шагов, хоть тридцати, стрелу точно кинул. Задумался он и сказал, что привиделось ему, как сделать такое. Сказал я, чтоб бумаги принесли и угля поболее. Сел он и начертал лук странный с палею посередине. Только говорит мне одному не смочь отковать такое, хорошая кузница нужна. Сказал я ему, что есть кузнец в управе и согласился он сделать лук этот и денег не просил. Стрика приходил, волновался, что пропал их кузнец, сказал я ему, что к княжему делу тот пристроен и поедут, как я скажу.

За три дня показали они поделку свою. Надели мы на чучело доспехи стражника, и выстрелил он, кузнец этот. Пробила стрела и доспехи и в заборе застряла, вылезши из него наполовину. Вызвал я стражника, что недорослей учил и позвал тот дуболома самого, что лук удержать не мог и попал тот в чучело также. Возрадовался я, вот за это и будет мне награда великая и почет и уважение князя нашего. Спросил я кузнеца нашего, сможет ли тот сам такое смастерить и сказал он, что сможет. Рисунки другие кузнец сделал для лука этого. И опять подивился я его умению. Вызвал я казначея на радостях и сказал выдать кузнецу, из моего личного запаса сто монет золотых, пусть радуется, и сказал пусть заплатят, также работникам хлебопашным пусть из моих заплатит, и это тоже окупится. И сказал я, чтоб с тех денег пошлину не брали, так как я плачу от имени князя и не гоже князю мзду снимать с оплаты той. Ушел кузнец с кошелями монетами набитыми и видел я, как отрок, что с кузнецом был, от ласки моей радовался. Не все судья казнить должен, но и радовать. На то он наместник князя в землях этих.

Торжище Шуляк, Леха

– Тём ты посмотри, сколько нам денег отвалили, и в руках не унести.

Радовался я и дергал Тёма за рукав. Это было как в сказке. И в управе побывал, и у судьи самого за столом побывал, и денег получили и не битыми ушли. Да еще все ножи Тёма купили, а Стрика остальной скарб удачно продал. Вот торговля этой весной славная, главное чтоб озорников да забруд не повстречать, довести до деревни нажитое.

Мужики встретили нас радостно. Тём все обсказал как было, и похвалил его Стрика, что не стал он денег у судьи просить наперво. Отдал все деньги Тём в общее оставил себе лишь долю малую за скарб проданный в батиной кузне деланный. И порешили мужики купить еще зерна и утвари для семей, что в накладе осталися.

И пошли мы все за покупками. А я Тёма повел в лавку кузнечную, и накупили мы там струмента разного диковинного. Я такого и не видывал, а Тём возьмет в руках подержит и говорит для чего это. Там и оружейного металлу две чурки прикупили, для оружия настоящего, что Тём сделать хотел.

По утру, проснувшись и позавтракав напослед за столами, двинулись мы в путь обратный, так как засиделись уже изрядно лишнего. До стоянки проехали весело. Все довольны были и радовались, что телеги везем полные, и зерна и утвари для всех станет достаточно.

Торжище Шуляк, управа, судья Кириян

Как уехали хлебопашцы сел я сказ писать князю нашему. На черновую сперва, чтоб все выверить. Описал подробно и плуги чудные и про гвозди кручены. Все долго расписывал. Самое князю любимое на потом оставил на запретное. Знал я, что князь любит слова льстивые. Расписал я лук новый невиданный, как испытывал его, и что видели. Как те недоросли, что привезены и его не разу не видевши, умудрялись с того лука попадать в мишень с раза первого.

Того стражника, что привел ко мне кузнеца умелого, описал я сполна князю нашему и просил милости от него, дать тому повышение, хотел я его старшим всей стражи назначить за внимание его к нуждам князевым.

Весь вечер сидел, переписывал начисто, ох, будет мне от князя милость великая. Посмотрел, что заполночь, то сложил листы в сундук кованый. До утра пусть полежат, сложатся.

Поутру вызвал я Булата, того стражника. Прочитал ему, то место, где хочу его старшим над всеми стражником поставити. И сказал ему, честь ему донести письмо это и передать в руки княжие. Поклонился в пояс мне, Булат стражник. Поблагодарил он меня за мое радение за его труды недостойные в управе нашей. И сказал он мне, что нет у меня слуги преданней.

Благословил я его в дорогу дальнюю. И сказал ему выбрать себе пять товарищей, ибо все, что везет он для процветания княжества нашего и не должно письмо и рисунки попасть в руки недобрые. Поклонился вдругорядь Булат стражник и сказал, что довезет в сохранности, есть у него товарищи верные. Передал я ему письма свои князю писанные и рисунки кузнецом малеванные. Дал ему лук диковинный и дал подорожную, чтоб помогали тому слуги княжие.

Поселка Тутуран окрестности, Леха

Кони были сыты и шли ходко. Дорога шла легкая вниз долиною. На торжище то все вверх езжать к перевалу горному.

Уж на подъезде стал Стрика останавливаться. Все кучей сбилися. Стал Стрика и говорит:

– Пришли забруды в Тутуран наш. Отгоните лошадей со скарбом в лес да схоронитеся.