Ход Вивисектора

И хотя могло показаться, что в Дионе Нокт видел соперника и наивного глупца, это было не так. Черноволосый фаратри относился к брату с теплом родного человека. Когда этого требовала ситуация, он помогал ему, а в остальное время безмолвно находился рядом, будто пытаясь прочесть его мысли. Последнее было ни к чему, ведь идеи братьев в чём-то соприкасались. Нокт тоже не видел ничего ужасного в любви к людям, даже наоборот – называл её полезною. Правда, по его разумению, эта польза состояла только в политическом равновесии, а не в совершенном равноправии человека и фаратри. Дион же не задумывался об общественном значении его поступков, а отдавался людям всем сердцем, забывая о небесной жизни, её суете, наслаждениях и праздности.

Солнце медленно сходило с наивысшей точки. Прошёл час с того момента, когда фаратри ушли в лес. Вскоре они начали возвращаться.

Первым в лагерь вернулся Дион, неся в руках и в одном мешке так много палок, веток и мха, что Нокт, оторванный от размышлений, сначала не разглядел брата за всем этим. Когда строительные материалы рухнули на песок, и черноволосый юноша увидел Диона, он рассмеялся.

– Зачем ты принёс столько? Дворец решил отстроить? Здесь не хватает только булыжников для закладки фундамента! – весело восклицал Нокт.

– Булыжников? – удивлённо переспросил Дион, – Я совершенно о них забыл. Мне вернуться?

– Я же смеюсь над тобой – не переставая улыбаться, его брат покачал головой, – Ты притащил так много веток, что я думаю, тебе одному будет многовато!

– Здесь не всё моё – ответил Дион, разглядывая на песке зоны жилых мест, – Я заметил, что ты остался здесь и принёс веток для тебя.

– Я думаю, и так найдётся много охотников – склонившись над принесённой кучей, ответил Нокт. Он осматривал ветки, мох и находил их весьма хорошими для постройки крыши и покрытия постели. Оглянувшись на валун в центре песчаной площади, черноволосый фаратри представил общий вид конструкции и остался доволен. Толстые палки можно было воткнуть в песок и таким образом образовать наружные стены. От них перекинуть более гибкие ветви к поверхности валуна и закрыть крышу листьями. Всё это нарисовалось в воображении Нокта так ясно, что он даже едва заметно улыбнулся. Дион подошёл к камню и сел рядом, расправив крылья и подставив их солнцу.

– Ты представляешь, как мы будем здесь жить? – вдруг спросил черноволосый фаратри, оглянувшись. Его брат кивнул.

– Хорошо. Просто не хочу, чтобы ты был помехой – вдруг строго, с оттенком злобы, бросил Нокт. Дион про себя усмехнулся. Он знал, что к нему относятся пренебрежительно, и оттого придумывают всевозможные оскорбления, маскируя их под заботу об общем деле выживания.

– Я слышу это сегодня уже третий раз, но не думал, что и ты будешь среди этих глупцов. Они слепы, раз не видят, что на земле я чувствую себя гораздо лучше, чем в городе – сощурившись и с наслаждением разминая крылья, чуть слышно проговорил Дион. Нокт всё слышал.

– Быть может, мы правы? Или ты, действительно, виноват в том, что о тебе думают в подобном духе – отозвался он.

– Как бы там ни было, жестокость задевает меня. Я понимаю, что в этом ваша цель и состоит, но несправедливость обижает. Она подобна болезни, и вы больны.

– Раз так, то можешь возвращаться назад. Слушай, когда говорят правду и помалкивай – внезапно разозлившись, громко произнёс Нокт. Сейчас в его душе вновь схлестнулись противоречивые чувства: тщеславие порождало гнев, но голос разума подсказывал, остановиться. Грубость уже сорвалась с уст фаратри, и тот тотчас стыдливо замолк. Внезапный порыв был ужасен.

– Я буду молчать. Извини – кротко промолвил Дион, встав с места, – Я сказал это, потому что от тебя такие слова, причиняют боль. Остальные мне безразличны.

– Выбирай место для жилья – вдруг отозвался Нокт, потупившись.

– Но ведь ты всё уже распределил – удивлённо молвил Дион.

– Плевать. Выбирай…

– Нокт…

– Я сказал, выбирай. Это просто: оглядись и найди место, где бы тебе хотелось жить следующие два месяца.

– Неважно – быстро ответил Дион, будто увидев, что Нокт, борется с собой. Его брат закрыл глаза. Туманный образ, словно бельмо, мелькал в глазах. Немедленно развернувшись, парень прошептал:

– Хорошо, как хочешь. Я сам выберу для тебя место, только прошу, не думай, что я буду отвечать за тебя!

– Кажется, для этого я не подавал поводов – заметил Дион, одновременно умилённый и задетый новой грубостью брата. Нокт негромко ответил.

– Прости.

Вскоре в лагерь вернулись все остальные. После недолгого совещания было принято решение устроить охоту на оленей завтра днём, сегодня же – заняться постройкой шалашей. Каждый из двадцати фаратри уже обзавёлся строительными материалами, теперь им предстояло лишь занять места и начать постройку. Нокт изложил своё видение будущего устройства лагеря, и, выдержав лёгкую корректировку, его идеи были утверждены, как обязательный план. Работа закипела. Сначала каждый приступил к постройке стен. Некоторые особенно практичные фаратри, в числе которых был и Нокт, порекомендовали обмазать уже построенные опоры глиной, чтобы сделать их устойчивее. Так и сделали. Шаг за шагом, час за часом, на пустынном месте у невзрачного, но крепкого валуна выросло целое поселение, состоящее из маленьких домиков, поместиться в одном из которых могли двое фаратри с прижатыми к спине крыльями.

Когда работа была завершена, солнце уже склонялось к горизонту, и тень от самого маленького камушка вытягивалась и превращалась в гигантскую полосу. Нокт довольно оглядывал общий результат и не видел причин для недовольства. Даже Дион, который прежде не отличался в практических делах, сейчас соорудил свой дом вполне сносно.

Некоторое время походив между только что возведёнными шалашами, черноволосый фаратри, наконец, произнёс фразу, знаменуемую финал первых суток на земле:

– Трудовой день завершён.

Пусть это прозвучало слишком надуманно, то есть так показалось почти всем, но Нокт сказал это без какой-либо возвышенной интонации, а напротив – просто и спокойно, как говорят о совершившемся факте.

– А сейчас начинается разгульная ночь! – вдруг вставила Асити и рассмеялась, отчего Нокт покривился, словно от зубной боли.

– Поясни – потребовал он, предчувствуя, что в голове девушки созрела мысль, скорее всего, глупая и дерзкая.

– О, поглядите на нашего лидера! Он уже готов съесть меня за одно неосторожное слово. Под фразой «разгульная ночь» я всего лишь подразумевала небольшие посиделки вокруг костра, и не более того. Надеюсь, ты не запретишь нам поговорить, пошутить, посмеяться, в конце концов. Мы не можем быть такими, как Дион, который чувствует себя прекрасно и в гордом одиночестве. Нет! Мы не такие зануды! – вскричала Асити, в продолжение своих слов поглядывая то на Нокта, то на всех остальных. Дион безмолвно стоял в стороне и спокойно слушал. Когда девушка замолчала, он ответил:

– Так вышло, что на этот год все мы связаны. Мы скованы одной цепью, и за это время я думаю, вы узнаете меня лучше. Ты, Асити, судишь обо мне понаслышке, а оттого порой говоришь обидные слова. Чтобы ты лучше поняла меня, сегодня я присоединюсь к вашим, как ты выразилась, посиделкам.

– Вот и отлично! – воскликнула девушка и залилась звонким пронзительным смехом, который вскоре перерос в какой-то дикий хохот. Фаратри удивлённо смотрели на неё; все, кроме Диона. На его лице было выражение совершенного спокойствия. Правда, изредка оно нарушалось позывами к смеху. Постепенно Дион начал улыбаться и вскоре тоже засмеялся, сам не зная, отчего. На этом собрание кончилось. Асити успокоилась и пошла в свой шалаш, остальные фаратри, образовав небольшие группы, разошлись на несколько метров от валуна.

– Будь осторожен сегодня – вдруг промолвил Нокт, разглядев в глазах Асити не только внезапную весёлость, но и искру злого умысла, которая при правильном обращении могла погубить кого угодно. Дион взглянул на брата и ничего не ответил. Его занимали такие же мысли, но в отличие от Нокта, русоволосый юноша не испытывал страха.

«Будь, что будет» – мысленно проговорил он и тоже отошёл от посёлка.

Тем временем, на помрачневшем небе зажглись россыпи белых звёзд. Ветерок, который дул сегодня целый день, вскоре исчез. Полевые травы, в некоторых местах достигая невероятной длины, неподвижными стенами окружили поселение фаратри. Луна, бывшая днём лишь белесым призраком, теперь сияла среди звёзд желтым диском.

Где-то в лесу иногда ухал филин, и в одиночестве чиркала неизвестная упорная птичка…

Костёр развели уже в темноте. Груда сухих веток, за день нагретых солнцем, теперь трещала и искрилась, подпитывая оранжевые языки пламени. Прошло четверть часа, и вокруг снова начали собираться фаратри, которые нынешним утром стояли на площади города Дэма в белых плащах.

Разговор завязался сам собой, со временем.

Слова, закручиваясь в незамысловатые фразы, перелетали с одних уст на другие, поддерживая довольно приятную атмосферу. Говорили обо всём: о годе испытаний, трудностях жизни и завтрашней охоте. Последняя тема в продолжение вечера стала пользоваться особенной популярностью. Все знали, что запасов, привезённых сверху, хватит всего на пару дней, а значит, добывать пищу самостоятельно нужно начинать как можно раньше.

Юноши готовились продемонстрировать свои охотничьи навыки, девушки не оставали от них и тоже рассчитывали принести в свои домики отличную добычу.

– Не знаю, кто будет первым, но, во всяком случае, я обгоню тебя, Нокт, можешь не сомневаться! – вдруг воскликнул плечистый парень, с короткими курчавыми волосами. Его звали Наил. Сейчас он улыбался, задиристо поглядывая на черноволосого юношу.

– Если тебе так принципиально, можешь забирать себе первого оленя. Я заберу первого кабана – усмехнулся Нокт, дав понять, что слова Наила всего лишь слова, его же – истина.

– Поглядим – вдруг помрачнев, отозвался курчавый. Все засмеялись. Наконец, из своего шалаша вышла припозднившаяся Асити, одетая максимально развязно. Думаю, нет смысла описывать её одеяние. Читатель с богатым воображением в наше время повсеместной пошлости может без особого труда всё представить сам. Итак, она вышла, босая подошла к костру и расправила бурые крылья. Их цвет был её гордостью. Такой экзотической расцветки не было больше ни у кого из фаратри.

– Все в сборе – весело заметила Асити, садясь на песок рядом с Ноктом, теперь разглядывавшим пламя костра, – Я так и знала, что опоздаю. Ну, ничего! Я здесь, и можно начинать!

– Что начинать? – вдруг спросил Нокт, почувствовав слова девушки, словно укол. Его предчувствие посылало тревожные сигналы.

– Разумеется, знакомство! Моё знакомство с твоим братом. Как оказалось, я его совершенно не знаю, а вроде вижу его каждый день уже как десять лет! Это надо исправлять! – рассмеялась Асити. В её безобидных словах, приправленных весёлостью, не было ничего ужасного, однако Нокт явно услышал следующее:

«Я покажу всем, каков твой братец! И не вздумай мне мешать, иначе я оспорю и твои негласные права!»

Будто увидев воскресшего покойника, черноволосый юноша со страхом взглянул на девушку и та, заметив это, начала смеяться ещё громче. Окружение поддержало её смех.