Отдел Нечисть

Минут через двадцать я стоял прямо у входа в странноприимный дом Шереметьева. Сейчас здесь располагался самый первый официальный Кордон в Крайний мир.

Куполообразное здание, пузатые колонны и светло-серые стены – за последние сто лет оно практически не изменилось, разве что исчез золотой масонский знак над входом, и теперь на его месте красовалась эмблема граничной службы – огромное око: по одну сторону располагалась буква «Н», по другую – «Я», а на заднем фоне был ромб, означавший границу двух миров.

На воротах дежурило двое граничных: темная форма, на груди короткоствольный «Рубеж-47» – мощное автоматическое парализующее оружие. Это вам не какой-то там «Сдерживатель» с его крохотным радиусом поражения, таким можно хоть вурдалака, хоть хмарь двухметровую завалить. Из защиты на бойцах были тонкие жилеты из «умного сплава» и обязательный атрибут – шлемы с затемненной полумаской. Так сказать, от сглаза. Причем в буквальном смысле слова. Все сотрудники граничных Кордонов были обязаны носить либо солнцезащитные очки, либо полумаски – иначе нельзя. Не проклянут, так порчу нанесут.

Проверка документов не заняла много времени. А вот шокер пришлось сдать в камеру хранения. К людям здесь относились лояльно, но все-таки с предосторожностью. Был в прошлом году неприятный инцидент: один псих пронес взрывчатку, решил раз и навсегда запечатать портал, преградив дорогу непрошеным гостям. Слава богу, все обошлось. Мужчину задержали, инцидент замяли, ограничив информацию для прессы. Но реакция ведомства, ужесточив пропускной режим, последовала незамедлительно.

Внутри все выглядело так, словно вы оказались в международном аэропорту: специальные рамки, стойки регистрации и зоны ожидания. Разве что никакой электроники, то есть абсолютно. Информация на темных досках писалась белым мелом, который в ночное время светился бледно-зеленым цветом.

Днем тут было немноголюдно. Редкие приезжие и задержавшиеся в транзитной зоне нарушители.

Мне нечасто приходилось бывать на Кордонах, но сориентировался я довольно быстро. Вместо справочного бюро обратился к работнику зала, что вносил информацию на темную доску.

Худощавый парнишка внимательно выслушал мой вопрос, отряхнул руки от мела, поправил нарукавник и указал на дальнюю часть зала.

– Регистрация транзитов – пять последних стоек. Начиная с 606-й, если не ошибаюсь. Но там вам точно подскажут.

Я поблагодарил его и быстрым шагом направился в указанном направлении.

От привычных залов и комнатушек Шереметьевской больницы не осталось и следа. Впрочем, современные технологии вписались сюда довольно гармонично: стены и пролеты снесли, заменив стеклянными опорами, расширили пространство стен для информации и убрали всевозможные закутки и темные углы. Сделано это было неслучайно. Поскольку основной пассажиропоток выпадал на ночное время суток, а искусственное освещение было нечисти не по нраву, приходилось осветлять пространство исключительно за счет внешних источников. Так и был придуман способ пустить одну нить никелевых ламп среди множества зеркал.

Девушка за стойкой улыбнулась мне дежурной улыбкой. Я растерянно замер, не в силах отвести взгляд. Она была чертовски хороша собой: огненно-рыжие волосы, тонкий носик, изящные губы и огромные зеленые глаза. В средневековье такую красоту точно отправили бы на костер. И ведь не ошиблись бы тогдашние борцы с колдовством, передо мной была воздушная дева, именуемая берегиней. Существо по своей природе безобидное, но во всех смыслах нечеловеческого происхождения.

– Чем могу вам помочь?

– Надеюсь, что сможете, – улыбнулся я в ответ. – Я ищу одного чел… транзитную особь. Путник одного дня. Должен был час назад зарегистрироваться на проход. Знаете, такой высокий, худощавый, нос острый и седые неряшливые волосы, одет в костюм-тройку темно-коричневого цвета. Из вещей имелась авоська зеленых яблок. Классификацию определить не смогу. Но, возможно, относится к разряду злыдней.

Берегиня внимательно выслушала меня и тут же уточнила:

– Основания для предоставления информации?

Я потянулся за жетоном и только сейчас вспомнил, что эти самые основания у меня теперь отсутствовали.

– Одну секунду.

Отойдя в сторону, я стал судорожно обстукивать карманы, словно пытался найти в них какой-то весомый аргумент. И в этот самый миг услышал свое имя.

– Артур!

Не успел я сориентироваться, как мощная ладонь хлопнула меня по плечу. Наверное, мне стоило бы удивиться, но голова была занята совершенно другим.

– Игорь, привет.

– Привет. – Друг детства, с которым мы не виделись лет тридцать, даже как-то оторопел. Видимо, ожидал от меня какой-то иной реакции. Ну уж прости за равнодушие, случайной встречей меня не удивить, работа во всех смыслах важнее.

– Ты какими судьбами? – немного заторможено поинтересовался он.

– Да проездом, в путешествие собираюсь.

– Как это в путешествие?

Я прочитал его должность на бейджике и оценил массивную связку ключей на поясе. На моем лице возникла лучезарная улыбка. Театральных курсов я не заканчивал, но при необходимости открывались удивительные таланты.

Чтобы избавить приятеля от звенящей металлической ноши, хватило пары секунд. Я резко подскочил к нему и крепко обнял, похлопал по спине.

– Сколько лет, сколько зим! Ну ладно, рад был тебя видеть, созвонимся. До встречи!

Игорь ответил нечто схожее по смыслу. Интересно, он действительно считал, что нам было о чем поговорить? Увы, время безжалостно расправлялось с бывшими друзьями-приятелями, переводя их в разряд бесполезного хлама, что мы относим на помойку чуть ли не каждый день. И чем больше пропасть между «тогда» и «сейчас», тем бесполезнее становятся эти люди из прошлого. Хотя, о чем это я, в нынешних обстоятельствах он оказался мне весьма и весьма полезен.

Поднявшись на второй этаж, я с легкостью обнаружил дверь с грозной надписью: «Посторонним вход воспрещен. Только для персонала».

– Всем, кроме меня и Игоря, – заговорщицки заявил я. Звякнул связкой ключей – подобрать нужный будет не так-то просто.

Коридор был пуст, и мне никто не мешал пытаться открыть дверь. Еще один плюс: никаких камер. От человека здесь правонарушений никто не ждал, а у нечисти существовал аурный след – такой мощный, что его никакими средствами не выведешь.

Уже через минуту я оказался в святой святых одного из старейших московских Кордонов.

Работа пропускного пункта состояла из трех степеней защиты: два пункта досмотра – с нашей, и один со стороны нечисти. И если контроль выдачи пропусков и прохождение различных аурных рамок был весьма очевиден и понятен, то последний, самый главный, оставался полной загадкой. Ходили слухи, что на языке нечисти это место носило название «Кедер Лаван» или «Белая комната». Но что именно там происходило и в чем заключалась проверка, никто не знал. Правда, в глубине души я надеялся, что мне не придется заходить так далеко и удастся перехватить сутулого старичка до пересечения граничной зоны.

В первой комнате я обнаружил допотопные компьютеры с ламповыми мониторами. Судя по пыльным столам и куче старого хлама в углу, это был некий архив или заброшенный центр информационной поддержки.

А вот следующий кабинет сильно меня удивил. Его можно было смело окрестить приемной врача: стол, стул, пара кушеток, а в дальней части нечто массивное, напоминавшее рентгеновский аппарат. Но это было еще не все: на подсвеченной тусклым светом стене обнаружились черно-белые рентгеновские снимки. Правда, когда я приблизился к стене, то понял свою ошибку. Это был не рентген и не аурная фотография, которую так часто путают с негативным изображением, а нечто среднее. Все пациенты на фото, – если, конечно, это можно было назвать фотографией, – были в смирительных рубашках. В глазах пациентов застыл настоящий ужас, словно их вели не на процедуру, а пытались усадить на электрический стул. Но главное, как я ни старался, так и не смог понять, кто изображен на негативе – человек или нечисть.

Не став тратить время на бесполезные догадки, я открыл следующую дверь и – вуаля! – снова очутился в компьютерном архиве. Возникло ощущение, что это чей-то странный розыгрыш.

Обернувшись, я вернулся обратно во врачебный кабинет и попытался найти еще одну дверь, ту самую, ведущую в первую комнату. Но наткнулся лишь на зеленую табличку «Запасной выход». Висела она над окном, который оказался простым муляжом: пластиковая рама, а за ней матовое стекло с тусклой подцветкой. Впору было чертыхнуться и побыстрее вернуться обратно в общий коридор. Но я был уверен: даже в таком странном месте я смогу найти банальное объяснение происходящему. Поэтому еще раз бегло осмотрел врачебный кабинет. Но, к сожалению, так ничего и не нашел. Складывалось впечатление, что это был один огромный муляж или, лучше сказать, шоу-рум для обычной презентации. Вот только в чем она заключалась? Клиника в стиле модерн или пыточная комната для прибывших из чужого мира особей?

Старое, еще советских времен, оборудование путало все мысли. Я понял, что упустил что-то весьма важное.

Вернувшись к изучению негативных снимков, я внезапно обнаружил странную деталь, которую не заметил в первый раз. Вместо людей в смирительные рубашки были облачены манекены. Что же это получается, в первый раз, когда я находился в этой же комнате, просто не заметил такого очевидного факта? Или вначале мне попались другие снимки?

Я почувствовал, как разум упорно искал ответ. Но чем больше я строил предположений, тем больше возникало вопросов. Нелепых, нелогичных вопросов. И, чтобы найти на них ответы, необходимо было действовать.

Путь назад мне был отрезан. Никаких дверей. И я без всякого сожаления двинулся вперед, оказавшись на очередном круге одинаковых кабинетов. Все снова-здорово. И снова все началось с архива. Тот же стол вдоль стены, старые мониторы, в левой части комнаты – пара металлических стеллажей, заваленных хламом, и кубики серваков в углу. Интересно, неужели за следующей дверью еще один врачебный кабинет?

Открывал я её осторожно, с неким предвкушением. А когда различил в полумраке знакомые очертания медицинского оборудования, резко обернулся. Дверь, через которую я попал в архив, отсутствовала. Вместо нее на стене висел какой-то дурацкий агитационный плакат времен Второй холодной войны с переселенцами.

«Помни! Бездушным тварям здесь не место. Нечисть. Она из другого теста!»

Где-то я уже читал нечто подобное. Или не читал? Голова шла кругом. Какой по счету это кабинет? Третий? Или пятый?

Захлопнув дверь, я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Необходимо было собрать ворох мыслей воедино. Со мной явно затеяли некую игру. И я догадывался, чьих рук это дело. Радовало лишь одно: раз меня пытались остановить, значит, я на верном пути.

Глубокий вдох. Еще один. Я повернул голову в направлении подсвеченной стены с негативами и открыл глаза. Медленно подошел к снимкам. Факт был очевиден. Они опять были другими. Но меня это почему-то нисколько не удивило. С каждой новой дверью, что я открывал, бегая по замкнутому кругу, терялось нечто важное, будто кто-то нарочно стирал с изображений значимые детали. На этот раз со снимков исчезли манекены, а с противоположной стены – рабочие графики, даже прорезиненный коврик возле огромного аппарата превратился в рваную тряпку.

Я устало огляделся по сторонам. Должно было быть что-то еще… Что-то безумно важное, некая отправная точка, некий тайным смысл. Облокотившись о стену, я резко обернулся на внезапный хлопок. Дверь в архив резко закрылась – так, словно в неё ударил мощный сквозняк.