Некрополитен. Русская книга мёртвых

– Самка. Животное. Руслан, мы только что про это говорили: ты забей на неё.

– А…

После этой ночи я больше никогда не видел Руслана. А про Славу услышал ещё один раз, потому что она по-настоящему прогремела в новостях: некий мужчина, очевидно, очередной её ухажер, в припадке ревности изрубил её топором.

По телевизору не стали показывать то, что от неё осталось – тогда ещё не считалось хорошим тоном скармливать благодарному телезрителю кровь и мясо. Показали фотографию того времени, когда мы с ней познакомились – идеальное лицо, светлые волосы до плеч и пронзительно-нежные голубые глаза. Настоящий ангел.

Интель

Когда всё началось, он сидел в углу. Он вообще всегда выбирал место, где потемнее и сидел там тихо, иногда подавая голос. Когда мы с ним только познакомились, эта его черта казалось странной, а потом привыкли.

Мы сидели за столом, а он сидел в углу, забравшись ногами в кресло – длинный, тощий, нескладный, с вечно встопорщенной бородкой клинышком, в коротких брюках и вязаной жилетке. На одном подлокотнике стоял пластиковый стаканчик с водкой, на другом такой же – с холодным сладким чаем. Он казался нам совсем взрослым, даже старым, а было ему, между тем, тридцать пять лет. Интель.

Наша компания пришла к нему в гости в общежитие технологического колледжа. Общежитие было преимущественно женским, а к дамам гостей не пускала строгая вахтёрша с признаками непростой личной жизни на опухшем лице. Но мы, разумеется, нашли агента влияния – Интеля, который преподавал в техноложке историю, по-моему, искусств.

Мы приперлись к нему в колледж прямо на лекцию и начали усиленно демонстрировать интерес к предмету. На протяжении двух пар он рассказывал нам про Ренессанс, слегка забив на студенток – полтора десятка скучающих барышень, которые, в любом случае, занимались какими-то своими делами. Мы быстро втянулись и с большим интересом слушали истории концептуальных споров Бенвенуто Челлини с итальянскими ювелирами, которые для ювелиров заканчивались неизменно печально.