Ярость

– Вона твои дровишки. – Он многозначительно качнул на ладони бутылку: – Ты сам как, по маленькой:

– Не, меня дети ждут. Вы приглядите за дровами ещё немного, ладно? Я скоро спущусь.

– Не вопрос, Саня! – заверил забулдыга. – Катька всё равно снег топит пока. И, это… – он ухватил меня за рукав, – ты, если что… ну, там, мало ли… в общем, обращайся…

За недосказанностью скрывалось, что за такие подгоны он готов на многое.  Я искренне пообещал:

– Обязательно.

Я очень надеялся, что домой вернулся хоть кто-то из взрослых, мне бы даже помощь Аньки не помешала. На бывшую тёщу надежды мало – магнитная буря явно усилилась, потому что даже меня, несклонного к гипертонии, вымотали постоянные приступы головной боли. Что уж говорить про страдающую давлением пожилую женщину. К сожалению, чаяния не оправдались – в прихожей меня встретили только дети, весьма недовольные моим долгим отсутствием.

– Как бабушка? – спросил я у дочери, скинув на пол рюкзак и разминая уставшую спину.

– Она спит, – опередил с ответом Артём, для которого соревнование с двоюродной сестрой было чуть не главным смыслом жизни.

– Спит? Это хорошо. Вы нашли свечи? – вспомнил я про своё поручение.

В квартире было заметно темнее, чем на улице.

– Не-а, – протянула Поля. – Мы начали искать, а бабушка нам говорит – нечего лазать!

– Вы бы сказали, что это я поручил, – пробормотал я несколько раздражённым тоном.

Чёртова старуха! Словно я деньги велел искать или фамильное серебро. Из дома я захватил всего три декоративные свечки, плюс несколько купил сегодня. Этого хватит от силы на пару-тройку вечеров, а дальше как?

– Ладно, пить хотите? – спросил я у притихшей детворы.

– Да, очень! Мы уже давно всё выпили!

– Хорошо, сейчас.

Покопавшись в недрах рюкзака, вытащил пакетики с соком.

– Пейте, только осторожно – он очень холодный.

Глупое предостережение, конечно – меня уже никто не слушал.

Время поджимало, нужно было идти вниз, разогревать еду и вскипятить воды впрок. Но сначала я решил проведать бывшую тёщу – вдруг она выспалась и ей хоть немного полегчало. Заодно узнал бы, где тут что лежит. Приоткрыл дверь в комнату:

– Алевтина Георгиевна. – Затем повторил уже громче: – Алевтина Георгиевна, извините…

В сгустившемся полумраке я различал только белое лицо и свесившуюся с дивана руку. Прислушался – ни звука, ни движения. Крепко заснула, однако. Сделал пару шагов и сразу почувствовал запах. Воняло лекарствами и ещё чем-то неприятным.

– Бабуль! – Бесцеремонный внук прошмыгнул вперёд и уже тряс её за кисть: – Бабуль проснись, а!

К нему присоединилась Полинка, теребя женщину за плечо. Что-то было не так. Георгиевна не просыпалась, и этот запах… Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе.

– Так, дети, вышли из комнаты!

– Но мы только… – попыталась возразить дочка.

– Вышли. Из. Комнаты!

Закрыв за детьми дверь, я замер, мысленно вознося молитвы всем богам, чтобы мои опасения не подтвердились. Осторожно приблизился к дивану. Вонь здесь сконцентрировалась сильнее. Сомнений не оставалось – пахло мочой. Может быть, конечно, тёще просто стало настолько плохо, что она не смогла даже встать… Я замер и вновь прислушался – дыхания не слышно. Грудь женщины под пледом не поднималась. Осторожно вдохнув, я потряс её за плечо. Никакой реакции. Преодолев нахлынувшую брезгливость, прикоснулся к запястью. Кожа оказалась холодной, и я тут же отдёрнул руку. По спине промчался рой мурашек. Рванувшись к окну, распахнул форточку и несколько раз жадно вдохнул свежего воздуха. Затем, совершив над собой очередное усилие, снова попробовал нащупать у Алевтины пульс. Безрезультатно. Попытался вспомнить, как ещё можно проверить, жив человек или нет? Зеркало! Если поднести зеркало к носу, на нём появится конденсат от дыхания. Только вот в комнате почти ни черта не видно! Да и нет его, дыхания, однозначно нет. И запах мочи… Вашу ж мать!

Не скажу, что это был первый покойник в моей жизни, но в подобную ситуацию я ещё не попадал. Накатила лёгкая паника. Не считая факта смерти, трагичного самого по себе – всё же она была доброй женщиной, хоть и тёщей, – у меня на руках оказались двое детей и мертвец. И никакой возможности вызвать врачей или труповозку! Первой мыслью было отвести спингрызов к себе. С другой стороны – в любой момент могут объявиться мамаши, не будут же они до ночи сидеть на работе. Что делать? Забрать детей, оставить записку и… Огонь! Горячую еду и воду можно была организовать только здесь – у меня во дворе нет никаких спортивных площадок. От растерянности и злости я обругал покойницу, словно она нарочно умерла в столь неподходящий момент. И некстати подумал, что труп скоро начнёт вонять.

– Папа, – в комнату заглянула Полинка.

– Поль, закрой дверь!

– Но я только…

– Я что сказал!

Нужно было принимать решение. От запаха можно открыть балкон, правда, в этом случае квартира быстро выстынет. Я потрогал батареи и убедился, что тепло тоже отключили. Вот и ещё одна проблема – как жить в холодной квартире. Но об этом будем думать потом. Оставив распахнутой форточку, я аккуратно прикрыл лицо Алевтины Георгиевны пледом, однако прикоснуться к её руке так и не смог. Детям объяснил, что бабушка плохо себя чувствует, спит, и её беспокоить нельзя. Осталось их одеть и срочно бежать во двор, пока мои дрова не сожгли.

В процессе сборов выяснилось, что мелкие поросята совершенно не хотят есть. Пока я только собирался накормить их, они решили эту проблему сами. Правда, в холодильнике значительно уменьшились запасы колбасы и сыра, а хлеба и вовсе осталось пара кусочков. Но не ругать же их за это. И всё равно надо было согреть воды и натопить снега для «технических нужд». По счастью, в кухонном шкафчике нашёлся ещё один термос, в дополнение к тому, что я взял из дома.

Народу на улице прибавилось, но в наступивших сумерках все старались кучковаться у костров. Явно усилившийся мороз тоже подталкивал людей ближе к огню. Наше появление вызвало лёгкое недовольство, мол, и так дров нету, но Катька на правах старшей пресекла возмущение, объяснив, что это «ихние» доски сейчас будут жечь. Отметил, что костёр сложили по уму – мужики притащили кирпичей, из которых соорудили две надёжных подпорки. На них легко мог встать бак или большая кастрюля, при этом пламя внизу можно было немного регулировать. А я похвалил себя за предусмотрительно захваченную из дома решётку для гриля – на ней свободно уместились две наших кастрюльки с водой.

Разговоры вокруг сводились, разумеется, к текущей ситуации, и я ничуть не удивился количеству теорий о причинах случившегося. Самой популярной была версия о неудачных испытаниях военными нового оружия. Следующее место занимала авария на Ленинградской АЭС[2 - Ленинградская АЭС – атомная электростанция, расположенная в Ленинградской области, рядом с городом Сосновый Бор, в 35 километрах от Санкт-Петербурга. Крупнейшая в России действующая атомная электростанция. Сравнение с Чернобылем неслучайно – обе АЭС имеют примерно одинаковую мощность, и используют один и тот же тип реактора, РМБК-1000. Хотя на ЛАЭС, кроме них, стоят ректоры другого типа.] – «второй Чернобыль, только хуже». Кто-то говорил о диверсии, кто-то даже о попытке государственного переворота – ведь президент как раз накануне улетел в Шанхай, на какой-то очередной саммит. Не обошлось без происков американцев и проклятущих бандеровцев. Версия о магнитной буре тоже звучала, но её сочли слишком невероятной. Хотя многие жаловались на самочувствие и упоминали родственников, «лежащих пластом».

У нас тоже была такая родственница, и оттого, что пока мы тут греемся у огня, в комнате остывает её труп, мне было очень не по себе. Даже есть не хотелось совершенно. Именно из-за подавленного состояния я и не стал вступать в полемику, хотя сам был твёрдо убеждён – дело в сильнейшем электромагнитном импульсе, посланным нам Солнцем. Что интересно, многие периодически доставали из карманов свои телефоны и проверяли, не «ожил» ли? Да что многие, я сам по меньшей мере дважды пытался включить свой гаджет. Ну а вдруг?

Бывшая родня прибыла в тот момент, когда дети притащили очередную порцию снега на топку. Полинка, первая приметившая мать, радостно закричала, Артём подхватился, разглядев Свету, и оба кинулись к ним в объятия. Я же, замешкавшись с кастрюлями, не сразу обратил внимание на высокого парня, маячившего позади женщин. Помоложе меня, возможно даже моложе моей бывшей, или её ровесник. Лицо показалось смутно знакомым, но я поначалу не понял, почему это все так резко напряглись, даже дочурка. Да, я больше не входил в семью и как бы не должен здесь находиться, но и ситуация-то не совсем рядовая.

– Сев, это Андрей, – нарушала Марина неловкое молчание, представляя мне незнакомца. – Андрей, это… в общем, вы оба поняли.

Тут в мозгу у меня словно что-то щёлкнуло, и всё встало на свои места. Андрей Кузнецов, новый бойфренд бывшей! Я время от времени захаживал на её странички в соцсетях и по ряду признаков определил, что пару месяцев назад у неё появился очередной ухажёр. Сукин сын, так вот ты какой вживую. Тут как тут, нарисовался, хер сотрёшь!

Бой мать его френд тоже явно чувствовал себя не в своей тарелке. Руки мы, не сговариваясь, друг другу не протянули. Не знаю, как он, но я мгновенно прикинул его физические кондиции, на случай если (или когда) придётся драться. Выше меня, даже выше Марины, а в ней метр восемьдесят. Но худощавый. Под одеждой мышц особо не видно, конечно, однако я решил, что ушатаю его.

В какой-то момент все отвели глаза – я, Марина и этот хрен с горы. Не то чтобы я выслеживал её мужиков или строил какие-то планы насчёт воссоединения – ничего такого. Но у меня появилось стойкое ощущение, что мы с Андрюшей испытывали сейчас острые приступ ревности – он к прошлому его женщины, я – к настоящему своей бывшей. Сама же виновница событий тоже явно не пребывала в восторге, что самцы пересеклись. Однако все они не знали главного, а я всё тянул и тянул.

– А где Аня? Сев, Аня пришла? А Рома, мама? – зачастила вопросами Светлана, пытаясь заодно разрядить неловкую ситуацию.

– Аня не пришла, – ответил я. – Рома тоже. Мама…

Момент наступил. Я набрал в грудь побольше воздуха.

– Бабушка спит! – опередил меня Тёма. – Она плохо себя чувствовала, а сейчас спит.

– Ой, пойдёмте тогда домой! – засуетилась Света. – Мы так устали! Ты не представляешь, сколько пешком шли.

– Погодите… – я снова замялся. – Э-э, Андрей, возьми-ка детей и поглядите, что там с водой. А мне надо девчонкам кой-чего сказать.

Но этот дятел, вместо того, чтобы спокойно отойти, уставился на Марину, словно ожидая команды. Та тоже замялась, не зная, как себя вести.