Дом Иова. Пьесы для чтения

Иов молчит.

(Негромко, тоскуя). Страшное дело ты затеял, господин мой… Не оставит Крепкий обиду без ответа. Везде настигнет гнев его.

Иов (медленно поднимаясь на ноги): Верно… Не прощает Всемилостивый обид. Везде отыщет. И под землей, и на небесах…

Короткая пауза.

(Негромко, в пустоту). И все-таки не всюду достанет гнев Его. И огонь Его опалит не всюду. Потому что есть на земле место, где невинный может укрыться, и где чистый не знает страха… Где сердце обретает покой и твёрдость соседствует с правдой. Где даже Крепкому не достать праведного, потому что далеко он от Него!..

Жена (пронзительно): Иов! (Опустившись на землю, обнимает ноги Иова).

Иов (опускаясь на камень): Слабый получает там силы, а жаждущий утоляет жажду, потому что нет там ни «вчера», ни «завтра» и ложь молчит там, прикусив язык и сжав зубы… Посмотри-ка, как легко Он разрушил дом мой и засыпал песком мой очаг!.. (Твердо). Вот только в одном Он просчитался, потому что я построил другой дом, а уж его-то Ему не одолеть!.. На страданиях моих я возвёл его, и отчаяньем моим укрепил. Боль моя – фундамент его. Из стонов моих сложены стены его, и вопли мои – стропила его. Горит огонь в его очаге – огонь гнева моего, не угасят его даже воды потопа. Двери его – мои ночные страхи, а вздохи – окна его. Беды мои покрыли его вместо крыши. Огорожен он ужасом моим и ночные кошмары мои охраняют его. Слёзы мои оштукатурили его, и бессонница моя побелила его стены и снаружи, и внутри. Кому под силу разрушить его? Ворваться в него, защищённого со всех сторон?.. Ах, как же он защищён, дом мой, как прочен! Горы сотрутся в пыль, а он так и будет стоять, насмехаясь над временем!.. Скажи-ка: видели ли когда дом богаче этого? Крепче, этого? Уж не создал ли я его подобно тому, как Всемогущий сотворил мир?

Жена: Господин…

Иов (негромко): А теперь скажи мне: если дом построен, не приходит ли время новоселья?.. Не накрывают ли во дворе столы, не приносят ли благодарственную жертву? Не трубят ли в рога, созывая соседей?..

Жена (тихо): Да, господин мой…

Иов: Тогда приготовь мне завтра чистую одежду, чтобы я смог встретить своё новоселье… Только одного гостя позову я… Господи, скажу я, Господи! (С горечью). Посмотри! Это ведь и Твой праздник! Расскажи же, как помогал строить Иову его дом! Как вёл меня от одной беды к другой, как будил меня ночными кошмарами и теснил ужасами!.. Видишь, вот он готов – дом мой, моё убежище, моя крепость, где «сегодня» не знает ни «вчера», ни «завтра»… Видел ли Ты дом лучше этого? Прочнее этого?.. Э, Господи… (Махнув рукой, в изнеможении опускает голову).

Жена (обнимая его ноги): Хоть бы обо мне ты вспомнил, господин мой! И без того немного осталось нам дней, чтобы покоить друг друга. Быстро пролетят они.

Иов (наклонившись и взяв жену за плечи): Иди сюда. Иди сюда. Иди сюда… (Пытается поднять ее, но, не сумев этого, без сил опускается рядом).

Долгая пауза. Какое-то время Иов и его Жена сидят молча, почти обнявшись; голова Жены покоится на плече Иова.

Жена (негромко): Пойдём домой, господин мой… Я уложу тебя, и согрею тебя, и сон успокоит тебя. Я буду охранять твой покой и поправлять твои подушки, и отгонять плохие сновидения от твоего изголовья… Конечно, это совсем немного, но ведь в целом свете никто не сумеет сделать это лучше меня… (Помогая Иову подняться). Пойдём, пойдём, господин мой…

Иов поднимается с земли.

(Уводя Иова). Пойдем. Пойдем…

Иов дает увести себя, и они медленно уходят под звуки всё той же тихой мелодии, которую вдруг вновь донёс из пустыни ветер.

Сцена тонет во мраке.

Картина третья

Она начинается сразу, как только заканчивается предыдущее действие. Мелодия, которая сопровождала уход Иова, еще какое-то время звучит над опустевшей сценой, но вот она внезапно обрывается. Левую часть сцены озаряет голубое сияние и, словно в облачении его, из мрака выступает фигура Ищущего. Он ликует.

Ищущий (громким и торжествующим шепотом): Ты слышал? Слышал?.. Он попался!.. Попался!.. Слышишь? Попался!

За его спиной возникает фигура Узы. Ищущий подбегает к провалу в стене и, заглянув во двор, какое-то время прислушивается, надеясь услышать, что происходит в доме. Короткая пауза.

(Возвращаясь к Узе, ликуя). Целый год, день за днем, месяц за месяцем, я гнул его к земле, нанося удар за ударом, но каждый раз он вновь выпрямлялся, словно молодой побег виноградника. И вот сегодня он, наконец, угодил в ловушку, которую я не ставил, и запутался в сетях, которые я не раскидывал! (Тревожно). Или меня подвёл слух? (Узе). Ты слышал, как он позвал Всемогущего на суд?.. Да отвечай же! Словно приятеля, который в пьяной драке нанёс ущерб его бороде и одежде!.. Я не ослышался?

Уза: Кажется, он собирался сделать это завтра.

Ищущий (снисходительно): Можешь не сомневаться. Кто собрался судиться с Крепким, тот уже осудил Его в своём сердце, пусть даже ни одного слово осуждения еще не слетело с его поганого языка… Ты ведь не забыл, что человек – это всего лишь его жалкое сердце? (Отходит, ликуя). Ай, да Иов!.. Ай, да праведник!..

Уза: Похоже, его дела плохи.

Ищущий: Хуже не бывает. (Глумливо). Или ты думаешь, что если праведник противится наказанию и бежит от невзгод, словно трусливый заяц, то Небеса погладят его по головке?.. Как бы не так, Уза, как бы не так… Да кто он такой, чтобы требовать у Творца отчёта? Прах. Грязь. Ничто. И за меньший грех наказывает Всемогущий… Ах, как он надоел мне своим упрямством и своей жалкой гордостью!.. Быстрее молнии помчусь я нынче же к престолу Крепкого… Помнишь, сколько я ждал этого часа?

Небольшая пауза, в продолжение которой Ищущий, ликуя, проходит по сцене и, наконец, вновь останавливается возле Узы.

(Дружески). Ну?.. А что бы ты попросил у Творца, если бы Он вдруг захотел тебя наградить? (Смеется). Надеюсь, это было бы ни какое-нибудь нескромное желание, от которого покраснело бы даже подножье Его трона? (Смеется).

Уза смущён. Короткая пауза.

Ну?.. Что же ты молчишь?

Уза: Боюсь, вам это не понравится, повелитель.

Ищущий: Скажите, пожалуйста!.. Не понравится… А ты сделай так, чтобы понравилось! Соври. Выдумай что-нибудь… (Сердито). Ну, какое же ты все-таки несообразительное животное… (Капризно). Говори немедленно, я хочу знать!

Уза (тихо): Наверное, я попросил бы Его о покое, повелитель.

Ищущий: О покое? (Несколько озадачен). Я не ослышался? Ты сказал – о покое?.. Да, ты просто сошел с ума, негодяй. (Внимательно смотрит на Узу).

Короткая пауза.Уза подавлен.

Что, разве сам я пекусь о чём-нибудь другом?

Уза молчит.

Ну, отвечай же, отвечай! Разве я пекусь не о покое?

Уза молчит.

(Сердито). Ну, что ты опять молчишь, словно проглотил свой ядовитый язык?.. Или ты думаешь, что я ищу трудности ради них самих? Разве не мечтаю я сам о часе, когда покой придёт, наконец, в мир, как заслуженная и желанная награда? Разве не тороплю я его всеми возможными способами? Не ношусь сломя голову из одного конца Вселенной в другой, в надежде, что мой голос рано или поздно будет услышан?.. (С горечью). Ах, Уза, Уза…

Уза (едва слышно): Простите, повелитель.

Ищущий (передразнивая): Простите, повелитель… (Помолчав, с горечью). Ты огорчил меня, Уза. И огорчил сильно, очень, очень сильно.

Уза подавлен.

А хочешь, я скажу тебе, почему?

На лице Узы страдания. Ищущий медленно идет по сцене. Его лицо задумчиво и, пожалуй, даже значительно.

Да, потому что тот покой, о котором ты мечтаешь, похож, скорее, на снег, который выпадает иногда в месяце Тевет на холмах Иерусалима, забавляя зевак и радуя чернь. Выглянет солнце, и его как не бывало. Ты даже не успеваешь сжать его в руке, как он уже течёт сквозь пальцы. Что в нём проку? Не убережет он ни от тревог, ни от печалей. А вот, что я тебе скажу о том покое, который ищу я, Уза. Он похож на снега, лежащие на Хермоне – никакое солнце не страшно им, вечно лежат они, и вечно будут лежать в безмолвии, пока существует по милости Творца этот мир. (Снисходительно). Ты ведь знаешь, как зовётся этот покой? Он зовётся Истиной. Только в ней одной он сладок и заслужен. Вот его-то я и ищу. Не думая о себе, не заботясь о том, что скажут обо мне другие, – неужели же ради собственного удовольствия тороплю я время и стучу в запертые двери? Не ради ли этого покоя, принимаю я унижения и смиряюсь с лишениями? (С неожиданным беспокойством). Постой, ты записываешь?

Уза: Сию минуту, повелитель. (Поспешно достав тетрадь, готовится записывать).

Ищущий: Не пропускай ничего. (На мгновение задумывается, затем продолжает, всё более вдохновляясь). Как ты думаешь, что я скажу Всемилостивому, когда Он примет меня? Когда склонит Своё ухо, чтобы выслушать мою правду? Не скажу ли я: Владыка! Создавая этот мир, не о покое ли Ты помышлял? И разве не Истиной он зовётся, этот покой? Не она ли направляла Твои руки, когда Ты подвешивал звёзды и исчислял их движение? Не она ли определяла меру движения вод и проложила путь для грозовых туч? Утверждала основания Земли и сдерживала бег моря? Вспомни, как ликовали сыны Божии, видя впервые величие восходящего солнца, как трепетали они, слыша громовые раскаты! Разве не прославили они слуг твоих – меру, число и порядок? Не превознесли ли они Истину, облачённую в одеяния мудрости и царствующую вместе с Тобой в Царстве вечного Покоя?.. (Недоумевая). Что же случилось, Всемогущий? Посмотри на творение Твоё по имени «человек». Как ржа точит железо, так и он подтачивает основания Твоего порядка, не желая следовать Твоим установлениям. (Всё больше распаляясь гневом). Вот он расселился и наполнил всю землю – не найти места, где бы не звучали его пустые речи. Возводит стены и вздымает к небу башни. Рубит леса и прокладывает дороги. Каналами иссёк лицо земли. Горька вода там, где стоят города его, и мудрый зверь обходит их стороной. Шумом наполнил он землю и дым от его мастерских и плавилен поднимается к небу, закрывая солнце. «Важными делами занят я», – говорит он, похваляясь. Но взгляни – где сердце его, Всемогущий? Оно там, где его богатство, – сапфиры и оникс, яшма и серебро, многоцветные ткани, благовония, рабы и кони, – всё, что он любит, о чём все его помышления и заботы… Ну, разве это не смешно? Он множит стада и расширяет свои дома, позабыв, как немного дней отпущено ему на земле. Уйдёт он – кто вспомнит о нём? Уж, наверное, не те, которые придут ему на смену, и чьи глаза будут также гореть, когда они станут считать свои богатства… Но не знают они покоя и тогда, когда без меры наполняются сокровищницы их! Погляди, как терзает человека страх, как тревога не уходит из дома его, как гнев ведёт его на поводу и ярость гонит его в обход путей Твоих! Замышляет он и против чужого, и против своего, против правого и против виноватого, ведя счёт дней от преступления к преступлению. Меч – опора его, и стрелы – советчики его. Боевые колесницы его всегда наготове. Мятутся народы и падают царства, и никто не уверен в завтрашнем дне. (Желчно). Но при всём при том – посмотри, какое самомнение! Как преисполнен он гордости! Как кичится своим разумом! Далеко, ох, как далеко, посылает он мысли свои, – до подножья Твоего трона долетают они, опускаются до дна бездны! Обо всё на свет судит он без страха, не замечая как шатки его основания, и как беспочвенны его выводы. Однако себя считает он лучшим из всех творений, у самого себя спрашивает он совета, и сам же себя наставляет! (Почти страстно). Копни поглубже любого из них и увидишь, что душа его изъедена неправдой, потому что лишь о себе его помыслы, лишь собой он занят, потакая своим заблуждениям и страстям! (Кричит так неожиданно, что Уза отшатывается). До каких же пор ты будешь терпеть это, Всемогущий! Взгляни – уже не живёт покой под небесами, и мудрость не наполняет землю! Вот уже и солнце устало вставать над нечестивцами и звёзды колеблются и уклоняются от путей своих, пророчествуя о близости часа, когда восстанет на человека все Твоё творение. Тогда море выйдет из берегов, и горы сдвинутся с места, чтобы раздавить его, и земля расступится под его ногами, чтобы изгладилась сама память о нём!.. Отчего же ты медлишь, Всемогущий? Отчего не пройдёшь по земле, уничтожая разъедающую её ржу? (Шёпотом, страстно). Почему оставил Ты творение своё? (На мгновенье замирает, подняв руки и глядя в небо. И сразу же откуда-то доносится и стихает короткий смех). Кто тут? (Оглядываясь). Кто? Кто? Кто?.. (Узе). Ты слышал?