За всё придётся платить. Книга вторая. Дева-воительница

Ангус, пряча улыбку, опустил голову, но не удержался и украдкой посмотрел на девушку, словно она уже исполнила свою угрозу.

–Я был бы за, – пробубнил парень, – если, конечно, твой приятель не будет против.

Саффи вспыхнула.

–Риз, можно я его придушу? – она бросила гневный взгляд на Ангуса, который разбился об улыбку юноши.

–Чтобы всё было ясно, – пресекая непонятки, сказал Риз. – я не её приятель. Я её брат. Старший. – юноша строго глянул на наглеца. – И она ещё слишком мала, чтобы ты за ней волочился. Впрочем, – он поглядел на сестру, – это не моё дело.

Саффи с удивлением посмотрела на брата, словно тот отказался заступиться за неё. Правда, она в этом и не нуждалось, но что-то неприятно кольнуло внутри.

–Ладно, с этим понятно. – подытожил маг. – А что твой Перрол знает о нас?

Ангус сжал плотно губы и посмотрел на Риза и его спутницу.

–Я и так рассказал больше, чем надо. – он опустил глаза. – Это смахивает на предательство.

–Ну не хочешь говорить и не надо. – Риз сделал вид, что потерял интерес к этой теме. – Ну, что там, Саффи?

Девушка поразилась, как легко брат сдался. Ведь он их пленник, а сидит словно гость дорогой – корми его. Хотя, может, брат что-то задумал? Это на него похоже.

Лоб Ангуса пересекли морщины и на лице отобразилась борьба желаний и долга. С одной стороны – клятва, данная своему нынешнему хозяину, принуждала его рассматривать эту парочку как врагов, с другой – он не питал иллюзий в отношении к нему Перрола, для которого парнишка был разменной монетой, инструментом для исполнения его приказов, с которым можно легко расстаться, случись ему сломаться. А этот маг лечил его, тратя силы, не требуя ничего взамен. Да и девчонка…

–О, мяско. – Риз в нетерпении потёр руки. – Это мы любим, да, Ангус?

Он принял из рук Саффи увесистый кожаный мешок с припасами, при этом отметил, что сестра с недовольством отнеслась к его желанию разделить трапезу с пленником. Юноша успокаивающе улыбнулся ей, давая понять, что держит ситуацию под контролем.

Девушка отошла обратно к лошадям, заметив, что Ангус проводил её взглядом – ей стало не по себе. Она почти физически ощущала этот взгляд, сопровождавшийся еле сдерживаемой ухмылкой. Она одновременно бесила и смущала Саффи, наполняя душу непонятным, но интригующим чувством. С одной стороны, он пленник, взятый на поле боя, вернее, остолоп-часовой, проспавший противника. С другой – неимоверного мужества воин, способный терпеть боль, от одной мысли о которой Саффи бросало в дрожь. От неё не укрылись ни расширенные зрачки Ангуса во время экзекуции, ни побелевшие от напряжения пальцы. Сама воин, она по достоинству оценила чужое мужество.

И было ещё что-то, совсем непонятное, требовавшее то ли плакать, то ли смеяться, то ли зарезать его к Зарам, разрешая таким образом возникшую проблему. А ещё эта ухмылка, раздражавшая и манящая одновременно. Уж лучше бы он сказал ей какую-нибудь гадость или колкость – девушку не затруднило ответить достойно. Колючек под языком у неё было предостаточно – в своё время молодые дружинные очень боялись попасть под едкие и меткие замечания маленького десятника. Над подставившейся несчастной жертвой ржали все. Порой даже взрослые воины не вступали с ней в словесную перепалку, боясь уронить свой авторитет. Самому покойному Хогару, весьма почитаемому девой-воительницей, не всегда удавалось отбрехаться от наглой девчонки, виртуозно умевшей пикироваться словами.

А вот поди ж ты, противопоставить молчаливой улыбке Ангуса, Саффи ничего не могла. Разве что откровенную грубость. Вот только грубить ему ей не хотелось.

–Саффи, – обратился к ней брат, – покорми Каргана.

Девушка с подозрением глянула на Риза. Ворон сидел на крупе лошади, оставленной у дороги, в качестве дозорного, и чтобы покормить птицу, ей пришлось отойти на значительное расстояние, оставив брата один на один с его собеседником. Создавалось впечатление, что он специально отсылал её подальше, желая остаться с Ангусом наедине.

А Риз словно нарочно, пренебрегая осторожностью, повернулся боком к человеку, который менее двух часов назад охотился на него, достал кинжал и преспокойно нарезал мясо. Саффи чрезвычайно беспокоило безрассудное поведение брата. Она подозревала, что он что-то затеял, но что, оставалось непонятным.

Меж тем, юноша, острогав веточку орешника, подцепил на неё кусок вяленого мяса и положил над углями. Повторил операцию ещё дважды. Первая порция, к этому времени уже готовая, предназначалась Ангусу. Риз протянул ему палочку с мясом, добавив два сухаря.

–Воды, к сожалению, предложить не могу. – маг улыбнулся. – Вы подняли нас посреди ночи и позаботится о ней, нам возможности не представилось. Так что не взыщи. Угощайся.

Ангус сидел обескураженный и смущённый. Взгляд Риза из добродушного стал серьёзным. Он продолжал протягивать еду вчерашнему врагу.

–Тебе придётся сделать выбор. – сурово произнёс юноша. – Придётся. Ты ведь хочешь его сделать? Тогда сделай сейчас.

Ангус нерешительно протянул руку к угощению. Разделить трапезу с врагом – это серьёзно, это сродни примирению и клятве в дружбе. Юноша воспитанный как боец, в ратном братстве, потомственный воин, он чтил обычаи. Но клятва Перролу… Рука молодого наёмника задержалась в паре дюймов от угощения.

–Как я вижу, тебе сложно решиться. – Риз закусил губу и глубоко вздохнул. – Я мог бы тебе помочь.

Ангус непонимающе смотрел на него.

–Что ты хочешь сказать? Ты же понимаешь, если я примкну к вам, то нарушу клятву, данную Перролу. Пусть я простой наёмник, но честь превыше жизни.

Риз с прищуром глянул на Ангуса.

–Скажи, а чтобы сделал Перрол, окажись ты серьёзно ранен?

–Если не мог сам передвигаться или не поспевал за другими, задерживая отряд, то скорей всего убил бы и забрал остаток жизни. Он не раз такое проделывал.

–То есть, – взгляд юного мага стал откровенно коварным, – будучи ранен ты был бы мёртв?

–Думаю, да. – совершенно растерянным голосом ответил воин.

–И в таком случае твоя клятва будет окончена?

Ангус немного обдумав, кивнул.

–Тогда нет ничего проще.

С этими словами маг вытер кинжал о штаны, переложил его в левую руку и неожиданно нанёс удар в правый бок, в щель между пластинами доспеха, снизу вверх.

–Теперь ты всё равно что мёртв. Ты свободен от клятвы.

***

–Дитятко.

Сухие, невероятно длинные, крючковатые пальцы старухи неприятно шарили по волосам, лицу, груди.

Зачем Дагарла привела её сюда, она не знала. Тётка, вообще, мало с ней разговаривала. Лишь вчера вечером обмолвилась, что завтра им предстоит некая важная встреча.

С самого утра Дагарла заставила Саффи отправиться на речку, ловить рыбу. Девочка любила это занятие. Стоя по колено в воде, нагишом, вооружившись, обожжённым на костре, древком, она, замерев как изваяние, всматривалась в прозрачную гладь. Цена ошибки была высока – промахнувшись, импровизированное копьё мгновенно поднимало муть со дна, которая потом долго оседала.

Но такое случалось нечасто. Как правило, чёрное остриё находило свою цель. Ах, как жаль, что её лук, подарок отца, остался в палатке родителя в тот день, когда…

Четырнадцать, довольно приличных, рыбины, три из которых уже жарились над костром – хороший улов. Только Саффи не могла взять в толк, зачем Дагарле столько рыбы? Но девочка слушалась тётку беспрекословно и старательно выполняла все её требования. Покойный отец наделил её полным правом, и теперь она считалась её матерью.

Двумя они позавтракали. Остальные, завёрнутые в большие листы ласара, при необходимости способного заменить хлеб, уложили на некое подобие носилок, которые и отнесли вглубь леса. Там, окружённый четырьмя могучими дубами, стоял небольшой домик, сложенный из крупных камней. Не доходя десяти шагов, Дагарла остановилась, и опустив ношу на землю, молча указала девочке на дверь.

–Знаю, знаю кто ты и зачем пришла. – обтянутый кожей, скелет, одетый в драные лохмотья, сидел в роскошном кресле, которое никак не вязалось с окружавшей его обстановкой. Череп с паклей белых волос, незряче смотрел на неё. Там, где должны находиться глаза – заросшие кожей ямки глазниц. Лишь по остаткам одежды, можно было предположить, что перед ней женщина.

–Я всё вижу, хоть и нет у меня глаз. Их и не было никогда. Вы все имеете глаза, но не умеете видеть. Не можете разглядеть в суете главного. Вы не знаете своей судьбы и бежите ко мне – к той, которую когда-то изгнали, потому что страшно знать своё предназначение и предначертание. Боитесь знать свой срок. Ты хочешь знать своё будущее, девочка?

Саффи кивнула. Ей было не по себе, но природное женское любопытство не могло не победить страх.

–И ты готова знать обо всех невзгодах и испытаниях, ждущих тебя? Ты понимаешь, что знание не отменяет пути? Ты готова?