Православные знакомства

проводил Катю до остановки, сказал, что просит прощения, до дома не успеет, он должен вернуться в семинарию до отбоя. Но этому тогда Катя не придала особого значения. Точнее, она была даже рада – только-только ей удалось снять

комнату в общаге, на двоих с какой-то непонятной теткой.

Условия были настолько ужасны, что показывать дом даже

снаружи, даже подъезд, Кате не хотелось.

После этого Егор с Катей несколько раз встречались, на следующем свидании он еще принес цветочек, к концу

вечера попытался поцеловать девушку, на следующем уже

оставил все попытки. К концу вечера пробормотал что-то

типа: «Ну я знаю, ты же хочешь стать матушкой. Жаль, что в

семинарию не поступила. А то бы… Ну… Женились бы…»

После этого Катя устроилась на подработку в магазин в

ночную смену, и встречаться с Егором было некогда.

Сейчас, спустя десять лет, время было. И квартира, уже своя, аккуратная и недалеко от центра. Не было никакого желания встречаться. Прошлое осталось в прошлом.

Сейчас она успешная, деловая женщина, начальник отдела

продаж огромной торговой сети. Зарабатывает хорошие

деньги. А он? Катя аккуратно, так, чтобы не сильно привле-кать внимания коллег, достала айфон и вышла «В контакт».

Страничка Егора. Вот уже десять лет он состоит в списке

ее друзей. И когда, скажите на милость, она последний раз

заходила к нему? Пять лет назад? Шесть? Катя не помнила.

Егора стало почти не узнать. Высокий, лысоватый, с

вылезающим из-под клетчатой рубашки пузиком. Вот он

где-то на море в трусах. Мерзкие, отвисшие груди. Волоса-тое пузо. Блестящие, лоснящиеся щеки. А вот он с сыном в

зоопарке. Семейный статус: в активном поиске. Да, похоже, поиск настолько активный, что решил вспомнить старую

любовь. Красавец. «Дичь какая-то», – пробормотала девушка. Катю передернуло, она убрала телефон в сумку и направилась на планерку к генеральному директору.

Заседание выдалось жарким, продажи за неделю упали аж на три целых тридцать восемь сотых процента, влете-ло всем по первое число. Аркадий Семенович настоятельно

требовал от Кати найти и наказать виновных, исправить ситуацию, но в итоге она выдвинула достаточно интересный

проект, который всем отделом разрабатывали почти месяц, генеральный успокоился, дал резолюцию на исполнение и

забыл о виноватых.

И только Катя обсудила планерку со своими менедже-рами по продажам, поставила приоритетные задачи, зазво-нил телефон. Без особого интереса, ожидая снова увидеть

номер Егора (последние две цифры тридцать семь), она посмотрела на экран. Но не угадала. Звонила Леночка.

– Ладно, коллеги, я пообедать. Если вдруг что-то случится, звоните, – Катя вышла из кабинета в коридор и взяла трубку.

– Привет, сестренка. Давненько что-то мы не созва-нивались. Как жизнь твоя?

И тут Леночка произнесла ту самую фразу. Про смерть

отца. И положила трубку. Катя замерла посреди коридора, не понимая, что же делать дальше. Она с недоумением рассматривала белый корпус айфона – внешне совершенно

спокойная, уверенная в себе, но внутри переломанная и

трясущаяся девочка семнадцати лет.

Отец. Она принципиально не спрашивала о судьбе

отца ни у Романа Романовича, ни у Леночки, ни у мамы. Ни

разу за десять лет. И тут… Конечно, мама не стала звонить.

Да и зачем? Она как никто другой понимала, что Катя не по-

едет на похороны отца. Хотя… Ну хотя бы для того, чтобы

знать. Ведь он… Он отец. Катя тряхнула головой, положила

телефон в сумочку и вышла из офиса на улицу. Что делать?

Что делать с этой информацией? Просто выкинуть из головы, забыть? Или все же. Стрельнула мысль: как там мама?

Как она это перенесла? И пришел единственный верный ответ: надо маме позвонить. Если мама сама не позвонила, это

не значит, что она бы не хотела поговорить с Катей.

Мама подняла трубку с первого же гудка.

– Привет, дочь. Давно не звонила. Как ты? – раздался

родной голос. Чуть в нос. И в конце мама шмыгнула. Как же

давно Катя не звонила маме. Даже с Леночкой они созвани-вались чаще. Мама… Мама стала какой-то отдушиной для

девушки, тогда, десять лет назад. Единственным спасением.