– Нет, просто нужно сделать один визит! – соврал молодой человек.
– Так смотрите же, до свидания! – повторила Смирнова. – И до скорого.
– Еще, верно, вечером увидимся? – лениво обронила Нина, кивнув головой. – Верно, на бульваре будете? Больше некуда деваться. Посмотрите все здешнее обществе в сборе. Говорят, здесь много хорошеньких!..
– Не знаю. Может быть! – сказал Николай.
Он тогда же решил не идти на бульвар. «Подумает, ради нее пришел!» Но после обеда его одолела такая скука в номере, что он вышел из гостиницы, побродил по улицам и очутился на бульваре.
«Пусть думает, что хочет. Черт с нею!»
XXII
В саду играл хор военной музыки. По аллеям медленно двигалась публика, тихо разговаривая. За столиками кое-где пили чай и пиво. Не слышно было ни смеха, ни громкой речи. Все точно собрались для того, чтобы поскучать на людях и показать наряды. Лица у всех были какие-то натянутые, скучные. Дамы оглядывали костюмы друг друга и бросали завистливые взгляды. Мужчины как-то совсем скучно гуляли. Николай вмешался в толпу и пошел по течению. Он описал несколько кругов вокруг площадки, где играла музыка, испытывая адскую скуку, стал искать Смирновых и не видел их.
– Николай Иванович!
Он обрадовался, услыхав знакомый голос Нины Сергеевны, и торопливо подошел к скамейке, на которой сидела Смирнова с Ниной. Обе они лорнировали проходящих.
– Садитесь-ка, а то вы ходите, как рыцарь печального образа [27 - Рыцарь печального образа – Дон Кихот, герои одноименного романа Сервантеса (1605-1615).]! – проговорила Нина, указывая на место подле себя. – Видно, очень весело?
– Не особенно.
– Не особенно. Да на вашем лице такое воплощение скуки, что при взгляде на вас невольно делается скучно!.. Давайте-ка вместе смотреть на публику… Что, много красивых лиц?
– Не заметил.
– А вот эта – взгляните! – вступилась Надежда Петровна, указывая едва заметным движением на проходившую молоденькую красивую барыню. – Вы не знаете этой губернской красавицы?
– Нет.
– Жена вице-губернатора. Не правда ли, хороша?
– Хороша, но слишком уж довольное лицо. На нем написана глупость!..
– Ну, а вот эта брюнетка, дочь здешнего городского головы, с брильянтами в ушах и с миллионом приданого. Хороша?
– С миллионом или без него? – засмеялся Николай.
В это время к скамейке приблизился какой-то пожилой господин, раскланиваясь с дамами. Надежда Петровна усадила его возле себя.
– Ну, теперь мама не будет скучать!.. – заметила Нина.
– Почему? Разве этот господин интересный?..
– Да вы, как посмотрю, решительно никого не знаете. Это известный здешний сельский хозяин, господин Барсуков… помещик.
– А! – промолвил Николай. – Известный?
– Мы неизвестных не любим! – усмехнулась Нина. – Однако давайте-ка лучше злословить, а то, право, скучно.
Нина Сергеевна начала осмеивать проходящих дам, делая ядовитые и подчас меткие замечания насчет их лиц и костюмов, и весело болтала, не обращая, по-видимому, внимания на сдержанное обращение Николая. Молодой человек все еще не мог забыть подслушанный разговор в саду и не то чтобы сердился, а хотел как-нибудь дать понять молодой женщине, что она его нисколько не интересует.
Нина Сергеевна продолжала болтать и смеяться – и вдруг смолкла. Смех оборвался неожиданно, точно лопнувшая струна.
Вязников взглянул на молодую женщину и был поражен внезапной переменой. Та ли это Нина, только за секунду перед тем веселая, сияющая, смеющаяся?
Она вся как-то притихла, как притихают дети после долгого веселья. Тоской и утомлением дышали ее черты. Она медленно прислонилась к спинке, откинула вуалетку, и сквозь белый газ – показалось Николаю – блеснула слеза в ее глазах.
Николай молчал, не смея нарушить торжественности ее настроения и проникаясь участием. Молчала и Нина. Сбоку шла оживленная беседа Смирновой с известным сельским хозяином.
– Рассказывайте же что-нибудь! – наконец проговорила Нина.
– Что рассказывать?
– Что-нибудь веселое!..
– Вам трудно угодить… Странная вы женщина, Нина Сергеевна, – вот все, что я могу сказать!
– Это я и без вас знаю.
– Такие резкие переходы!.. Сию минуту смеялись, а теперь…
– Перестала смеяться? Нервы!
– Нервы – только?
– Разумеется. У нас, у женщин, все нервы. Вы так и запишите в свою записную книжку: нервы и нервы! – прибавила она с иронией в голосе. – У вас, как у, литератора, верно, есть записная книжка. Я думаю, много глупостей вы в нее записываете!..
– У меня нет записной книжки.
– Нет?.. У всех литераторов есть; по крайней мере они уверяют. А может быть, лгут, чтобы пугать провинциальных дам и барышень, благоговеющих перед литераторами!..
Она помолчала и через несколько времени сказала:
– Признайтесь, вам очень бы хотелось знать, отчего это такая перемена? Смеялась, злословила и вдруг сделалась серьезна. Может быть, воображение ваше и слезу на моих глазах представило.
– Я и без воображения видел слезы! – прошептал Николай.
– Ну, и поздравляю вас, если видели! – резко оборвала Нина. – А положение очень интересное, не правда ли? Сад, «темнолиственных кленов аллея» [28 - «Темнолиственных кленов аллея» – неточная цитата из стихотворения И.И.Панаева (1812-1862) «Будто из Гейне» (1847).], под развесистым дубом скамейка, вдали звуки из «Фауста» [29 - …звуки из «Фауста» – «Фауст» (1858) – опера французского композитора Шарля Франсуа Гуно (1818-1893).], хоть и скверные звуки, но можно вообразить, что прекрасные, и хорошенькая – не будем, молодой человек, лицемерны! – хорошенькая женщина поверяет тайны своего сердца благородному, сочувствующему и тоже – будем справедливы! – красивому молодому человеку. Хоть и старо, а все-таки чувствительно! Сознайтесь, что вы любопытны не менее нас и не прочь узнать, что происходит с женщиной… конечно, если женщина не похожа вон на эту даму! – прибавила она насмешливо, указывая на очень некрасивую барыню, проходившую мимо.
– Я и так знаю!
– Что вы знаете? – как-то презрительно протянула Нина. – Ничего вы не знаете.
– Разрешаете сказать? – насмешливо проговорил Николай.
– Говорите! – равнодушно протянула Нина. – Впрочем, постойте, лучше не говорите, Николай Иванович! Не разочаровывайте меня хоть сегодня! Пусть я останусь в приятном заблуждении, что вы не похожи на… на Горлицына. Ведь я наперед знаю, что вы скажете.