Песий бунт

Расстрига вместе с подгоняемым испугом Лепилой, долгоногим и худым, первые выскочили на поляну, со всех сторон окруженную многовековыми дубами – тяжелые корявые ветви почти смыкались сверху, отбрасывая на покрытую бурой листвой землю узор теней. В центре, на ворохе листьев лежал здоровенный черно-белый пес, изучающий их со спокойным интересом.

Расстрига, некоторое время удивляющийся королевской стати собаки, уловил какое-то шевеление в кустах за ним, присмотрелся и ощутил озноб по спине. Не выходя на поляну, в зарослях до поры скрывались десятки, если не сотни собак. И настроены они были, похоже, не очень дружелюбно.

В спину Расстригу ощутимо толкнули, и взмыленный Умник, вытирая заливающий глаза пот, уставился на дога.

– Во, бляха муха – высказался он и крикнул через плечо.

– Витюха, брателло, вон твоя псина нашлась. Лежит, паразит, на листьях и в ус не дует. Ба… да тут целая собачья тусовка…

Витек, хоть и страдал от последствий сульфазина, вышел на поляну третьим, потом выпал из кустов держащийся за сердце Кеклик и наконец, сипя, как рваная гармонь, на четвереньках выполз Опухший.

Витюха повращал стеклянистыми желтоватыми белками, поморгал и скривил лицо то ли в гримасе, то ли в улыбке. Потом прохромал к собаке и замер перед ней в нерешительности. Пес был его – с одной стороны, но с другой – он чем то неуловимым отличался от того доходяги, который полз в свое время с ним по бульвару.

Дог разрешил его проблему – спрыгнул с кучи, подошел и, виляя искривлвенным хвостом, тяжело ткнулся башкой в живот…

– Что за материал вы доставили? – раздалось в головах людей непосредственно после этого – Что с ним делать? Один – комар, второй – дряблое сало, третий уже сегодня удрать собрался.

Им что, перед работой спортом придется заниматься?

Стоящие на смотринах мужчины переглянулись – они то считали себя мужиками хоть куда. Даже Расстрига, не перестающий думать о возвышенных вещах, ощутил укол недовольства.

– Это кто здесь материал? Это вы животные, а мы люди, венец творения… что вы с нами хотите делать? А если мы не позволим?

– Толмача сюда – пророкотало в сознании – незачем им знать то, что знать не положено.

Собачья стая в кустах зашевелилась, пропуская кого-то крупнее себя, и на поляну вышла Собачница. На больничный балахон она накинула невесть откуда взявшееся кожаное пальто на меху, растрепанные волосы подвязала черной, с золотым узором косынкой – и выглядела кем угодно, но только не душевнобольной. Она не стала спрашивать, что от нее требуется, только знакомо нахмурила брови…

– Так… ясно… вам велено передать, что на вас, возложена ответственная миссия – обучить собак приемам боя с человеком. Ваша популяция не хочет поддерживать сложившуюся мирную ситуацию, в некоторых местах не подчиняющиеся высшим существам люди не оставляют попыток уничтожить собак. В свете этого мы снимаем с себя обязательства не причинять людям вред и будем предпринимать ответные действия.

Будучи существами, лояльными ко всем формам жизни на Земле, в том числе и к виду гомо, мы не будем причинять вреда больше, чем это требует самооборона, то есть сопротивление будет равно агрессии.

После этого Собачница уставилась на мужиков мутными глазами и продолжила.

– Вам будут ежедневно выдаваться продукты в неограниченном количестве, а так же одежда и некоторая сумма за возможные покусы. В конце работы, когда вся московская популяция будет обучена, вас отпустят. Накопленными деньгами вы сможете распорядиться сами.

– А сколько? – прокричал неугомонный Опухший – сколько денег то дадите?

– Сумму – голосом зомби продолжала вещать Собачница – каждый из вас волен назначить по своему усмотрению. Как бы ни закончилось противостояние людей и собак, на вашем гонораре это не отразиться.

После чего было предложено указать сумму гонорара. Кеклик заказал бутылку водка в день, и ему было указано на то, что спиртными напитками высшие существа не могут расплачиваться с низшими, считая это оскорблением разума. Но по желанию будут выплачивать по двести рублей в день. Кеклик только сплюнул – водку можно было выпить, а вот деньги, он не сомневался., никто им платить не будет.

Умник водил по сторонам налитыми кровью глазами, точно бык с изодранным пикадорами загривком – была бы его воля да автомат в руках, ничто бы его не остановило. Но когда Собачница уставилась на него сделала жест подбородком, призывая к ответу, то он вдруг осекся, покраснел заказал пять тысяч в день. Собачница посмотрела на него со странным выражением, скосила глаза к переносице и от себя произнесла.

– Тебе бы пять тысяч палок в день не помешало бы.

Умник посмотрел на нее с удивлением, потом усмехнулся.

– Я бы, может, и смог, да только не с тобой – на тебя даже у этих кобелей может не…

Договорить он не успел – собачница, вся ощетинившись, метнулась к нему и попыталась запустить нечищеные ногти в глазницы.

Умник без труда перехватил худое запястье и так сжал, что женщина скорчилась и молча опустилась на землю. Тут Умник увидел идущих к нему на махах кавказцев и, мгновенно сориентировавшись, выставил ее перед собою как щит.

Несколько следующих минут прошли в странной пляске – Умник поворачивался и подставлял под щелкающие челюсти обмершую женщину – но у собак реакция была гораздо лучше и ни одного покуса страдалица не получила.

Долго так продолжаться, конечно, не могло – Собачница, которая в начале схватки казалась пушинкой, стала от секунды к секунде тяжелеть, обмякать, собаки тоже вроде притомились – по крайней мере не делали попыток укусить, а только молча метались вокруг. Наконец Умник, полностью обессилев и чувствуя пронизывающий жар в печени, бросил женщину на землю и сел рядом с ней. Собаки, как ни странно, не стали пользоваться открывшейся возможностью – тоже уселись, вывалив языки и с довольными мордами.

Собачница встала, отряхнула прилипший к меховой оторочке пальто мусор и заговорила казенным тоном.

– Далеко не каждому удается найти столь эффективную защиту, как этому фигуранту. Но даже при наличии ее человек, будучи существом мягким, слабым и изнеженным, быстро теряет силы и способность сопротивляться. Кроме того, нашими молодыми друзьями не был применен самый старый и испытанный прием – рычание и оскал. Проверено многими поколениями собак, что ощеренная и рычащая собака пугает даже опытных кинологов, не говоря о простых людях.

Итак – если человек пытается использовать в качестве защиты портфель, или велосипед, или женщину, или наклоняется к земле, чтобы поднять и кинуть камень – надо рассыпаться по флангам и оплясывать животное, делая короткие резкие хватки.

Продемонстрируем.

– Смилуйтесь!! – заорал не на шутку испугавшийся Умник – ради всего святого, не надо на мне показывать!! Вон их сколько, почему на мне?

Не переставая блажить и уже понимая, что никто его не послушает, краем глаза умник заметил, что ряды собак подвинулись ближе и наблюдают с плохо скрываемым возбуждением. Заметил так же, что заменить его просто некому – все, включая Лепилу, уже отплясывали совершенно невероятные танцы, спасаясь от собчьих зубов. По коротким отчаянным воплям, то и дело взмывавшим над разнобойным брехом, Умник сделал вывод, что учеба собак продвигается успешно.

Но долго наслаждаться зрелищем ему, конечно, не дали собаки – Умник ощутил робкий, приглашающий укус в ягодицу и подпрыгнул, матерясь и пытаясь пнуть наглую тварь в морду.

– Отлично!! – вдруг проорала, перекрывая весь этот гвалт, Собачница – фигуранты должны наносить нешуточные удары по собакам.

Фигуранты обрадовались, но зря – ударить по собаке, если она этого не хочет, оказалось сложнее, чем поймать ладонью пулю.

Когда уже все валились с ног – а Опухший просто упал в самом начале работы, стал испускать волны мерзкого запаха – собаки вдруг отступили и разошлись…

Фигуранты повалились на землю, не имея сил даже на ругань, потом Кеклик вдруг выдал.

– Ничего, будем считать, что мы их победили…

– Как же – хрипло отозвался Умник – это не мы их победили, это они нам отдохнуть дают… вот сейчас мы сил подкопим, а потом они на нас всей ватагой наваляться. Когти рвать отсюда надо….

Сам же он, глядя в невинно-голубое небо, анализировал свое положение и неожиданно пришел к выводу, что оно не так уж и плохо. Конечно, неизвестно чем кончиться противостояние человека и его слуг, но по крайней мере он вынужден заниматься спортом – это раз, а во вторых он сможет наконец то проверить на собаках свою давнюю идею. Пусть мэр не стал его даже слушать, зато ему помогут те, против кого он боролся всю жизнь…

Собаки, которые отдыхали, свернувшись в отдалении разноцветными клубками, стали вставать, потягиваться, зевать, демонстрируя зубы и легкой рысью пошли к усталым людям.

Однако сегодня поработать больше не удалось – люди просто с ног валились от усталости, и оплясывать их было абсолютно бессмысленно – точно так же можно было тренироваться вокруг любого дерева в лесу. Собак начали было хватать мужиков за икры и бедра, но, не чувствуя сопротивление, прекратили попытки. Держась друг за друга, качаясь, как от водки, люди побрели к костру – он теперь казался родным домом. На собак, которые лениво их конвоировали, никто уже не обращал внимания – идут собаки рядом и идут. Можно представить, что они – хозяева, которые для моциона стали выгуливать своих питомцев дальше, чем обычно.

Вот только никто им не встретился – Лосиный остров к тому времени обезлюдел полностью, даже спортсмены не решались бежать по дорожкам, заваленным по краям всяким мусором.

Да и собаки внушительно рычали, если идущий впереди Расстрига поворачивал не на ту тропинку – вряд ли кто из хозяев потерпел бы такое управление.

Возле костра пленники невольно ускорили шаг и рты их наполнились слюной – горкой прямо на земле были свалены мясные деликатесы, которые пробовал разве что Лепила. Ни Кеклик, ни Опухший, ни Расстрига ни о чем подобном и не слышали.

Тем не менее никто не бросился к еде, хотя взгляды были к ней прикованы намертво. Умник озвучил всеобщее опасение.

– Отравили, сволочи… – на весь лес заявил он. Потом подошел, взял какой-то округлый кусок с прилипшими дольками чеснока, понюхал и вдруг впился в него зубами.