Sofiko. Танцевать на перепутье

– А че так? Ты ж щас свободен в своих волеизъявлениях, – да, он всегда пытался язвить и юморить одновременно.

– К родителям еду вечером, – просто ответил я и почувствовал дикую усталость. Затем поймал себя на мысли, что начал искать оправдание своему нежеланию идти пить с друзьями. Собственно, почему нет? С ними я каждый день вижусь на работе…. Стоп, виделся. Я ж не работаю больше там. А, неважно.

– Зря, Петька обещался на байке приехать. Кароч, мы выдвигаемся в пять. Если что, подгоняй. Мы как всегда.

– Ладно, удачи и привет Петьке, – я зачем-то кому-то помахал рукой в окно и кинул трубку на стол.

«Мы как всегда». Эта фраза преследовала меня несколько дней. Поймал себя на мысли, что тянуло к этому «всегда»: уютному, теплому, понятному. Но словно новый «Я» сидел на другом плече и прям горланил: «Не пущу. Ты нужен мне, друг. У нас будет новая жизнь».

Короче, я понял, что пути назад нет – и отпустил вожжи. Пусть течение несет меня куда-нибудь. Вдруг, там будет лучше. заодно на новые места посмотрю.

Наспех пообедал чем-то. Пока мыл посуду поймал себя на мысли, что вечером буду пить чай с родителями. От воспоминаний сглотнул. Мама всегда вкусно готовила, несмотря на занятость. Котлеты с белым от молока и сливочного масла пюре, которое хотелось есть каждый день. Пироги, ароматы которых распространялись на всю квартиру, заполняя собой каждый уголок. Булочки с домашним джемом, пухлые, упругие, таяли во рту.

Называется, худеть собрался. Молодец. Блин.

Фуф, нелегко это, оказывается. Писать. Всплывают воспоминания и прочее… Да. Но добить дневник надо.

Итак, пообедал, решил, что «по пивку» я точно не пойду ни сегодня, ни завтра, как минимум. Сел за ноут и взялся за второй пункт.

Ну как, взялся. Осмысливал я долго. Почему? Расскажу историю.

Мой первый опыт с танцами случился в десятом классе. Именно «случился». Одноклассница ставила танцевальный номер под песню Рики Мартина. Помните, Livin la Vida Loca? Вот. Со всей школы набралось пять пар. Мы готовились к какому-то конкурсу. Не помню, мозг, видимо, хорошо припрятал все, что связано с этой историей. Мы готовились месяц, почти каждый день разучивали, танцевали. Выступили мы отлично, победили в районных соревнованиях. Меня поставили в последнем ряду, потому что танцор был из меня так себе: не получалось схватывать сразу все движения. Всё, что требовалось, доходило до меня к концу репетиции. Дома я пытался пару раз репетировать перед зеркалом, но после реплики мамы: «Иди лучше приберись в комнате. Уроки сделал?» я не стал продолжать.

У меня не было понимания такта. Тогда было одно большое желание – не опозориться. Но что такое сцена – я прочувствовал и запомнил. И с тех пор иногда мысли возвращались: «Надо, длин, собраться и научиться, чтобы просто выходить на сцену и танцевать. Как они вообще так делают?»

Драйв захватил меня, я аж подергал плечами пару раз в такт внутренней песне. Да, желание танцевать было, но тело подкачало. Как всегда, нас учили повторять, но не думать. Это я уже сейчас могу сказать: в танце – главное, понять ритм и смысл танца, понять как – движения запомнить – не проблема.

Это незаконченное дело сидело в глубине души более десяти лет. И вот что я скажу вам: нет ничего хуже незаконченных дел. И решил закрыть этот старый, но всплывший вопрос.

Идея – зерно, из которого обязательно что-то зародится.

Моя жизнь становилась этой бесшабашной девчонкой, которая заставляет радоваться яркой безумной жизнью. Новой, непонятной, но притягательной своей неизвестностью и смутным осознанием перемен к лучшему.

Гугл в помощь, как говорится – полез искать ролики и инструкции, чтобы попробовать. Нашел. Посмотрел на часы: до встречи с родителями у меня была пара-тройка часов.

Попробовал. Это знаете какое чувство? Решил ты худеть, не есть булок и прочих тортов, озвучил публично. Неделя, две – держишься. И в момент, когда не выдержал и купил в любимой кондитерской небольшой тортик на полкило – тебя застукала полиция диетических нравов. Стыдно, неловко, досадно, что ты не продержался. Как-то так. Благо, у меня даже кота не было. Никто не запомнил моих фееричных па.

В одиночку мне не справится – после почти двух часов попыток и душа я понял это окончательно. Но вот что интересно: мне понравилось! Тело приятно напряглось, мозг переключился с режима «все плохо» на «всему свое время». Такого подъема внутреннего я не испытывал давно.

Глянул на часы. Оставалось около часа: выезжать лучше заранее. Несмотря на субботу, на другой конец города я могу ехать долго. Вновь сел за стол и залип на безумно красивые ролики с танцами. Сальса, бачата, танго. Я готов был смотреть на эти точеные тела и выверенные движения. Местами дерзкие, местами – плавные. Они двигались так уверенно, словно для них это так же легко, как филологу понять, где в тексте ошибся одноклассник.

Я нашел своего первого учителя. Юля, 25 лет. Она два часа скрывалась от меня на одной из площадок с объявлениями и услышала только тогда, когда я буквально взмолился. Она преподавала, танцевала, могла похвастаться призами. «Ну, – решил я, – началось». И нажал «отправить сообщение».

Перезвонила она мне примерно через час, когда я подъезжал к родителям. Я попросил перезвонить, потому что на меня опять нахлынули волнение и непонятная дрожь.

– Юля, привет еще раз, – перезвонил я, когда припарковался около родительского дома. Формат моей жизни менялся на глазах. Не то, что я не был рад этому. Но уж слишком все быстро. – Это Константин. Спасибо, что перезвонила.

– Константин, привет! Давай на «ты», если не против, – ее звонкий голос уводил на площадь Барселоны, где под знойными лучами солнца улыбающиеся люди танцевали сальсу. Нет, я же говорил, что не был за границей. Видимо, роликов насмотрелся. —Социальные танцы подразумевают доверие и близкие отношения в эти несколько минут танца. Позволь пару вопросов. Есть время?

– Да, конечно, – я посмотрел на окна отчего дома. Там горел свет. Надеялся, что предстоящий разговор будет лёгким для всех. Мысли, мысли, мысли.

– Ты раньше танцевал? – как менеджер по продажам скажу, что Юля точно улыбалась при разговоре. Это сразу считывается.

– Нет.

– Почему решил, что хочешь именно танцы?

– Сложный вопрос, – я выдохнул. Это была правда.

– Понимаю, – на заднем фоне у Юли послышался сигнал автомобиля. – Смотри, я, конечно, приглашаю тебя на занятие. Рада, что ты решился, но важно решить почему именно танцы, и именно такие танцы. Латина, сальса – они непростые. В общем, тебе надо определиться, для чего все это тебе. Тогда сам поймешь, тебе это надо или нет.

– Эмм, – что за привычка чесать затылок, никогда не замечал за собой такое. – Это мечта детства. И просто сейчас сложный период. Не знаю, как сказать. Я запутался. Вернее, перестраиваю свою жизнь. – Сердце колотилось, на лбу выступили капли пота, хотя двигатель я заглушил. – Точнее, я начинаю все заново.

Пауза.

– Понимаю, – голос ее стал тише. – Скину тебе адрес смс-кой. Занимаемся по вторникам и четвергам.

– Отлично, – выдохнул я также почти шепотом. Теперь меня трясло как от холода. Я почувствовал, как леденеет спина, еще пару минут назад пылавшая от возбуждения.

– Рада, что ты решился. Жду тебя в четверг. Пока.

Я убрал телефон в карман куртки и уставился перед собой. Я действительно начинаю новую жизнь. Не меняю, не форматирую, а именно выстраиваю на чистом поле цвета… Хм, а какого цвета? Ладно, подумаю.

Так, второй пункт можно было отложить. Оставалось набраться смелости для того, чтобы выйти из машины и подняться на девятый этаж.

И я приехал. Вечером, как договаривались. Чем ближе я был к родительскому дому, тем отчетливее слышал и чувствовал свое сердце. Оно было готово выскочить подышать свежим питерским воздухом. Припарковав машину около до слез знакомого дома, я автоматически поднял глаза проверить, горит ли свет на кухне. Горел. И в большой комнате тоже. «Разговор будет максимально честным и ответит на максимальное количество вопросов. Все понятно? – я посмотрел на себя в зеркало заднего вида. – Что происходит, почему хочу помириться? Почему появился в поле их зрения. В целом почему хочу вернуться домой? Родители должны это знать».

Дотронулся до ручки дверцы, чтобы выйти – и не смог. Что-то мешало, останавливало, сигнализировало в мыслях: «Зачем тебе туда? Тебе и так хорошо?»

Было жутко некомфортно понимать, что через полчаса я буду признавать свои ошибки, соглашаться, что был не прав в чем-то. Зона комфорта в тот момент сосредоточилась в рамках автомобиля – и я не хотел нарушать это хрупкое равновесие.

Но, это надо было мне, чтобы двигаться дальше. Поэтому спустя пять минут я был около входной двери. Ключи я взял на всякий случай: бывало, что домофон не работал. Но все было в порядке. Я позвонил. Поднялся на этаж. Позвонил в квартиру. Отчий дом.

Открыла мама, из-за плеча которой через пару мгновений выглянул отец. Я лишь кивнул, прошептал «привет» и прошел сразу на кухню. На ней из изменений была новая скатерть и люстра. Все остальное, даже, казалось, кухонная утварь стояла, как я запомнил: вон, в углу у плиты бутылка с растительным маслом и кисточкой, чисто и опрятно, как всегда, но то же пятно около раковины, которое оставил я, кажется, лет в 9. Проводил какие-то опыты.

– Все ли в порядке, сын? – отец казался ниже, чем я видел его в последний раз. добавилось и седых волос.

– Рада тебя видеть, сынок, – улыбнулась мама и ушла к чайнику заваривать чай.

– Все в порядке, – я тоже попробовал улыбнуться, но атмосфера словно ждала грозы: в воздухе витало чувство недосказанности. Родители едва сдерживали вопросы. Атмосфера была напряженная: никто не понимал, что ждать от этого визита.

Я решил, что надо говорить, как есть, максимально сжатыми и правдивыми фразами. Затем уже ответить на вопросы, если они останутся. Выдохнул, а потом набрал полные лёгкие:

– Мы разводимся с супругой. Это моя инициатива и мое решение. Мы оба поняли, что вместе больше быть не можем – мы просто теряем время, – я взглянул сначала на маму, затем на отца. Оба, казалось, ждали немного не таких новостей. – И подробности этой темы я хотел бы оставить между мной и супругой. Сейчас я встречаюсь с другой женщиной. Хочу какое-то время пожить в родительском доме в своей комнате. Еще я стал заниматься танцами, хожу в танцевальную школу.

Сказал как выдохнул. Вновь оглядел родителей. Мама вернулась к чайнику. Проверила. Минуты две-три они с отцом молча собирали стол: чайник, мёд, пряники. Мама достала тарелку с бутербродами из холодильника.

– Мы, я, – мама посмотрела на отца, когда мы сели за стол, – рады, что ты просто приехал и поделился. Но это очень неожиданно. В ее глазах читалось и недоверие, и нелепость ситуации, и вопросы, и мысли по тому, не фарс и не розыгрыш ли это все.