Гонки на маршрутных такси

– И хлеб, и новости должны быть свежими, – сверкнул на неё стёклами очков Шахов.

– Мне тоже позвонили из транспортного комитета, – задумчиво проговорил Алик, упираясь руками в подоконник. – Им очень хочется, чтобы прямые включения с этих соревнований шли именно на нашей радиостанции…

– А что тут странного? – пожала плечами Ира. – Наша станция далеко не последняя в городе…

– Но и не первая… – заметил шеф-редактор. – Ладно! – оторвался он от личных размышлений. – Нам предстоит решить вопрос, кто будет вести репортажи с гонок, прямо из маршрутки Михаэля Шумандера?

– Как маршрутки? Шумандер сядет за руль маршрутного такси?! – Шахов открыл рот.

– Извини, Мишенька, но гонки «Формулы-1» у нас пока не проводятся! – съязвила Ириша. – Так что придётся тебе потрястись в маршруточке. И не одному, а с мировой знаменитостью. Надеюсь, тебя не укачает.

– Я тоже надеюсь… – в глазах Миши появился огонёк азарта. – А ты разве не хочешь поработать на таком мероприятии? – быстро спросил он Иру.

– Нет, Мишенька, спасибо! – не сбавляла саркастических оборотов Ириша. – Мне хватило попасть в аварию на маршрутке и без соревнований. Так что я своё отгоняла. Уволь!

– Увольняю и принимаю на работу здесь я, – улыбнулся Алик. – И тебя, Ира, я пока увольнять не намерен.

В процессе диалога подчинённых Лунц снова взял из пачки сигарету, но, взглянув на Шахова, закурить не решился.

– А ты, Алик? – сделал реверанс в сторону шеф-редактора Михаил. – Не хочешь присутствовать на гонке, как первое лицо информотдела «Радио Фокс»?

– Да что вы все ко мне привязались? – неожиданно вспылил всегда спокойный Лунц. – И эти из транспортного комитета, и ты… – Лунц сжал сигарету так, что она сломалась. – «Мы хотим, чтобы репортажи вели Вы лично», – передразнил он представителя комитета по транспорту. – Кстати! – лицо шеф-редактора осенила внезапная догадка. – Уж не ты ли, Михаил, затеял через своих знакомых всю эту историю с приглашением, а теперь делаешь вид, будто ничего не знаешь?

Лунц швырнул сломанную сигарету на стол, даже не пытаясь попасть в пепельницу.

– Хорошо, Алик… – голос Шахова задрожал. – Я буду с тобой откровенен. Да и с тобой, Ира, – он с грустью посмотрел на Монахову. – Если моё воспитание сослужило мне дурную службу… Хотя… – Миша махнул рукой. – Я очень хочу попасть на эти соревнования! Очень!!.. Потому и собирался задействовать свои связи в комитете по транспорту… Но я счёл себя обязанным… Обязанным из элементарного чувства вежливости спросить своих коллег, не желают ли они вести прямой репортаж из машины самого Михаэля Шумандера. Извините, что оказался непонятым! – Михаил демонстративно расшаркался.

– Прости, Миша, я погорячился, – Алик подошёл к Михаилу и взял его за плечо. – Просто мне непонятно, почему городские власти настаивают именно на моём присутствии…

– Просто они забыли, Алик, что у нас работает сам Михаил Шахов! – простёрла руки к своему сменщику Ира.

– И сама Ирина Монахова! – ответил ей тем же примирительным жестом Миша.

– Ну и славно! – успокоенно вздохнул Алик.

Он взял брошенную на стол смятую сигарету, смахнул крошки табака себе в ладонь, и аккуратно выбросил сор в пепельницу.

– Я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Прямой репортаж будешь вести ты, Миша. А сейчас, друзья, за работу!

И чтобы поскорее выпроводить подчинённых, Алик закурил.

***

– Свинячить только не надо, – спокойно попросил Штатский, когда Аннушка захотела прилепить использованную жвачку к ножке стула.

– Да я не свинячу! – Килькина быстро отковырнула прилепленную резинку. – Просто у вас в кабинете даже мусорной корзины нет. У меня вот, у ларька, всегда урна стояла, и покупатели чеки никогда мимо не кидали…

– А ты и чеки выдавала? – удивился Штатский.

– Вы чего? – обиделась Аннушка. – Я с кассовым аппаратом реально работала. Как положено. Ни одна проверка нарушений не выявила. И хозяин у нас как бы строгий…

– С вами без строгости нельзя, – следователь затянулся сигаретой и взял трубку настольного телефона. – Следователь Штатский. Кассету из универсама уже привезли?.. Отлично! Принесите её мне. Сейчас мы с тобой интересное кино посмотрим! – подмигнул он Аннушке, глазеющей на оштукатуренные стены кабинета.

– Какое ещё кино? – недоверчиво покосилась на него Килькина.

– Сейчас увидишь, – Семён Борисович внимательно посмотрел на девицу и положил горящую сигарету на край пепельницы.

В кабинет вошла молодая женщина в милицейской форме и молча передала следователю видеокассету.

– Благодарю Вас, – Штатский взял кассету и шагнул к видеодвойке, стоявшей на угловой тумбе.

Женщина, не удостоив Аннушку взглядом, тут же покинула кабинет.

– Говоришь, Ферзь водителем электрокара работает?.. – Штатский снова взял сигарету и, щурясь от дыма, начал настраивать аппаратуру.

– Это Ферзь так говорил, а я ничего не знаю, – Аннушка уверенно откинулась на спинке стула, выставив на обозрение мужчине своё округлое колено.

Однако Семён Борисович на её сексуальную позу внимания не обратил. Его взгляд был прикован к экрану. Чутьё подсказывало Штатскому: сейчас он увидит того самого чёрного кота, маскирующегося под мышь.

– Миха!! – Аннушка взвизгнула так, что присевший на краешек стола Семён Борисович невольно стряхнул пепел себе на брюки.

– Да не ори ты! – беззлобно одёрнул он на Килькину, отряхивая штанину.

Интуиция Семёна Борисовича, похоже, не подвела: во всех этих делах замешан именно Ферзь. Вот только в каком месте универсама этот Миха сел за руль погрузчика… Но Семён Борисович решил не отматывать плёнку назад, а досмотреть запись до конца.

– Да он же в умат укуренный! – глядя на фортели своего дружка, Аннушка всплеснула руками с почти материнским умилением.

– Ферзь – наркоман? – не отрывая взгляд от экрана, быстро спросил следователь.

– Да какой наркоман? – смутилась Аннушка. – Забивает иногда косячок как бы для настроения…

Семён Борисович пропустил её ответ мимо ушей.

– Ни хера себе он баб клеит! – Аня вскочила со стула. – Он же раздевает её по ходу!

На экране Миша Ферзь раскатывал на штабелёре уже с продавщицей-«заложницей». «Заложница» снимала халат. Через секунду штабелёр исчез из поля зрения видеокамер.

– Всё! Трахаться поехали! – со слезами на глазах воскликнула Аннушка.

По всему было видно, что ревнует она Ферзя не на шутку.

Штабелёр появился на экране вновь, но управлял им уже совершенно другой мужчина. И лицо этого мужчины, в отличие от наглой самоуверенности Ферзя, выражало крайнюю степень растерянности.

– Стоп! Не понял… – Штатский остановил воспроизведение. – А где Ферзь?

– Я же говорю Вам, – всхлипнула Аннушка, закрывая лицо руками и обессилено падая на стул. – Он с той сучкой трахается!

– Да отстань ты со своим траханием! – Семён Борисович отмотал кассету назад.