Гонки на маршрутных такси

Он двинулся в направлении туалета. Штрих, стараясь ступать неслышно, молча последовал за ним.

– Ты что же пакостишь-то, а?! – Алик уже сидел в своём кабинете, когда до него из коридора донеслись раскаты гнева госпожи Нечетовой. – Тебя зачем сюда звали? Портреты писать или новый ламинат краской гадить? Какой ты портретист, к чёртовой матери?! Маляр ты дешёвый! Кисточку в руках удержать не способен, пьянчуга! Принтер новый принёс, так теперь пол новый нам сделаешь?!..

Оправданий художника Лунц не слышал: то ли Штрих не осмелился нарушать грозный монолог Маргариты Павловны, то ли вставлял свои реплики слишком тихо. Впрочем, тихо на радиостанции он делал всё: приходил, передвигался, здоровался с сотрудниками, на глаза которым старался не попадаться, помешивал ложкой кофе, ну а процесс курения само собой никакого шума вызвать не мог.

«Не хочешь, значит, со мной разговаривать? – мысленно обратился к портретисту дымящий сигаретой Алик. – Ну и не надо! Обойдёмся без задушевных бесед. Дел и без того по горло! Соревнования маршрутных такси на носу. К ним надо подготовиться так, чтобы эта самая подготовка никак не чувствовалась».

Лунц вспомнил старое актёрское правило: трудность роли, изматывающие репетиции не должны быть видны зрителю. Зритель смотрит результат, лёгкий, непринуждённый, на первый взгляд, простой. Вот и прославленный гонщик, Михаэль Шумандер, ничего заметить не должен. Пусть гоняет в своё удовольствие, пусть выигрывает шуточную для него гонку. На самом деле, Шумандер здесь даже не актёр. Он всего лишь зритель спектакля, режиссёры которого останутся за кулисами.

«И почему они предложили вести прямые репортажи именно мне? – в очередной раз задумался Лунц. – Странно это, если не сказать – подозрительно». Он прикурил вторую сигарету и углубился в чтение пресс-релизов.

***

Заметив в предвечерних сумерках три мужских силуэта, Аннушка решила перейти на другую сторону, но другого тротуара на улице, по которой она шла, просто не было. Вместо территории для пешеходов там были трамвайные пути. Не идти же на каблуках по мощёным булыжником трамвайным рельсам! Да и чего она испугалась? Мужики эти, скорее всего, кумекают, где бы вечерок провести, пивка попить, тёлок снять… Правда, такой классной тёлки, как она, они нигде не снимут. И чего бояться? Ну, окликнут, кобелиться начнут… Лапать вряд ли решаться. А она гордо мимо пройдёт, бёдрами покачивая. В первый раз что ли? Кстати, ведь именно так с Аннушкой познакомился Миша Ферзь. Пристал в парке, когда Аня на работу в свой, теперь уже бывший, ларёк шла, и склеил. Аннушка тогда открытие торговли на целый час задержала: уединилась с практически незнакомым мужчиной среди продуктовых материальных ценностей. Нет, конечно, интим с первого взгляда случался в её жизни и до этого, но чтобы допускать посторонних к кассовому аппарату! Такое произошло с ней впервые. В тот день Мишка из её ларька ничего не спёр, да он, вообще, у неё не воровал. Он просто в один непрекрасный, хотя и солнечный день, разнёс её ларёк, уничтожив и товар, и рабочее место девушки, которая нежно и бескорыстно дарила ему свою любовь. Гад он!

После допроса Килькина испытывала к Ферзю смешанное чувство. С одной стороны, убить его мало, а с другой – перспектива попадания Михи на срок Аннушку тоже не радовала. Если бы не эта чувиха универсамовская, хрен бы чего Килькина следаку сказала. А так Мишаня сам виноват: довёл Аннушку до припадка ревности, вот и делай ноги, чтоб не закрыли.

Размышляя таким образом, Анна Килькина приблизилась к трём подозрительным мужчинам. Однако при ближайшем рассмотрении, которое Аннушка теперь могла осуществлять, опасность представляли только двое из трёх. Именно от этих двух личностей быковатой внешности исходило угроза, адресованная третьему, «ботанику» в очках.

Несмотря на то, что среди Аннушкиных приятелей «ботанов» не водилось, лицо очкарика показалось ей реально знакомым. Так бы выразилась Аннушка, если бы в тот момент говорила. Но она молча замедлила шаг и остановилась.

– Те чё, в натуре? Пацанам на пиво отстегнуть западло? – один из «быков» взял «ботаника» за ворот куртки.

Очки последнего при этом съехали на нос, и Аннушке стали видны его затравленно хлопающие глаза. От испуга «ботаник» даже выронил свой портфель.

– Да чё с ним базарить? – второй грабитель, по-видимому сильно пьяный, качнулся в направлении жертвы. – Вдарь ему в бубен, чтоб, б…, не возбухал, сука!

Первый, собираясь последовать совету товарища, уже замахнулся кулаком, как вдруг жалкий интеллигент отточенным спортивным движением перехватил руку нападавшего и нанёс ему резкий удар сначала под дых, а потом, схватив за уши, приложил лицо обидчика к своему правому колену. Левой ногой он в ту же секунду ударил между ног пьяного. Пьяный, завопив от боли, согнулся и упал на асфальт. Очкарик, словно герой боевика, подпрыгнул, крутанулся в воздухе, и каблуком в челюсть нокаутировал пришедшего в себя «просителя» пятихатки. Через мгновение силу ног интеллигента ощутил на себе лежащий на асфальте пьяный: очкарик стал пинать его методично и безжалостно. Избиваемый попытался прикрыть свой бритый череп, но вскоре, видимо, потеряв сознание, обмяк. «Ботан» остановился, смачно сплюнул на окровавленную голову жертвы, и поправил очки. Его взгляд встретился со взглядом Аннушки, и девушка заметила в глазах отважного лоха некое подобие удивления. Правда, назвать лохом и «ботаником» этого человека теперь было невозможно. Лицо интеллигента преобразилось, приобрело свинцовое, бандитское выражение, и оттого показалось Аннушке ещё более знакомым.

Их визуальный контакт нарушил вой милицейской сирены. «Когда менты реально нужны – их нет, а как человек проблему сам разрулил – они тут же рисуются», – подумала Килькина, продолжая стоять на своём месте.

А победитель уличных грабителей повёл себя и вовсе странно. Он быстро наклонился к одному из поверженных и сунул ему что-то под одежду. Затем несостоявшаяся жертва «быков» сдвинула очки на переносицу, взъерошила курчавые волосы, и, приспустив куртку, неуклюже засеменила навстречу патрульному уазику.

«Это же снова «ботан»! А где?..» Аннушка помотала головой, стремясь сбросить с глаз пелену наваждения

– Помогите, помогите! – жалостливым голосом завопил очкарик. – Меня ограбили! Вот! Эти двое! – повернувшись лицом к автомобилю ППС, он махал рукой в сторону лежащих на тротуаре «быков». – Ограбили, отняли портфель и передрались из-за моего кошелька!

Милицейский уазик остановился с включённой мигалкой, и оттуда неспешно вылезли двое милиционеров, большой и маленький. Без особого энтузиазма они направились в сторону, указанную очкариком.

– Моя зарплата!.. – продолжал причитать «ботаник». – Вырвали кошелёк из внутреннего кармана куртки!.. Посмотрите – одежду разорвали!.. – он вывернул наизнанку подкладку куртки, пытаясь привлечь внимание милиционеров. – И украли портфель.

«У меня сейчас крыша поедет! – Аннушка интенсивно потёрла виски. – А, может, у «ботана» крутой брат-близнец?.. Куда же он тогда слился?»

– Так я не понял: кто на кого напал? – кивая на бесчувственные тела, спросил большой. – А портфель – вот он, – милиционер поднял «украденное» имущество. – Ваше?

– Моё! Моё! – радостно запрыгал на месте ограбленный, судорожно протягивая к портфелю вытянутые руки.

– Девушка! Вы что-нибудь видели? – обратился к Аннушке маленький.

– Я? – Килькина, находясь под впечатлением увиденного, не сразу поняла, что обращаются к ней.

– Видела! Вы ведь видели? – внезапно подскочил к ней с портфелем «ботан». – Вы видели, как они требовали с меня деньги, ругались матом, а потом начали мутузить друг друга из-за моего кошелька?

Их взгляды снова встретились, и Аннушка узнала… Она могла поклясться самой себе, что знает этого человека и знает очень хорошо. Только не ботана, а того… Куда же делся тот?

– Да тут «скорая» нужна! – большой скорым шагом отправился обратно к патрульному уазику.

– У кого-то из них мои деньги!.. Моя зарплата за месяц!.. – «ботаник» начал нервно приплясывать вокруг лежащих грабителей. – Обыщите их! – крикнул он маленькому. – Пожалуйста, – добавил очкарик, застеснявшись собственного приказного тона.

– Девушка, будете понятой, – тоном, не допускающим возражений, сообщил милиционер Аннушке. – Подойдите ближе.

– Я боюсь… – прижав сумочку к груди, прошептала Килькина.

Лица избитых гоп-стопорщиков действительно являли собой тяжёлое зрелище.

– У кого кошелёк? – маленький строго посмотрел на «ботаника».

– Не знаю! – с придыханием воскликнул «ботан». – Вырвал у меня вот этот, – он ткнул пальцем в «просителя» пятихатки. – А потом тот, – лох перевёл палец на пьяного, – у него отнял… Долю, говорит, мою гони… А этот ему, что потом располовиним… А тот его, как ударит ногой… Я думал они убьют меня! – «ботаник» всхлипнул и схватился за голову, прикрыв лицо портфелем.

Милиционер присел и принялся обыскивать карманы человека, на которого указал очкарик.

– Здесь ещё один был, – вдруг твёрдо произнесла Аннушка. – Он их и вырубил.

«Ботаник» с вопросительным испугом посмотрел на девушку.

– Ещё один? – милиционер внимательно посмотрел на свидетельницу.

– Да… – неуверенно повторила Аннушка. – Но он свалил куда-то… Прямо, как невидимка испарился.

– Точно! Был третий! – лихорадочно затряс портфелем «ботаник». – Неужели он деньги мои унёс?

– Невидимка? Испарился? – милиционер приостановил обыск.

– Да, неизвестно откуда появился и неизвестно куда делся, – хлопая глазами, повторил ботаник. – А, может, кошелёк всё-таки здесь? – попытался вернуть он милиционера к процедуре обыска.

– Вот этот? – милиционер показал «ограбленному» только что изъятый бумажник. –

– Да! Да! – снова запрыгал «ботаник», застенчиво протягивая к бумажнику «беспортфельную» руку.

– Прямо под курткой лежал, – маленький вернул потерпевшему кошелёк. – Деньги пересчитайте.

«Ботаник» зажал портфель между коленей и, расстегнув бумажник дрожащими пальцами, тщательно промусолил каждую из трёх тысячных купюр.

– Вроде всё в порядке, – пожал он плечами, застёгивая кошелёк. – Да они и открыть его не успели, как сразу драться начали…

– Ну что у тебя здесь? – большой милиционер, вызвав по рации «скорую», вернулся к месту происшествия. – Можно раскрытие на нашу группу писать?

– Подожди… – маленький посмотрел в темноту улицы, как будто мог увидеть там скрывшегося невидимку. – Похоже, здесь опять этот призрак замешан… Помнишь, нам ориентировку давали? Позвони-ка в управление, пускай подъедут.