Сладкое искушение

Он хотел сделать из меня удобную для себя жену, слепить из меня, как из глины. Возможно, считал, что в силу моего возраста я буду тряпичной марионеткой, которая склонится перед своим хозяином, стоит только потянуть за ниточки.

Наши взгляды встретились. Я давно научилась тонкой игре исподволь добиваться своего, используя мягкость и улыбку. Для женщины в нашем мире это единственный способ получить желаемое. Сработает ли он с Кассио? Когда я хлопала ресницами, папа не мог устоять, но интуиция подсказывала, что Кассио так легко своё решение не изменит.

* * *

Через неделю нам привезли две посылки с платьями, блузками и юбками. Мама не могла скрыть восторга, распаковывая одежду от Max Mara, Chanel, Ted Baker и ещё множества других ее любимых дизайнеров. Одежда была красивой и элегантной. Но совершенно не мое.

Я понимала, что на публике Кассио необходим определенный дресс-код, но все же мне бы хотелось, чтобы он попросил меня купить несколько элегантных платьев, а не покупал их сам, как будто с моим мнением он не считается, хотя, конечно, так и было.

Кассио

До ноября четыре месяца незаметно пролетели, слившись в одну сплошную полосу бессонных ночей, истерик со слезами и тяжёлых трудовых будней.

Собираясь на мальчишник, я присел на корточки перед Даниэле. Он смотрел на планшете свои любимые мультики. Волосы у него были причёсаны только спереди, а на затылке торчали колтуны, но он не давал Сибил их распутать. А у меня не хватало терпения удерживать его, пока горничная это делает. Надо будет после свадьбы покороче его постричь.

– Даниэле, мне надо поговорить с тобой.

Он даже не поднял головы. Я потянулся за айпадом, но Даниэле вывернулся.

– Отдай его мне.

Сынок ссутулился и это была его единственная реакция. Я забрал гаджет и отложил его в сторону.

– К нам скоро приедет кое-кто. Ваша новая мама, она будет заботиться о тебе и Симоне.

Даниэле скривился и, бросившись на меня, принялся колотить мне по ногам маленькими кулачками.

– Хватит! – рявкнул я, схватив его за руки.

При виде слез, катящихся по его щекам, моя злость тут же прошла.

– Даниэле. – Я попытался прижать сына к груди, но он стал вырываться, и мне пришлось его отпустить. Если сразу после смерти Гайи Даниэле жался ко мне, пытаясь утешиться, сейчас он снова меня игнорировал. Не знаю, что такого сказала Гайя ему перед смертью, но Даниэле явно на меня обиделся.

Я положил перед ним планшет и встал. Больше не говоря ни слова, вышел в коридор и поднялся в комнату к Симоне. Няня поспешила нас оставить. Ещё пара дней, и Джулия будет заботиться о Симоне, и можно будет, наконец, отказаться от нянь. Склонившись над кроваткой, я посмотрел на Симону, беззубо заулыбавшуюся при виде меня. Осторожно просунув ладони под ее маленькое тельце, я поднял ее на руки и прижал к себе. Провел ладонью по макушке с пушком русых волос. И Даниэле и Симона унаследовали от матери цвет волос и глаз. Целуя Симону в лобик, я вспомнил, как поцеловал ее впервые. Это было через два дня после ее рождения. Гайя не захотела, чтобы я присутствовал на родах, и позволила увидеть дочь только через пару дней. И стоило вспомнить прошлое, как я в очередной раз разозлился. Симона что-то залепетала, я снова поцеловал ее. Ей не нравилось, если кто-то кроме меня, моих сестёр и матери брал ее на руки. Оставалось только надеяться, что она быстро привыкнет к Джулии и не станет закатывать истерик.

Я уложил ее обратно в кроватку, хотя сердце разрывалось от ее плача. Мне пора было собираться на встречу с Лукой и на мальчишник.

* * *

Я встретился с Лукой в своем кабинете за час до начала мальчишника, который устроил в честь меня Фаро. Лука со своей женой Арией прилетел в Филадельфию на день раньше, чтобы проверить, как идут дела. Хотя волноваться ему было не о чем. В моем городе все работает исправно. В кабинете мы с Лукой устроились в креслах друг напротив друга. Признаться, меня удивило, что он согласился прилететь на мальчишник. Женившись на Арии, он немного отдалился.

– Что ж, тетя подошла к организации свадьбы со всей ответственностью. – Лука откинулся в кресле. – Продумала каждую мелочь – от голубей и ледяных скульптур до шелковых простыней.

Белые шелковые простыни. Простыни, которые я должен испачкать в брачную ночь кровью моей молодой жены.

Я глотнул виски и поставил стакан на стол.

– Никакой «традиции кровавых простыней». Я не собираюсь спать с Джулией.

Прищурив серые глаза, Лука медленно опустил свой стакан. Он знал, что Гайя тут ни при чем, хотя после ее смерти других женщин у меня не было.

– Это традиция. Испокон веков ее соблюдали.

– Я знаю и с уважением отношусь к нашим традициям, но на этот раз отойдем от неё. – Эти слова вполне могли свидетельствовать о моей слабости. Я не имел права игнорировать устоявшуюся веками церемонию. Такое решение мог принять только Лука. А он, как пить дать, этого делать не собирался. Я уже задумывался, смогу ли переспать с Джулией. Она привлекательна, но я не мог выбросить из головы ее широко распахнутые невинные глаза и то, какой юной она казалась в этом своём дурацком платье, да ещё и без грамма косметики на лице. В прошлом я предпочитал женщин своего возраста – взрослых женщин, которые знали, чего хотят.

– Когда ты женился первый раз, ты ничего не имел против наших традиций. Это не та ситуация, в которой ты имеешь право решать сам, – отрезал Лука.

– Тогда я женился на женщине, которая была моей ровесницей. А сейчас я почти на четырнадцать лет старше невесты. Когда мы встретились, она назвала меня «сэр». Она ещё совсем девочка.

– Кассио, она теперь совершеннолетняя. У неё день рождения сегодня.

Я кивнул.

– Ты же знаешь, я всегда делаю то, о чем ты просишь. Ты знаешь, я управляю Филадельфией безжалостно и беспощадно, как ты того ожидаешь от меня, но даже у меня есть определенная черта, через которую я не переступлю. Я не стану брать девочку силой.

– Во-первых, не девочку, а девушку. Во-вторых, никто не говорит, что ты должен применять силу.

Я со стуком поставил стакан.

– Может, и так, но я все равно буду чувствовать себя насильником. Ты же не станешь всерьёз утверждать, что она по своей воле ляжет со мной в постель. Она, конечно, подчинится, потому что знает, что другого выхода для неё нет, но сделает это не по собственному желанию. Лука, у меня у самого дочь, и я бы не хотел, чтобы ее отдали мужику на тринадцать лет ее старше.

Лука пристально посмотрел на меня, возможно, раздумывая, не всадить ли мне пулю в висок. Он не терпел неповиновения.

– Кассио, ты должен показать простыни после твоей брачной ночи. – Я открыл рот, снова собираясь ему возразить, но Лука меня опередил. – Это не обсуждается. Как ты организуешь кровавые простыни, дело твое.

Я откинулся на спинку кресла и настороженно уставился на него.

– Что ты предлагаешь?

– Ничего. Просто говорю, что хочу увидеть простыни с кровью, и для меня, как и для всех остальных, это станет доказательством невинности твоей жены и твоей безжалостности.

Возможно, все это было только в моем воображении, но на мгновение я был уверен, что Лука предлагает мне подделать кровь на простынях. Я выпил ещё, размышляя откуда у Луки опыт в подделке простыней. Я присутствовал там, когда показывали простыни после его брачной ночи с Арией, но как ни старался, не мог представить, чтобы Лука проявил слабость и кого-то пощадил. Я видел, как за проявленное неуважение к Арии он вырвал мужику язык. Я был рядом, когда он раздавил горло собственному дяде. Может, он проверял меня. Может, предлагая что-то подобное, хотел посмотреть, проявлю я слабость в постели с собственной женой или нет. Я вырос в этом мире и с детства научился замечать знаки, предупреждающие об опасности. Если провалю проверку своего Дона, последствия будут фатальны. Меня уволят единственно возможным способом – убьют. Хоть смерть меня не страшила, я не мог не думать о том, что это будет значить для Симоны и Даниэле. Они лишились матери. Если и меня не станет, для моих детей это будет жестокой травмой.

Малейшее проявление слабости в моем положении станет роковым. Я не хочу рисковать здоровьем своих детей и своим положением младшего босса.

Я глотнул ещё виски.

– Я сделаю все как полагается, Лука. Сделаю то, что ты просишь.

Лука кивнул, но напряжение, возникшее между нами, не отпускало. Мне придётся быть начеку, пока снова не докажу свою состоятельность.

4

Кассио

Фаро сунул мне фляжку.

– Тебе нужнее.