Эсхато. Бешеные

– Заберите нас с собой, прошу! – крикнул женский голос в толпе. – У меня маленький ребенок…

– Нет возьмите меня! – крикнул другой, теперь уже мужской голос. – Я отличный охотник!

Гордей стоял и лишь слегка улыбался, смотря на умоляющую его толпу.

– Без сомнений, каждый из вас попадет в Назарет, если будет исполнять законы Божьи, сказанные мной ранее, – сказал он. – Именно для этого я и оставляю моих подопечных, чтобы они следили за тем, как вы выполняете долг перед богом. Не переживайте, еженедельно сюда будет поступать еда, и вы можете не беспокоиться о голоде, но не забывайте, кому вы подчиняетесь и от кого эту еду получаете. На этом все. Прощайте, дети мои.

Гордей слез с грузовика и махнул рукой Стасу и Ивану, подзывая их обоих к себе.

– Что случилось? – на мгновение бросив взгляд на ногу Стаса, поинтересовался Гордей.

– Ничего серьезного, просто вывих.

– Поаккуратнее тут, вы мне нужны целыми и невредимыми здесь, – сказал он. – Пойдёмте, отойдем.

Все трое зашли в сторону подальше от людей.

– Меня уже тошнит от этого местечка, – начал Гордей. – Всю ночь я молился Богу, чтобы как можно скорее оказаться в Назарете, надеюсь, путь будет успешным.

– Прекрасно вас понимаю, – сказал Иван, на что получил неодобрительный взгляд Гордея. Иван тут же опустил глаза, словно нашкодивший мальчишка.

– Все эти люди, за исключением некоторых – мусор, никчемные и неугодные Богу создания, которых в свое время не забрала чума посланная Всевышним. – продолжил Гордей. – Не забывайте, на что надеются эти люди и старайтесь играть от этого поля. Ну а когда наступит весна, я разберусь со этим местом подобающим образом, но до тех пор вы должны следить, чтобы с водяным источником все было в порядке, вам это ясно? Эти люди нам еще нужны.

– Да, – произнесли Стас и Иван одновременно.

– Другой такой источник поблизости сейчас трудно найти, поэтому, я надеюсь, вы понимаете всю его ценность для нашего города. Я рассчитываю на вас.

Гордей обернулся, заметив Лизу Гончарову, идущей в сторону грузовика прихрамывая на одной ноге, рядом с ней был ее маленький трехлетний сын. Толпа смотрела на нее, не отрывая взгляда.

– А вот и один из достойных людей для поселения в Назарете, – воскликнул Гордей.

Он подошел к Лизе, что-то шепнул ей на ухо, и та на секунду улыбнулась после чего велел одному из своих людей помочь женщине и сыну взобраться грузовик. Только в этот момент Стас заметил уже сидевшего в кузове доктора Дениса, который смотрел на него безразличным взглядом. По всей видимости, другие жители деревни даже не заметили его.

Толпа уже принялась расходиться, но вдруг все их взгляды обратились в сторону двух людей, вышедших из дома семьи Гордон. На плече Юлии висел рюкзак, как и на ее сыне. Оба рюкзака судя по их объемам, были заполнены под завязку. Оба они молча направились к грузовикам, стараясь не смотреть в сторону толпы не сводившей с них презрительных взглядов. Послышались недовольные возгласы и перешептывания, которые были неразличимы до тех пор, пока Гордоны не подошли к Гордею.

– Куда это она собралась? – прозвучал голос.

– Вы что, забираете ее с собой?!

Ровно на одно мгновение Стас заметил совсем нехарактерное для своего начальника выражение лица, выражающее испуг, но он успел стереть это выражение словно по щелчку пальца.

Юлия и Адам замерли на месте между Стасом, Иваном и Гордеем. Гул в толпе постепенно увеличивался. В одном из грузовиков открылась дверь, и из него вышел Лис, с ружьем наготове. Взгляд Лиса в этот момент, в том числе и Стаса, был направлен исключительно на Юлию и ее сына. Другие люди Гордея количеством в шесть человек, не включая Стаса, Ивана и Лиса, потянулись за оружием.

– Эта женщина, – начал Гордей, обращаясь к толпе и заставив ее замолчать на какое-то время, – смогла доказать мне, что прежние ее брачные узы с предателем были огромной ошибкой. Она покаялась лично передо мной, и просила простить ее перед лицом Господа за связь с кровью предателя, и я простил ее. Подобные поступки очень ценятся лично мной и вознаграждаются соответствующим образом.

Все это время Юлия старалась сохранять невозмутимое лицо, однако, это у нее получалось с огромным трудом. Губы дрожали, а на лице выступали слезы, которые она тщательно старалась скрывать постоянным вытиранием ладонью. Адам крепко сжимал руку матери, смотря в землю. На лбу мальчика появились морщинки, большой фиолетовый синяк на носу, оставленный Стасом, покраснел.

– Тогда пусть и нам это скажет! – раздался голос из толпы. – Пускай мы тоже это услышим!

Глаза Юлии блестели, ее светлые волосы растрепались, и они словно бы умоляюще смотрела на толпу. Минутную тишину нарушил Гордей.

– Хорошо, – начал он и повернулся в ее сторону, – вы презираете покойного мужа? Презираете все поступки, совершенные им и признаете его предательство по отношению к этим людям?

Юлия вглядывалось в каждое лицо из толпы, смотревшее на нее с презрением. Она посмотрела на чистое, голубое небо, на секунду закрыла глаза и открыла их вновь, словно надеясь, что все это лишь страшный сон.

– Ну? – спросил Гордей.

– Да, – тихо произнесла Юлия.

– Громче! – возмутился кто-то в толпе.

– Да, я признаю, что мой покойный муж был неправ.

– Этого недостаточно, – рявкнул Гордей. Происходящее начало приносить ему какое-то трепетное удовольствие. – Ты должна сказать, что презираешь его и жалеешь о годах, проведенных вместе с будущим предателем, изменником и богохульником. Повторяй!

Юлия посмотрела на Гордея, его черно-белая борода приобрела небольшой иней от жгучих морозов. Она посмотрела умоляющим взглядом на толпу, ища среди нее хоть какого-то сочувствия, но ничего, только мрачные и беспристрастные лица.

– Я презираю… – начала Юлия, но замолчала. Адам по-прежнему крепко сжимал ее руку, словно прося ее остановиться, – …его и…

–…и жалеешь, – подсказывал Гордей.

–…и жалею о проведенных вместе с будущим…

–…предателем, изменником и…?

–…и богохульником.

– Прекрасно, – сказал Гордей и погладил ее ладонью по спине, а затем вновь посмотрел на толпу. Стас заметил, что Гордей это сделал нежно, словно гладил собственную излюбленную кошку в доме.

– Вы довольны? Не каждый сможет признать подобное, не говоря уже о коротких сроках, которые прошли с момента смерти ее мужа. На это нужна огромная сила воли! А теперь нам пора двигаться.

– А как же парень? – раздался голос Михаила, вышедшего из толпы. Бывший охотник указывал пальцем на Адама, который презрительно смотрел на него в ответ. – Он то может и вовсе не жалеет о потере своего предателя папочки.

Другая рука Адама, которая не сжимала ладонь матери, крепко сжалась в кулак. Гнев на лице мальчика был виден невооруженным взглядом.

– И он сейчас нам это скажет, ведь он, как и его мать, жалеет о поступках отца, – сказал Гордей и подошел к мальчику.

– Адам, какое прекрасное Библейское имя. – Гордей положил руку на плечо мальчику, наклонился над его ухом и прошептал, – хочешь уехать отсюда с мамочкой? Тогда повтори все то, что сказала она.

Гордей вновь повернул голову к толпе.

– Давай же, все то, что сказала твоя мать, – крикнул Гордей на этот раз громко. – Все до единого слова! Давай, «Я презираю…»

Адам не произнес ни слова.

– Смелее, парень, – сказал Гордей, слегка ударив мальчика по плечу. – Просто скажи это, ну.

Адам посмотрел на маму, которая слегка кивнула ему и крепче сжала его руку. Глаза Юлии были красными от слез, и смотреть на нее было невыносимо больно.