Чернильная кровь

Зато Фарид оглядывался и улыбался:

– Мегги, смотри, какие деревья! Они правда достают до самого неба! Ты только взгляни!

Он ощупал свое лицо, потрогал пальцем нос, губы, оглядел свои ноги и, убедившись, что все, похоже, в целости, принялся скакать от радости, как кузнечик. Он покачался на древесных корнях, вившихся среди густого мха, точно змеи, прыгнул с одного на другой и закружился, раскинув руки, пока у него не потемнело в глазах, так что он вынужден был прислониться к ближайшему стволу. Не переставая смеяться, он оперся спиной о дерево такой толщины, что пятеро взрослых мужчин не смогли бы обхватить его, и поглядел вверх, на густо сплетенные кроны.

– Мегги, у тебя получилось! Получилось! – воскликнул Фарид. – Слышал, Сырная Голова? У нее получилось! С помощью твоих же слов. То, что ты тысячу раз пытался сделать. Она это может, а ты нет!

Он снова засмеялся, радуясь, как маленький ребенок, пока не заметил, что Мегги упорно молчит.

– Что с тобой? – спросил он, испуганно показывая на ее рот. – Ты ведь не…

Потеряла голос, как мама? А вдруг и вправду? Язык плохо ее слушался, но Мегги все же выговорила:

– Нет, со мной все в порядке.

Фарид улыбнулся с облегчением. Его хорошее настроение немного успокоило Мегги, и она наконец тоже по-настоящему огляделась. Они оказались в широкой долине, покрытой густым лесом, между холмами, на склонах которых деревья так теснились друг к другу, что их кроны переплелись. На холмах росли каштаны и каменные дубы, ниже – ясени и тополя, к зелени которых местами примешивалась серебристая листва плакучей ивы. Непроходимая Чаща не зря получила такое название. Казалось, у нее нет ни начала, ни конца – зеленое море, в котором так же легко утонуть, как в том, другом, соленом и мокром.

– Невероятно, правда? Невероятно здорово!

Фарид засмеялся так весело, что какой-то зверь, не видный в листве, сердито затявкал на них.

– Сажерук рассказывал про эти места, но на самом деле все еще красивее. Я не представлял, что бывает столько разных листьев. А цветы и ягоды! С голоду мы здесь не умрем!

Фарид сорвал круглую черную ягоду, понюхал и сунул в рот.

– Я знал одного старика, – сказал он, утирая губы, – который ночами у костра рассказывал о рае. Точно так он его и описывал: ковер из мха, прохладные озера, повсюду цветы и сладкие ягоды, деревья, достающие до самого неба, а над головой листья шепчутся с ветром. Ты их слышишь?

Да, Мегги их слышала. И видела эльфов, целые рои крошечных краснокожих созданий. Огненные эльфы. Реза рассказывала ей о них. Как мошки, кружились они над озерцом в нескольких шагах от них. Озерцо окружали кусты с красными цветами, и вода была покрыта увядшими лепестками.

Синекожих фей Мегги не обнаружила, зато мотыльков, пчел, серебристой паутины с еще не просохшей росой, ящериц, кроликов было сколько угодно. Кругом слышались шорохи, хруст, жужжание, стрекот, шипение. Жизнь в этом мире, похоже, била ключом, и все же здесь было тихо, так чудесно тихо, как будто время остановилось, как будто мгновения не имеют начала и конца.

– Как ты думаешь, он тоже был тут? – Фарид озирался по сторонам с такой нетерпеливой надеждой, словно ждал, что Сажерук вот-вот выйдет из-за деревьев. – Ну да, конечно. Орфей ведь должен был вчитать его на то же место, правда? Он рассказывал об этом озерце, о красных эльфах и вон о том дереве со светлой корой, на котором у них гнезда. Надо идти вниз по ручью, говорил он, на север, потому что на юге царствует Змееглав и там тебя повесят раньше, чем ты успеешь назвать свое имя. Погляжу-ка я лучше на все это сверху!

И Фарид проворно, как белка, взлетел вверх по стволу молодого дерева. Не успела Мегги оглянуться, он уже перескочил оттуда по тонкой ветке в крону дуба-великана.

– Что ты делаешь? – крикнула она ему вслед.

– Оттуда лучше видно!

Фарид уже почти скрылся среди ветвей. Мегги сложила листок со словами Орфея и сунула в свой мешок. Ей больше не хотелось видеть эти буквы, они казались ей теперь ядовитыми насекомыми или тем пузырьком с ядом из «Алисы в Стране чудес»: «Выпей меня!» Рука ее натолкнулась на блокнот в мраморной обложке, и она вдруг расплакалась.

– Когда увидишь хижину угольщика, сказал Сажерук, знай, что ты выбрался из Непроходимой Чащи. – Голос Фарида доносился из густой зелени наверху, словно пение неведомой птицы. – Я запомнил все, что он мне говорил, до единого слова. Если я захочу, слова прилипают к моей памяти, как мухи к смоле. Мне не нужна бумага, чтобы удержать их, это уж точно. «Стоит тебе увидеть угольщиков и черные дыры, которые они прожигают в зеленом покрове леса, можешь не сомневаться, что мир людей уже недалеко». Так он сказал. «Двигайся вниз по ручью. Он поведет тебя на север, а тебе и нужно на север, пока ты не увидишь на восточном склоне холма высоко над рекой замок Жирного Герцога, серый, как осиное гнездо, а вокруг него – город, где на рыночной площади можно устроить огненное представление…»

Мегги опустилась на колени среди цветов. Здесь были фиалки и колокольчики, уже увядающие, но пахнувшие так сладко, что у нее закружилась голова. Между ними летала оса – или она только казалась осой? Что перенес сюда Фенолио из своего мира и что выдумал? Все здесь было одновременно знакомым и непривычным.

– Хорошо, что я так подробно расспрашивал Сажерука обо всем, правда?

Мегги увидела босые ступни Фарида. Они мелькали среди листьев на головокружительной высоте.

– Сажеруку часто не хотелось ночами спать, он боялся своих снов. Порой его мучили кошмары, тогда я будил его, мы садились у огня и я расспрашивал его обо всем. Это я умею. Я настоящий мастер расспросов. Да, это у меня получается.

Мегги невольно улыбнулась – столько гордости было в его голосе. Она вглядывалась в лиственный полог над головой. В кронах деревьев мелькали желтые и красные пятна, как и в саду у Элинор. Похоже, оба мира живут в одном времени. Всегда это было так или случилось лишь в тот день, когда Мо неразрывно связал обе истории, переместив Каприкорна, Басту и Сажерука из одной в другую? Ответ она, наверное, никогда не узнает, потому что как его можно узнать?

Под колючим кустом, густо усыпанным темными ягодами, послышался шорох. Волки и медведи, пятнистые кошки – о них Реза тоже рассказывала. Мегги невольно отступила на шаг, но ее платье зацепилось за высокий репейник, покрытый белой пыльцой.

– Фарид! – позвала она, сердясь на себя за страх, пробивавшийся в голосе. – Фарид!

Но он ее, похоже, не слышал. Он продолжал что-то рассказывать себе под нос, беззаботный, как птичка в солнечный день, оставив Мегги тут внизу, среди теней, шевелящихся, наблюдающих, рычащих… А может быть, это змея? Она так резко дернула платье, что оно порвалось. Мегги попятилась, пока не почувствовала спиной шершавую кору дуба. Змея скользнула прочь так быстро, как будто до смерти перепугалась, увидев девочку, но шевеление под кустом продолжалось, и вдруг из колючих ветвей высунулась пушистая круглая мордочка с крошечными рожками.

– Нет! – прошептала Мегги. – Только не это!

Гвин смотрел на нее почти укоризненно, словно она виновата в том, что у него вся шкурка в колючих шипах.

Сверху снова послышался голос Фарида. Он, видимо, спускался наконец со своего наблюдательного пункта.

– Ни хижины, ни замка, ничего! – крикнул он. – Видно, нам еще несколько дней брести по этому лесу. Но Сажерук так и хотел. Он хотел здесь задержаться. Мне кажется, по деревьям и феям он тосковал даже больше, чем по людям. Деревья, конечно, тут хороши, но не знаю, как тебе, а мне хочется поскорее увидеть крепость, других комедиантов и латников…

Фарид соскочил в траву, запрыгал на одной ножке по ковру из синих цветов и вскрикнул от радости, увидев куницу.

– Гвин! Ну я же знал, что ты меня слышишь. Иди сюда, отродье змея и ведьмы! Представляешь, какие глаза будут у Сажерука, когда мы принесем-таки ему его старого друга, а?

«Да уж! – подумала Мегги. – У него, наверное, колени подогнутся и перехватит дыхание от страха!»

Фарид присел на корточки, и куница прыгнула ему на колено и нежно лизнула в подбородок. Всех остальных Гвин кусал, даже Сажерука, но с Фаридом он вел себя как ласковый котенок.

– Прогони его, Фарид! – Голос Мегги прозвучал резче, чем ей хотелось.

– Прогнать? – Фарид рассмеялся. – Что ты такое говоришь? Что ты ей сделал, Гвин? Положил дохлую мышь на одну из ее драгоценных книг?

– Прогони его, говорю тебе! Он не пропадет, ты это прекрасно знаешь! Пожалуйста! – добавила она, увидев ошеломленный взгляд Фарида.

Он поднялся с куницей на руках. Такого враждебного выражения Мегги никогда еще не видела на его лице. Ну что ж. Придется ему все-таки рассказать. Но как?

– Значит, Сажерук тебе не говорил?

– Чего? – Похоже, Фариду хотелось ее ударить.

Над ними в кронах угрожающе шелестел ветер.

– Если ты не прогонишь Гвина, – каждое слово давалось Мегги с трудом, – это сделает Сажерук. Но тогда он прогонит и тебя вместе с ним.

Куница неотрывно смотрела на нее.

– Но почему? Ты просто не любишь Гвина, вот и все. Ты и Сажерука-то никогда не любила, ну а Гвина и подавно.

– Неправда! Ты ничего не понимаешь! – От досады Мегги почти кричала. – Он погибнет из-за Гвина! Сажерук погибнет, так придумал Фенолио! Может быть, теперь история изменилась, может быть, теперь это совсем новая история и все, что написано в книге, лишь набор мертвых букв, но…

У Мегги не было сил продолжать. Фарид застыл на месте и только потряхивал головой, как будто ее слова вонзались туда, как иглы, причиняя боль.