Обратный процесс. Реки крови

– Тогда скажи то, что я хочу услышать.

– Покорми меня, – недовольно произнесла она.

– Нет-нет-нет, не так. Обращение к отцу должно быть соответствующим.

Девушка закрыла глаза, понимая, что психопат издевается над ней. Заставляет унижаться. Помимо всего прочего, внутри нее боролось два чувства: гордость и голод. И голод выигрывал с большим перевесом. Она с отвращением посмотрела на Рона, после чего нервно произнесла:

– Пап, покорми меня.

– Ну конечно, доченька, – наигранно ответил он, после чего наполнил ложку супом и протянул к ней, – открой ротик…

Продолжая кормить, он решил пообщаться и поднял услышанную по телевизору тему.

– В городе творится что-то странное…

Девушка покосилась на него. Ей хотелось есть, и пока он ее кормит, лучше помолчать. Поднеся очередную ложку уже остывшего бульона, Рональд продолжил:

– Нужно будет кое-что разведать. Я могу задержаться на неопределенное время. Но ты не переживай, я обязательно вернусь, – он улыбнулся. – Именно поэтому тебе необходимо плотно покушать сегодня. Со мной всякое может случиться.

– Куда ты пойдешь? – все-таки спросила девушка.

– Недалеко отсюда военные развернули лагерь. Туда сгоняют стариков, наркоманов и пьянчуг. Мне до жути любопытно, что там творится. Да и засиделся я что-то, развеяться нужно… Не смотри на меня так, знаю, что я стар для диверсий, – Рон ухмыльнулся, – но в данном случае возраст может сыграть мне на руку. Я смогу раствориться в толпе. В общем, хочу сказать тебе, чтобы ты вела себя хорошо в мое отсутствие.

– Так ты меня развяжешь?

– Да. Но ограничу этой комнатой.

– Чего ты боишься? Я все равно не могу ходить.

– Я не боюсь, доченька, ничего не боюсь. Просто так лучше для твоей же безопасности. Ты немного неуравновешенна и можешь плохо себя вести. Твоя мама предупреждала, что девочки бывают особенно агрессивны в определенные периоды.

– Мама? – До этого момента Рональд не упоминал о ней.

– Она умерла. Но раньше мы вместе воспитывали дочерей.

Глаза заложницы расширились. Девушка осознала, что если ничего не изменится, то она будет входить в число бесследно исчезнувших «дочерей». Лора неоднократно слышала по телевизору новость о том, что полиция на протяжении многих лет искала исчезнувших на окраинах города девушек. Рейды, как правило, заканчивались ничем. И сейчас… сейчас она сидит напротив виновника тех жутких исчезновений.

Рональд продолжил:

– Мария помогала воспитывать. И хоть ее методы были грубее моих, я ценил старания жены.

Мужчина почему-то решил немного рассказать об умершей супруге.

– Она работала в больнице, а лекарства, позаимствованные у клиники, шли на пользу дочкам. Сейчас, правда, с этим посложнее, но она успела обучить меня паре медицинских фокусов. Например, чтобы девочки не бегали, Мария показала, как заставить их смирно сидеть. – Он вздохнул. – Она была восхитительной женщиной и, конечно же, прекрасной мамой.

– И сколько у вас было дочерей? – медленно спросила заложница.

– Много, Лора, я уже и не помню точное количество. Но ты, ты особенная. Ты лучшая. Именно поэтому я спас тебя от этого кошмара. От этого пагубного воздействия мира на твой несформировавшийся юный ум. А сейчас там наверху становится еще хуже. Вот только я задаюсь вопросом – хуже для кого? Лично мне это на руку, но не все так однозначно. Это я и постараюсь выяснить. – Мужчина встал со стула. – Если все сложится удачно, утром я к тебе зайду.

Рональд развязал девушке руки и вышел, заперев комнату. Вскоре он взобрался по лестнице в конце коридора, открыл замок люка и поднялся наружу.

Выбравшись из переоборудованного в убежище подвала, он закрыл дверь с надписью «Склад» и направился дальше. Рон обошел стойку продавца, оказавшись в локации для покупателей. Полки, мимо которых проходил мужчина, были практически пусты, а товар, предназначавшийся для охоты и рыбалки, уже не завозился. Перебои стали нормой, а желающих что-нибудь купить в последнее время оказалось больше обычного. Рональд отщелкнул замок входной двери и вышел на улицу. Осмотрелся. Практически пустые улицы города наводили на мрачные мысли. Над головой висела надпись: «Охота Рона». Чуть дальше, рядом с воротами для разгрузки товаров, стоял небольшой грузовик. Рональд прозвенел ключами, достав их из кармана джинсов, после чего подошел к автомобилю, сел за руль и выехал к намеченной цели.

Здание, в котором располагался магазин, было многоэтажным. Весь первый этаж занимали торговые точки. Среди сотен подобных магазинчиков мегаполиса и располагалось помещение, ставшее Рональду домом.

Объезжая на грузовике городские здания, Рон удивлялся количеству ДТП, разбитых стекол в домах, отсутствию пожилых людей на улицах и явной нехватке полицейских, обязанностью которых является обеспечение порядка.

Об исчезновении стариков с улиц Рон хорошо знал, знал, что большинство из них отсиживается дома на попечении детей и родственников, а кто оказался забыт или одинок, отправлялся в тот самый лагерь за чертой города.

Минуя небольшую заповедную зону у мегаполиса, Рон направлялся к объектам, видневшимся на горизонте. Строения были возведены в короткие сроки. Выросли, словно по волшебству, ибо обычно такие объекты строятся гораздо дольше. Он прекрасно знал, что это был тот самый лагерь с никому не нужными людьми. За пару минут до остановки Рон бросил будто бы прощальный взгляд на границу леса. Он хорошо помнил, что еще каких-то пять лет назад он вместе с Марией часто бывал там… Рональд искренне скучал по ней.

Припарковав грузовик недалеко от пропускного пункта, он осмотрелся и заметил, как у поста охраны остановился автобус. Через минуту из подъехавшего транспорта начали выходить люди. Престарелые пассажиры в сопровождении медиков и пары военных неторопливо шагали в сторону КПП. Медицинские работники их направили, а солдаты, прибывшие с ними, сразу же переключились на общение с постовыми. Недолго думая, Рон вышел из машины, убрал с лица уверенность, изменил походку, и направился к медикам. О собственном провале он даже не думал.

Рон обратился к медбрату:

– Помогите мне, – прохрипел он умирающим голосом. Играть бедного мужчину преклонных лет он умел хорошо.

– Что с вами случилось? – с озабоченностью спросил ближайший медик.

– Мне плохо… Я…

– У вас проблемы с памятью?

– Да, именно из-за этого я приехал сюда.

– Вы, – протянул медбрат, оглядываясь по сторонам в поиске сопровождающих, – добрались сами?

– Да, – медленно отвечал Рон. – Слава богу, водить я еще умею.

– Это очень опасно. Назад мы вас не отпустим, пока вы не пройдете обследование.

– Для этого я и приехал.

– Пройдите в колонну. Вас обязательно пропустят.

– Хорошо. Спасибо вам.

Медбрат направился к постовым, а Рональд встал в колонну из людей и, поглядывая на окружающих сотрудников лагеря, продвигался вперед. Когда очередь дошла до него, военный ничего не сказал. Лишь, как и всем, обмотал вокруг запястья прочную пластиковую ленту с порядковым номером.

Всех гражданских отвели в ближайшее от поста здание. Его площадь равнялась футбольному полю. И в нем среди тысячи стариков разместили Рона. Место напоминало лагерь для беженцев. Внутри было шумно. Среди постоянного гула множества голосов иногда пробивалась нормальная речь медицинских работников. Они-то и забирали людей примерно каждый час.

Понимая, что в здании могут быть камеры, Рональд продолжал играть недалекого мужчину, оценивая положение дел вокруг.

Через какое-то время со стороны входа в сопровождении персонала вновь показалась группа пожилых людей. Видимо, подъехал очередной автобус. Рон посмотрел на часы. Он пытался понять, есть ли график у подъезжающих и… пропадающих. Рональд заметил, что тех, кто находился здесь долго, уводили в неизвестном направлении, после чего те больше не возвращались. Если у этого всего есть график, то это конвейер. Конвейер, отсевающий убогих.

Прошло еще два часа. Рон продолжал наблюдать за обстановкой. И неожиданно из-за спины к нему обратился старик:

– Не к-к-кажется ли вам, что з-здесь как-то странно? – дед заикался, так же, как и подавляющее число гражданских, находившихся здесь.