Джо Варвар и Чвокая Шмарь

– Можно считать, что в целом, – промолвил он задыхаясь, – все прошло очень неплохо.

– Если ты считаешь удачей, когда тебя откровенно надувают и всячески унижают, тогда, конечно, ты прав, – сухо заметила Вероника.

– Заткнись, Вероника! – печально сказал Рэндальф и, повернувшись к Джо, хлопнул его по плечу. – Итак, Джо Варвар, время-то поджимает! – Он очень старался выглядеть бодрым. – Здесь мы переночуем, а с восходом солнца вновь двинемся в поход!

6

На следующий день солнце взошло очень рано – в отличие от предыдущего дня, когда оно почему-то встало на час позже! А, например, в прошлую среду солнце вообще появилось на небосклоне только двадцать минут второго. Ходили смутные слухи, что во всем виноват доктор Блинч, но доказательств, увы, не было. Но в то утро солнце все-таки встало в привычное время – и очень кстати, потому что в ином случае Рэндальф и его спутники ни за что не успели бы добраться до Людоедских Холмов за один день.

– Гляди веселей! – подбадривал Рэндальф, поднимая свой отряд в поход.

Покачиваясь на плече у Норберта, Джо чувствовал себя совершенно несчастным. Его, разумеется, снова укачало, ибо «великанская болезнь» с особой мстительностью возобновилась, стоило им тронуться с места, но хуже всего было то, что его мучил смертельный страх в связи с предстоящим сражением.

– Огромный людоед! Да еще все эти рассказы о выжатых как лимон овцах, – жаловался он. – Нет, никакой я не герой! Я обыкновенный школьник… И я домой хочу!!!

Рэндальф дотянулся до него через могучую холку Норберта и ободряюще похлопал по плечу.

– Не тревожься так, друг мой, – сказал он. – Все будет просто хорошо! Верь мне, я ведь волшебник.

– Да-а, тебе легко говорить, – проныл Джо. – Вон, погляди-ка на Норберта, а ведь его зовут всего лишь Норберт Невеликий! Какой же величины этот… Энгельберт НЕОБЪЯТНЫЙ?

– Естественно, необъятной! – сказала Вероника. – О чем, по-моему, свидетельствует уже само его имя.

– Это точно! – подтвердил Норберт. – И вдобавок он совершенно неподъемный! Раза в два выше меня ростом и раза в три толще. Среди людоедов Энгельберт считается даже более крупным, чем мой дед, Умберто Громадина, – не говоря уж о моем дяде, Малькольме Девятибрюхом…

– Да, да, Норберт, – прервал его Рэндальф. – Твои рассказы меня всегда просто восхищали. – И он снова повернулся к Джо. – На самом деле я вовсе не хочу, чтобы ты вызывал Энгельберта на поединок…

– Не хочешь? – удивился Джо.

– Конечно же, нет! – сказал Рэндальф. – Было бы в высшей степени странно, если бы я этого хотел!

– Так ЧЕГО же тогда тебе от меня надо? – спросил Джо.

– Психологического решения данной проблемы! – И Рэндальф выразительно постучал пальцем по виску. – Все дело в знании психологии людоедов.

– Правда? – удивился Джо.

– Ну, слушай. – Рэндальф с трудом подавил зевоту. – Всем известно, что у людоедов, хоть сами они и велики, мозгов маловато. Не правда ли, Норберт?

Джо так и вцепился в плечо великана, когда Норберт энергично закивал в знак согласия.

– Неужели это действительно так? – еще больше удивился Джо.

– Ну конечно! – сонно подтвердил Рэндальф. – Тебе потребуется только ошеломить его – ты стремительно подлетишь к нему в своих Поножах Могущества, взмахнешь у него перед носом острым Трезубцем Хитрости и загипнотизируешь его взглядом из-под Шлема Сарказма, а потом четко и внятно заявишь: пусть немедленно прекратит так отвратительно себя вести, а иначе!..

– А что «иначе»? – спросил Джо.

– А иначе ты дашь ему такого пинка под зад!.. Ну, и можешь добавить от себя еще что-нибудь язвительное – скажем, насчет его внешности, – тогда он и вовсе разнюнится, как младенец. Все очень просто.

– Раз это так просто, – сказал Джо, – то зачем же вам понадобился я?

– Психология! – зевнул Рэндальф. – Ты герой-воитель, а людоеды до смерти боятся героев-воителей. Они знают, что герои убивают великанов и троллей, сражаются с драконами и побеждают их, но никто не может одержать победу над героем-воителем. Это всем известный факт.

– Но я же не герой-воитель! – завопил Джо. – Я все время тебе это твержу! И я никогда не убивал ни великанов, ни троллей! Честное слово!

– Мальчик мой, – сказал Рэндальф, усевшись поудобнее и прислоняясь к могучему уху Норберта, – да этот Энгельберт как его там только посмотрит на тебя в твоих замечательных доспехах и тут же, разрыдавшись, как младенец, пообещает быть добрым и ласковым, как котенок! Особенно если ты, как бы случайно, заметишь, что глаза у него налезают один на другой и воняет он, как розовый смердун из Благовонных Грязей. Можешь мне поверить, я ведь…

– Ну да, волшебник… – уныло закончил Джо, но Рэндальф его уже не слышал: он крепко спал, негромко, но трескуче похрапывая.

– Ну вот, он опять отключился, – сказала Вероника. – Никогда не видела, чтобы волшебники так много спали! Что ж, по крайней мере во сне он не болтает!

– Заткнись, Вероника! – сонно пробормотал Рэндальф.

– Это единственное, что он способен произносить даже во сне! – усмехнулась Вероника.

Возвращались они тем же путем – по извилистой тропе мимо Гнилых Гор. Неторопливо тянулось раннее утро; наступил полдень…

БУМ-М!

Позади негромко бумкнула Маунт-Бум. Мохнатые писклявые бабочки шныряли туда-сюда в поисках сладкого нектара, которым питались; покрытые перхотью птицы – выворотни возились у обочины тропы в пыли, издававшей жуткий гнилостный запах, а рой толстых жуков-оленей кружил с жужжанием в поисках маргариток-убийц, чтобы опылить их.

– Эти жуки похожи на Рогатого Барона, – рассмеялся вдруг Джо.

Вероника кивнула, широко раскрыла клюв, щелкнула им, поймав жука, сглотнула и сказала:

– Только на вкус они гораздо лучше!

Джо поморщился, отвернулся и вдруг краешком глаза заметил на земле что-то блестящее.

– Что это там такое?! – воскликнул он.

– Что – «такое», господин мой? – спросил Норберт.

– Вон там. – И Джо показал пальцем на землю возле левой ступни Норберта. – Осторожнее, не раздави!

Естественно! Возле левой ноги Норберта в неярких лучах солнца поблескивала серебряная чайная ложечка, изображавшая на пыльной тропе некий безнадежный танец. Она все кружилась и кружилась, словно желая что-то этим сказать, и круги становились все меньше и меньше, а потом ложечка и вовсе остановилась, сделала последний неловкий пируэт и с легким звоном упала на землю.

Джо тут же соскочил с плеча Норберта и поднял ложечку. Когда он взял ее в руки, ложечка тихонько вздохнула.

– Вы слышали? – спросил Джо, показывая ложечку всем. – По-моему, она вздохнула.

– Ей одиноко, – сказал Норберт. – Она, должно быть, отстала от остальных во время безумного бегства кухонной утвари.

– Эта ложка заколдована! – мрачно констатировала Вероника.

– А можно мне ее взять? – спросил Джо.

– Кто-то теряет, кто-то находит… – философически заметила Вероника. – Она будет отлично смотреться с твоей кастрюлей и вилкой для жаренья хлеба. – И попугаиха, взъерошив перья, гордо задрала клюв. – Можешь назвать ее, например, Чайной Ложкой Ужаса и стращать ею людоедов!