Джо Варвар и Чвокая Шмарь

– Я тоже выполнял одно важное поручение Рогатого Барона, – сказал О’Грабили, подхватывая свой уже несколько обтрепавшийся «музыкальный» сверток. – Уж он и заставил меня побегать! Я просто все углы на свете обшарил! – Торговец вздохнул и прибавил сердито: – А все из-за баронессы…

– Из-за Ингрид? – переспросил Рэндальф.

– Насколько я знаю, у Рогатого Барона только одна жена! – раздраженно сказал О’Грабили. – И ей во что бы то ни стало потребовались на окна поющие шторы! Я, например, о таких даже не слышал, но она честью клялась, что видела их в МОЕМ каталоге. А уже если Ингрид чего захочет, она это получит, будьте уверены! – Рэндальф понимающе покивал. – В общем, где я только ни бывал, но, к счастью, у меня имеются кое-какие связи… – И О’Грабили задумчиво почесал кончик носа. – В общем, мне удалось достать некую волшебную ткань… В высшей степени редкая вещь, смею заверить! И теперь я спешу в Гоблинтаун, чтобы мне поскорее сшили занавески для баронессы.

– Ла, ла, ла…

– И это ты называешь пением? – спросила Вероника. – По-моему, больше похоже на грустное мычание теленка…

– Заткнись, Вероника! – велел Рэндальф и повернулся к О’Грабили. – Кралли, дорогой, я уверен: Ингрид занавеси очень понравятся!

– Надеюсь, – пробормотал тот и поспешно раскланялся. – Я очень на это надеюсь!

* * *

Местность вокруг становилась все более каменистой и бесплодной: они приближались к Людоедским Холмам. Колючие кустарники сменились кочками жесткой колючей травы и низенькими суккулентами с толстыми листьями, перед которыми Норберту было явно не устоять.

– М-м-м, – причмокивал он, – а вот и еще один, – и резко наклонялся, чтобы сорвать очередной сочный росток и отправить его в рот. При этом он не обращал ни малейшего внимания на отчаянные крики «седоков». Каждый раз, как он наклонялся, Вероника, хлопая крыльями, взлетала в воздух, а Джо изо всех сил прижимал к себе Генри, чтобы тот не грохнулся на землю.

– До чего же я проголодался! – бормотал Норберт, брызгая слюной.

– Норберт, немедленно прекрати жрать траву! – резким тоном велел ему Рэндальф. – Ты же нас уронишь!

– Прости, господин мой, – чавкая, извинился Норберт, – но я, наверное, сто лет мармеладной травы не ел! Я уж и вкус ее забывать стал, а ведь я ее так люблю!

– Ну, по-моему, ты уже достаточно ею полакомился, – сказал Рэндальф. – Знаю я тебя! Вечно ты остановиться не в силах, особенно если любимое кушанье увидишь. Смотри в розового смердуна не превратись!

– Хорошо, я больше не буду, – пообещал Норберт. – Прости, господин мой.

– Прощаю. А теперь – вперед!

И они снова двинулись вперед. Округлые Людоедские Холмы стали видны теперь совершенно отчетливо.

– Людоеды должны быть уже где-то поблизости. Внимательнее смотрите вокруг: ищите овец, выжатых как лимон, – предупредил своих спутников Рэндальф.

Джо вытаращил глаза: «Интересно, что значит «овца, выжатая как лимон»?» – думал он и нечаянно произнес это вслух.

– Именно то самое и значит, – мрачно откликнулась Вероника.

– Хм? – Джо не знал, что ответить. – Видишь ли, я пока вообще ни одной овцы не видел, ни выжатой, ни обычной. По-моему, тут, кроме скал да камней, ничего и нет.

– А ты смотри внимательней, – повторил Рэндальф. – И ты, Вероника, не отвлекайся.

– Ну, если ты настаиваешь… – пожала плечами Вероника. – Хотя местность действительно ужасная: сушь, пыль… Настоящая пустыня! И какой псих захочет жить в таком месте?

– Вот я, например, как раз здесь и жил! – сказал Норберт с улыбкой. – И мне здесь очень даже нравится: здесь пахнет домом!

– Да, Норберт, чем-то здесь, безусловно, пахнет! Особенно если ты готов камень считать подушкой, а яму в песке – постелью, – съехидничала Вероника.

– Постель в песчаной яме? – не понял Норберт. – Но это же настоящая роскошь! И мне, и всем моим двадцати братьям приходилось и на острых камнях спать. А за каменную подушку мы тогда все на свете отдали бы! Пучок колючей травы – вот что нам заменяло подушку! А если кому-то среди ночи требовалось – до ветру…

– Все, Норберт, достаточно воспоминаний, – остановил его Рэндальф. – Лучше высматривай овец.

– Вон там одна! – возбужденно вскричал Джо, указывая вперед. – Вон! Смотрите!

– Ты уверен, что это не камень? – спросил Рэндальф.

– Она движется, – сказал Джо.

– Да, верно, – согласился Рэндальф. – Быстрее, Норберт.

Вблизи стало ясно, что это действительно овца, и вид она имеет совершенно несчастный. Овца, как ненормальная, упорно ходила по кругу, и шерсть у нее на плечах и на крупе сбилась в странные пучки, а на спине – будто прилипла и лежала совершенно плоско. Больше всего формой своей овца походила на спортивную гантель – только с ногами и покрытую шерстью. Заметив Норберта, решительно топавшего прямо к ней, она пронзительно заблеяла и мгновенно исчезла в клубах пыли за ближайшим холмом.

– Эта овца определенно была выжата! – заявил Рэндальф. – За ней!

Норберт развил бешеную скорость, но перепуганная овца сумела от них уйти. Вскоре Вероника высмотрела еще двух таких же овец с перекрученной шерстью, пугливых, дрожащих, с диким выражением глаз.

– Вот вам свежевыжатые овечки! – воскликнула Вероника, хлопая крыльями.

– Молодец! – похвалил ее Рэндальф. – Если мы потихоньку последуем за ними, они, скорее всего, приведут нас к тому, кто это сделал – то есть к самому Энгельберту Необъятному!

Джо нервно сглотнул слюну и тихо признался:

– Я что-то немного нервничаю.

– Ну-ну, Джо, малыш, – Рэндальф старался успокоить его, точно младенца, – не надо бояться! Ты вспомни: у тебя ведь есть Трезубец Хитрости! О, этот наводящий ужас Трезубец! И еще – Боевой Колпак Сарказма. Ты даже не представляешь себе, как он может сбить врага с толку! Нам ведь всего и нужно – показать негодяю Энгельберту, кто здесь хозяин. А кто у нас здесь хозяин, Джо? Кто хозяин?

– Я? – неуверенно спросил Джо. И повторил: – Я!

Норберт упорно шел по овечьему следу. Спускаясь и поднимаясь по каменистым склонам холмов, он все глубже уходил в страну людоедов. Время от времени им встречались пещеры, из их разверстых входов доносились храп и сонное бормотание людоедов.

– Мамочка… – хрипло ворчал один.

– Тепленькая моя подушечка! – бормотал другой глухим низким басом.

И из каждой пещеры вместе с могучим храпом доносилось громкое причмокивание, ибо, как известно, все людоеды во сне сосут большой палец.

– Как ты думаешь, м-мы уже близко? – дрожащим голосом спросил Джо.

Рэндальф кивнул.

– Судя по тому чудовищному беспорядку, который здесь царит, – сказал он, – именно в этих местах и были выжаты встреченные нами овечки. Так! Помолчите все!

Даже ветер вдруг стих, и воздух стал совершенно неподвижен. Норберт осторожно спустил Джо и Рэндальфа на землю, и Джо тут же взял Генри на поводок. Вероника, взъерошившись, уселась Рэндальфу на шляпу. Путешественники старательно прислушивались.

– Все тихо, – сказала Вероника шепотом. – Слишком даже. И мне это не нравится!

– Помолчи, Вероника, – прошептал в ответ Рэндальф, у которого в голове бродили точно такие же опасения.