Дождь в наших сердцах

45 минут прошли быстро, потому что я не сидела на нудном уроке, а витала в облаках, размышляя обо всем плохом, что может случиться. Выйдя в коридор вместе с Элизой, мы вновь столкнулись с парнями из двенадцатого класса. Причем «столкнулись» в прямом смысле. Это было забавно, словно момент из какого-то сериала.

Выйдя из кабинета, мы вышли в коридор, в котором всегда полно народа, ведь все спешат на следующий урок. И в этой толпе было слишком тесно, почти все пинали тебя в разные части тела, чтобы пробраться куда-то: в спину, в плечи. И Элизу кто-то толкнул так сильно, что она потеряла равновесие и споткнулась об собственную ногу, полетев прямиком на кого-то. И этим кем-то оказался никто иной, как ее любимый. Говорю же, что забавно? Судьба и удача ей приносят все на блюдечке!

– Прости! – выкрикнула Элиза, быстро начиная вставать. Элай не растерялся – взял ее за локти и помогал встать.

– Не ушиблась?

– Нет, – сквозь стиснувшие зубы, процедила она. Я увидела, что ее колготки на коленях порвались.

– Точно?

– Ага. Извини еще раз! – неловко улыбаясь, говорила она, после чего быстро схватила меня за руку и потащила куда-то в сторону, чтобы не оставаться с ним еще на несколько секунд. Элай и Аарон смотрели нам вслед – это я увидела, когда невзначай обернулась на них. Взгляд Аарона был глубоким. Без эмоций. Просто самый обычный взгляд, только вот из-за которого по телу почему-то пробежалось стадо мурашек.

Элиза молча шла. Я хотела завести разговор, но подумала, что буду смущать ее этим, поэтому просто спросила не больно ли ей, и она ответила, что терпимо – еще несколько уроков сможет просидеть. Мы спустились вновь на первый этаж, где у нас должна быть биология. В конце коридора было не так много людей: всего два класса – это лучше, чем столпотворение, как в других коридорах.

Я снова взглянула на Кимберли, которая подходила к центру. Она улыбчиво косилась на меня и прочищала горло, словно перед каким-то важным объявлением.

– На днях я узнала интересную новость, касающуюся одной из наших одноклассниц. Это было правда случайно, но я впервые поверила в такую случайность! Так забавно, вы не представляете! – она негромко засмеялась, но ее смех быстро стихнул. Мой пульс учащался. Я догадывалась. Догадывалась обо всем по ее взгляду. Но я не хотела верить в это.

Я осмотрелась. Элиза нахмурено слушала ее, изредка переводя взгляд на меня, говоря этим самым взглядом, что она не понимает, к чему ведет Ким. Остальные в коридоре оторвали глаза от гаджетов и с каким-то поддельным интересом слушали ее – в основном это были мои одноклассники. А вот двенадцатый класс стоял поодаль, у своего кабинета, но кто-то заинтересованно выглядывал и слушал, а кто-то, облокотившись о стену, ждал звонка на урок, совершенно не вникая в слова этой девушки. Но я видела, что Аарон и его друг слушали Ким. Она ведь его девушка или подруга… Кто она там ему? А мне почему-то хотелось, чтобы Аарон исчез и не слышал всего того, что она сейчас будет говорить. А я чувствовала все, что сейчас будет сказано.

– Так вот. На этих выходных я зашла к своей тете, которая работает психологом в крутом центре. Мы сидели в кабинете ее знакомой, которая на несколько часов куда-то уехала. И пока моя тетя отошла сделать нам чай, я решила осмотреться. Я правда не хотела рыться в чужих вещах, но просто любопытно все осматривала. На столе лежала синяя папочка, а рядышком черный блокнот, – ее взгляд снова перевелся на меня. И этими глазами, словно бластерами, Кимберли проделывала во мне дыру, которая, кажется, уже никогда не зарастет. – Знаю, что это не красиво, но уж простите, не сдержалась…

– Зачем ты это говоришь? – не поверила своим ушам, что я услышала его голос. Он посылал ей какой-то свой взгляд, который должна понять лишь она. Но, кажется, он просил ее замолчать.

– Подожди! Я почти дошла до самого интересного! – нервно ответила она. – Слушайте дальше. Я открыла синюю папку и поняла, что это дела о каждом пациенте. Я читала так внимательно, будто знала, что скоро найду что-то интересное. И я нашла, – Ким облизнула губы, уставившись на меня.

Я до боли сжимала кулаки – так сильно, что ногти впечатывались в кожу делая ее невероятно красной. Я сжимала зубы едва не до треска, стараясь сдерживать накапливающиеся слезы. Глаза вот-вот не выдержат сдерживать их.

– К моему удивлению, я увидела там знакомое имя и фамилию.

Я так хотела, чтобы кто-то сейчас подбежал к ней и остановил. Чтобы этот кто-то был Аарон, ведь только он, как я понимала, имеет на нее какое-то воздействие. Он мог подойти к ней, а не просто крикнуть, он мог ее остановить… Но он… Стоял и смотрел. Просто стоял, смотрел и слушал, бездействовал. И тогда я почувствовала невыносимую ненависть к нему, которая появлялась из самого сердца, в котором образовывалась дыра. Она не уйдет. Больше никогда не уйдет.

– Оказывается, что одна из наших одноклассниц, – Кимберли взглянула на своих друзей и остальных одноклассников, – лежала в психиатрической больнице. Личила свою голову. Это не просто приемы у психолога, что является вполне нормальным для общества. Она лежала в психушке, потому что была больна на голову. И этот человек сейчас среди нас. Кто знает, на что она способна? Вдруг она кинется на кого-то из нас? Захочет убить где-то в подворотне?

«Тебя я убью в первую очередь, тварь!» – хотелось выкрикнуть мне со всей болью в голосе, но я молчала. Я молчала, как всегда. Я предала ту часть себя, которая клялась самой себе быть смелой и дерзкой, умеющей постоять за себя. Я сдалась и снова стала той, которую всегда травили.

– Лаура Хилл, —взгляд исподлобья, торжественный тон и белоснежная улыбка.

Я закрыла веки и из глаз все же потекли слезы. У меня затряслись конечности. Казалось, что сейчас начнется приступ. Я видела много взглядов на себе. Мне стало стыдно. Я хотела убежать отсюда, из этой школы, из их памяти, из этой жизни. Просто скрыться. Будто меня никогда и не было.

Я так хотела верить в слова Лили о том, что в одиннадцатом классе не будет такого бреда, будут взрослые люди, которые будут нормально ко мне относиться. Но тетя ошиблась и дала мне ложную надежду.

Элиза, Аарон и всех, кого я знала или видела впервые, смотрели на меня: кто-то с жалостью, кто-то с испугом, кто-то с улыбкой. Я не видела конкретно их взглядов, потому что опустила голову и быстро шагала в другую сторону, в туалет. Единственное место, где я смогу побыть одна.

Я зашла в кабинку, опустила крышку унитаза и села на нее, подобрав к груди ноги. Я плакала тихо, но со всей болью, что ощущала. Кусала колени, царапала кожу на руках, зарывалась пальцами в волосы и оттягивала их – выдернула небольшое количество. Но ничего не помогало, становилось только больнее.

Со всхлипом отрывая голову от колен на звук уведомления, которое звучало из дна рюкзака, я подняла рюкзак с пола на колени. Вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони, я достала телефон. Сообщение высветилось на экране блокировки:

«Лаура! Это очень-очень срочно, напиши мне! Не поверишь, кто мне только что написал».

Сообщение было от Эрики. Она никогда не писала так. Не знаю, как объяснить, но я буквально чувствовал напор в ее сообщении. Я понимала, что случилось что-то необычное. Эрика никогда бы не писала мне написать срочно, если бы это было не так важно. Сердце не оправилось после недавнего, и на него снова обрушивается дерьмо.

Я выхожу из кабинки, засовывая телефон в карман брюк. Подойдя к умывальнику, я включаю воду и влажными руками промачиваю заплаканное красное лицо.

Я решила, что на уроки я сегодня больше не пойду. Пока все одноклассники были на биологии, я нашла нашу классную и сказала, что мне плохо и нужно уйти домой. Пришлось немного соврать или сказать частичную правду. Я рассказала про случай с мячом и сказала, что мне стало хуже, хотя на самом деле мне было уже лучше. Меня, конечно же, отправили домой.

Выйдя из школы, я шла мимо стадиона и мимо окон, которые выходили прямо из класса биологии. И я чувствовала эти взгляды. Но старалась не смотреть в их сторону. Вместо этого я вновь взяла телефон и все же написала Эрике.

Я: Привет. Пишу. Что там случилось?..

В сети она появилась буквально сразу, будто мониторила сообщения.

Эрика: Слава Богу, ты написала мне так быстро! Можешь мне сейчас позвонить?!

Я: Нет, я еще не дома, мобильный интернет очень плохой, еле хватает на сообщения. Ну, что там, не пугай?

Эрика: Мне написал он.

Я: А поконкретнее?

Я улыбнулась ее сообщению, решив, что ей написал кто-то из ее возлюбленных и ей понадобилась моя помощь. Но реальность оказалась куда суровее. Улыбка превратилась в тонкую линию, а в глазах стало темнеть. Я не могла поверить.

Эрика:Мне написал Юджин.

8 глава. Зачем ты вернулся?

В тот день я прибежала домой в слезах. Бабушка с тетей сразу заметили их, стоило мне перейти порог квартиры. Каждая моя негативная эмоция действовала на больное сердце бабушки, и ей снова стало плохо. Из-за меня. Лили старалась ее успокоить, говоря, что мало ли что могло случиться, может это что-то незначительное, а у меня просто играют гормоны. Но сама так Лили не считала, потому сразу после этой успокаивающей “сказки” для бабушки, она пришла ко мне. Я долго еще плакала на ее плечо, пока она гладила мою спину.

Тетя так сильно разозлилась на всех сразу, что у нее скрипели зубы. Она сказала, что может выбрать мне другого психотерапевта, если я больше не захочу встречаться с мисс Стейси. Лили не понимала, как можно быть такой безответственной женщиной, специалистом, чтобы оставлять настолько важные и личные вещи у всех на виду. Я попросила не делать этого, потому что не представляю уже другого психотерапевта рядом с собой. Я же не винила в этом мисс Стейси, и по правде говоря, я даже не видела здесь ее вины. Было явно понятно чья здесь вина. Виновата та, которая полезла в чужие вещи, которая стала рыться в них!

Я не ходила в школу две недели, поскольку мне было невыносимо тяжело туда вернуться. Я ловила паническую атаку каждый раз, как думала о возвращении. Перед глазами мелькали взгляды моих одноклассников, взгляды учителей и других учеников, которым известна вся эта ситуация. Меня бросало то в жар, то в холод от ощущений этих взглядов на себе. Эти осуждающие перешептывания и другие негативные действия в мою сторону. Я боялась представить, что со мной будет, если я вернусь.

А больше всего я не представляла, как смотреть в глаза Элизе. Я боялась услышать от нее те же слова в свой адрес, что и от остальных.

«А что, если Элиза теперь тоже не хочет общаться со мной? Что, если она хочет избегать меня? Или еще хуже… Что, если она теперь ненавидит меня вместе со всеми?» – эта мысль присутствовала со мной изо дня в день.

Однако, Элиза писала мне почти каждый день, но ни одно ее сообщения я не прочитала. Я боялась их читать. Боялась увидеть там что-то, что заставит снова лить слезы, как слабачка. Поэтому я просто смахивала их, когда приходили уведомления.

Так же было сообщения от Аарона, но от него я тоже не читала. Его я ненавижу теперь так, как ненавидела даже в первые дни. Теперь я реально его ненавижу. Не хочу слышать о нем, не хочу думать о нем, не хочу видеть его. Я была почти уверена, что он смеется надо мной, как и все остальные, тем более учитывая то, что Кимберли – его подружка.

Иногда меня постегала мысль, что Аарон мог знать обо всем… Или, что еще лучше: может он все ей и рассказал? Спустя несколько дней, как я не ходила в школу и отходила от этого позора, я вдруг вспомнила одну деталь. Я подумала об этом совершенно внезапно, когда лежала на кровати, уткнувшись в подушку. Я вспомнила о том, что в ту субботу Аарон как раз таки был в помещении. И именно он мог спокойно зайти и… Хотя так же я понимала, что ему не было смысла этого делать, да и он меня не видел, просто моя паранойя снова одержала верх надо мной.

Не ходила я в школу две недели не только по этой одной причине. В придачу к моему моральному состоянию добавилась простуда. Однако две недели закончились, как и болезнь. Мне выдали справку, и мне уже нужно выходить туда, куда не хочется… Я не могла представить, что за Ад меня там ожидает.

В тот самый роковой, я бы сказала, день я плакала по двум поводам: первый – это, конечно же, Ким. А вот второй… Юджин. Парень, которого я не хотела бы встретить вновь и желала бы забыть. Это самый настоящий демон на Земле. У меня колотилось сердце, когда я прочитала то сообщение. По дороге домой я старалась не грохнуться в обморок. Я пыталась написать Эрике и узнать, что он ей написал и зачем вообще, но мобильный интернет совсем прорвал дно и не отправлял совершенно ничего.

***