Зефир со вкусом плесени

– Нет, просто стало интересно.

Я слишком быстро поднялась изо стола и посмотрела на него с высока. Павло от неожиданности замер в сидячем положении с открытым ртом и чайной ложкой в руках, с которой медленно сползал ломтик морковки.

– Мне, наверное, лучше пойти поспать, – произнесла я, симулируя зевоту.

Он мельком оглядел мою нетронутую тарелку и вернулся ко мне.

– Уверенна?

– Определенно.

И я покинула его. Втянув в себя живот, прошла по коридору и зашла к себе, после чего рухнула на кровать.

Завтра я повидаюсь со своей мамой. Мы разберемся во всем, она оправдает этого лжеца. Если, конечно, эта женщина не окажется очередной фальшивкой. Закрыв глаза, чтобы заснуть, я поджала под себя колени и засунула руки под подушку.

Спокойной ночи, нереальный мир. Может быть, ты являешься всего лишь сном. Может быть, настоящая Я сейчас где-то спит, а я живу в теле другой девочки. Происходящие события вокруг напоминают мне сюжет какого-то триллера или фантастического фильма.

Только это настоящая жизнь.

И я безумно скучаю по своей маме. Я мало что помню из своего прошлого, но объятья ее рук не забуду никогда. Помню, что чувствовала, когда она поцеловала меня в щеку тогда в лимузине. Как махала мне рукой в доме Джонсонов и улыбалась.

На глазах вот-вот навернутся слезы.

Только я была готова уснуть, как кончиком указательного пальца что-то почувствовала и моментально распахнула глаза.

Под подушкой что-то было.

Я поднялась на локтях, сложила ноги по-турецки и потянула ногтями листок, который нащупала подо мной.

Это было письмо. В конверте.

Сначала я долго глазела на него, первые минуты не собираясь открывать, ведь хотела рассмотреть его наружную оболочку. Я так серьезно отнеслась к этой находке не просто так.

Пункт отправки: «Америка», а на месте информации об адресате вручную было написано всего два слова: «Знакомый незнакомец».

Больше не собираясь мучать себя ожиданиями, я начала разворачивать конверт. Уже тогда я знала, что после прочтения он попадет в мой «священный пакет», к остальным ценным вещам.

В письме текст также был написан вручную. Темными чернилами «знакомый незнакомец» оставлял в конце каждого слова симпатичную закорючку, а каждый абзац начинался с большой буквы.

Как бы я ни хотела продолжить наслаждаться этим изумительным почерком, сердце не слушало команды моего мозга, и взгляд начал скользить по строчкам.

Мой милый ангелочек,

Сегодня твоя Maman снова встретила меня на улице. Мне кажется, она о чем-то догадывается, но не хочет навязывать себе лишние заботы.

Извини за грубость, но я не понимаю, как тебе удается жить с таким человеком под одной крышей, видеть ее каждый день, но, в то же время, постоянно скрываться. После гибели твоего отца ты осталась одна, но теперь нас двое.

Каждый день я думаю о твоих голубых как небо глазах, хочу накручивать на пальцы твои светлые волосы, слушать твое ангельское пение и кружить тебя в страстных танцах.

Каждый день я мечтаю взять тебя на руки и унести из этого жестокого мира.

Я дико жажду нашей встречи, нашего нежного поцелуя, твоих влажных губ.

Мне больно смотреть, как свет в твоих искрящихся глазах все больше тухнет с каждым днем. Они пытаются отнять у тебя счастье.

Но ты сильная девочка, ты продержишься. Я ведь всегда с тобой.

    Твой знакомый незнакомец

Я долго не могла прийти в себя после письма, и этим днем так и не смогла все переосмыслить. Почти сразу вырубилась, как только снова опустила голову на подушку.

Но запереть дверь все же успела. Для безопасности.

10 июня, 2017

Фотопленка

Джессика выглядывала из-за стены и наблюдала за своей матерью. Мадам сидела на веранде за столом из бамбука, скрестив ноги, пролистывала страницы последнего выпуска ее любимого журнала и уже в сотый раз помешивала серебреной ложкой капучино, несмотря на то, что сахар на дне уже давно растворился. От этого движения круглые блестящие браслеты на ее руке постукивались друг об друга в так биения сердца молодой девушки.

Ее гордыня и безмятежность заставляли Джессику нервничать.

– Что там? – неуверенно спросила белокурая, когда лучи солнца проскользнули по ее лицу. – Что он написал?

Джессика полностью вышла из тени и сделала к ней несколько шагов, но остановилась на полпути и сложила на груди руки. Ей не нравилось это молчание. Недовольно подняв подбородок, женщина убрала темные очки с носа на лоб и открыла предыдущую страницу. Затем прикусила щеку изнутри и только спустя несколько секунд зачитала нужную строчку из интервью:

– «Очень жаль, что мне пришлось иметь дело с семьей Филлинсов, – произнесла она строгим тоном и натянула на лицо недовольную улыбку, – с этой тупоголовой блондинкой Каролиной и ее дочерью-проституткой.»

Глаза Джесс округлились как у совы, и это реакция идеально сочеталась с ее фамилией. Приоткрыв рот, она ударила себя ладонью по лбу, позабыв о слое тоналки на лице.

– А ты что?

– В каком смысле? – удивилась женщина, наконец-то повернувшись к дочери лицом, но продолжила сидеть в той же невозмутимой позе. – Что ты мне прикажешь делать? Устраивать скандал, который может уничтожить мой бизнес, или идти к Мистеру Джонсону и лично извиняться за твое гадкое поведение?!

Девушка была шокирована ее словами. Не обращая внимание на свое мятное платье с рукавами, которое волочилось по газону, она подошла к матери еще ближе и уставилась ей прямо в глаза, не скрывая возмущения.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А зачем надо было бить Роберта кулаком по лицу, а потом выбегать из дома как ненормальная?! Нельзя быть такой! – ее голос повысился.

– Господи, maman! Он ведь приставал ко мне!

– Неужели нельзя было потерпеть ради меня? Хотя бы раз!

Джессика застыла на месте как каменная статуя, жертва Горгоны, не веря своим ушам. Краем глаза она заметила, что их служанка, личный водитель, давно ожидающий их у выхода, и любимая гувернантка стоят у арки, ведущей в дом, и с нескрываемым любопытством наблюдают за их ссорой.

Девушка знала: нужно что-то сказать, но на языке не вертелось ни одно слово. Ей оставалось только грустно покачивать головой и смотреть, как ее мать поднимается на ноги, чтобы покинуть веранду, ведь начинался мелкий дождь.

– В последнее время ты меня разочаровываешь, – призналась женщина, недовольно цыкая.