О-370 наступил на крышу, собственным весом пресекая неловкие усилия двоюродного брата.
– Посмотри вокруг, Двести одиннадцатый! Пока Фермер не увидел, что произошло, мы на свободе! Можем делать, что захотим! Запрыгнуть на грузовик! Заставить Гризлера за нами гоняться! Можем даже отправиться в лес и устроить охоту на ящериц! Мы научимся и когда-нибудь схватимся с Булькожаждом!
Крыша соскользнула с морды Н-211. С тревогой в глазах он посмотрел в лес.
– Мы же всегда этого хотели! – воскликнул О-370. – Пройдёт много лун, а лисы на Ферме всё ещё будут говорить о Великом Обрушении Нор. Даже когда мы отправимся в Белый Сарай. Пускай она не такая захватывающая, как старые, но это история!
Двоюродный брат нахмурясь посмотрел вниз на крышу.
– А что скажут наши предки? Вдруг они почуют от нас запах дикости и не позволят войти в Белый Сарай?
– Ну, сам подумай, – ответил О-370. – Они впустили Юли и Мию. А уж у них-то дикости хоть отбавляй!
Н-211 прикусил в раздумьях язык.
П-838 вздохнула.
– Теперь, пушистые колобки, когда ушёл Девятьсот сорок седьмой, я стала за вас в ответе. И должна сказать, Триста семидесятый, что за всю жизнь не слыхала ничего глупее. У меня нет желания смотреть, как вы умираете.
Радость О-370 едва не растаяла… но он догадался, что П-838 по-прежнему заперта в норе и не сможет его остановить, даже если захочет.
Он с надеждой взглянул на брата:
– Ну, что? Приключение?
Н-211 опустил морду.
– Мне… Мне хочется. Только вот… – Его правая передняя лапа дёрнулась вверх и повисла. – Лапа. Заноза. Попала, когда рухнула крыша.
– Дай посмотрю, – сказал О-370. – Может, вытащу.
– Не получится, – сказал, отворачиваясь, Н-211. – Она глубоко засела.
О-370 вдруг заметил, что уши у двоюродного брата прижаты, глаза слезятся, и, хотя в воздухе было прохладно, а сломанные обогреватели валялись под лапами, дышит он тяжело и часто… О-370 всегда считал двоюродного брата храбрее себя. А Н-211 боялся.
О-370 даже помыслить не мог отправиться на поиски приключений в одиночку. Юли и Мия остались в живых только потому, что были вместе. Каждый обладал талантом, которого не было у другого. Когда братья придумывали свои собственные приключения, сочинял всегда О-370, а Н-211 был в этих историях клыками. Но прямо сейчас у Н-211 был такой вид, что он не сможет обидеть даже земляного червя.
О-370 снова посмотрел в лес. Тот казался темнее и даже гуще, чем прежде. Весь мир пугающе распахнулся навстречу. Но всё-таки распахнулся.
– Я пошёл, – сказал О-370.
Н-211 навострил уши:
– Пошёл?
О-370 глянул вниз через край обвалившейся крыши. Широкая лужайка лежала внизу пропасти в головокружительные три хвоста глубиной. В норе ему едва хватало места подпрыгнуть вверх на две лапы.
Он облизал губы и напомнил сам себе, что такая возможность случается только раз в жизни. А то и реже.
– Что если Гризлер тебя поймает? – спросила П-838.
О-370 обвёл взглядом Ферму, отыскивая местечко, где старый пёс бросил на ночь кости. Но Гризлера нигде не было видно. Впрочем, какая разница. Пёс хоть и был в восемь раз больше О-370, но отличался тучностью и косоглазием, да ещё и ходил вразвалку.
– Самое страшное в Гризлере, – сказал О-370, – что он забрызжет тебя слюной, когда будет лаять.
Н-211 не засмеялся.
– А что если там мистер Шорк? Дождётся, когда ты спрыгнешь, и в два счёта тебе перекусит шею!
О-370 едва сдерживался – от злости шерсть на загривке чуть не вставала дыбом.
– Увидишь его – дай знак. Завой.
И, пока страх не пересилил его, он упёрся передними лапами в острый край крыши и покачался на задних.
– Не вздумай, Триста семидесятый! – зарычала П-838.
Он посмотрел на траву внизу. Вот оно. Начало единственного великого приключения.
– Триста семидесятый! – окликнул Н-211.
О-370 обернулся через плечо.
– А вдруг с тобой что-то случится? – спросил двоюродный брат.
– Да… – ответил О-370. – А вдруг со мной вообще ничего не случится?
Н-211 прижал уши.
О-370 прыгнул.
5
ЗЕМЛЯ БРОСИЛАСЬ ВВЕРХ и звонко ударила О-370 по лапам, ткнула его же коленями в живот. Морда лисёныша ударилась о траву, зубы щёлкнули, да так сильно, что, казалось, сейчас рассыпятся. Целое долгое мгновение он не мог вздохнуть и с ужасом думал, что навсегда переломал себе кости.
Наконец лёгкие встрепенулись и жадно глотнули воздух. Шатаясь, О-370 поднялся на лапы и встряхнул головой, чтобы разогнать искры, мелькавшие перед глазами. На негнущихся ногах он обшарил взглядом лужайку – как бы не выскочил из кустов мистер Шорк, как бы не выпрыгнул, извиваясь и чавкая, Булькожажд.
Но, какие бы смертоносные существа ни таились в лесу, никто не показывался.
О-370 попробовал ступить лапами по траве. Щекотно. Он проскакал несколько хвостов вдоль сетчатых нор, повернулся и поскакал обратно.
– Как здорово! – закричал он двоюродному брату.
П-838 посмотрела на него сверху вниз через сетку:
– И как же ты заберёшься обратно, умник?
– А, ну-у… – О-370 смерил взглядом высоту до обвалившейся норы – три хвоста. – Вернусь – что-нибудь придумаю.