Страшные истории для маленьких лисят. Большой город

– Я же серьёзно, к бреху! – рявкнул на неё О-370.

П-838 щёлкнула языком:

– Тебе повезло, что здесь нет Девятьсот сорок седьмого и он не слышит, что ты несёшь.

Да А-947 вообще больше ничего никогда не услышит, вдруг догадался О-370. Его уши сняли со шкурой.

– Но… – заговорил Н-211. – Люди же добрые. Беатрис Поттер приютила когда-то Мию.

О-370 содрогнулся. В первый раз в жизни он задумался: а вдруг эта история страшнее, чем лисы на Ферме себе представляют?

– Полезай в нору, лисёныш! – завопила одна из самок-производителей. – Сейчас же!

– Цепляйся за порванную сетку!

– Так или эдак. Только полезай обратно наверх!

О-370 посмотрел на двоюродного брата.

– Ты веришь мне, Двести одиннадцатый?

Н-211 уставился ему прямо в глаза, словно хотел увидеть то, что видел О-370.

– Сейчас же, малыш!

– Пока не проснулся Фермер!

Самки-производители рявкали не переставая, сыпали угрозами и уговорами, а О-370 смотрел на двоюродного брата умоляющим взглядом. Он был полон решимости убедить его. Даже если на это уйдёт вся ночь.

ЩЁЛК!

Мех на лице Н-211 осветился, и голова О-370 резко повернулась назад.

На веранде зажёгся свет.

– Фермер проснулся, – небрежно бросила П-838. – Видимо, самки-производители разбудили.

И, не сводя от ужаса глаз, О-370 смотрел, как в фермерском доме открывается дверь.

7

ЕДВА ТЕНЬ ФЕРМЕРА вытянулась по траве, как О-370 юркнул за деревянный столб. Раньше, завидев Фермера, О-370 принимался вилять хвостом. Но сейчас Фермер напоминал мертвеца. Скелет, улыбающийся в темноте.

О-370 посмотрел прямо вверх и увидел, что двоюродный брат таращится вниз.

– Прыгай, – шепнул О-370. – Если заболит лапа, пойдёшь на трёх. Я помогу.

Н-211 судорожно глотнул:

– Я не хочу больше играть в эту игру.

– Это не игра! – вспылил О-370.

Завязав на ботинках шнурки, Фермер уже спустился с веранды и шагал по двору.

О-370 посмотрел в чёрную пустоту между деревьями и замер в нерешительности.

Он взглянул вверх на свою нору.

На свою клетку. Будет гораздо проще, если остаться на Ферме.

Получать еду два раза в день, играть с двою родным братом. Верить во всё, во что верил всегда.

– Прошу тебя, Двести одиннадцатый, – сказал О-370. – Идём со мной.

Н-211 уставился себе под лапы:

– Триста семидесятый… истории надо просто слушать, и всё.

У О-370 поникли уши.

Фермер подошёл к клеткам.

О-370, устремив глаза к лесу, жалобно тявкнул ещё разок и выскочил из-за столба. Он почти добежал до деревьев, как вдруг услыхал позади тяжёлое пыхтение и грохот цепи, волочившейся по двору.

– Гризлер, нет! – закричала с веранды Ферн.

Пёс за несколько секунд настиг О-370 и схватил его за голову мощной пастью. Серые зубы сдавили О-370 горло, а широченный язык липко захлопал по носу. Гризлер стоял и тряс своей мощной пастью, а туловище О-370 хлестало взад и вперёд. Шея вытянулась и напряглась так сильно, что голова, казалось, вот-вот отскочит.

Издалека послышался громкий свист.

– Брось!

Это приказал Фермер, и пёс повиновался. Зубы на горле у О-370 разжались, и он упал на траву, жадно заполняя лёгкие холодным воздухом. Гризлер уткнулся носом О-370 в грудь и утробно зарычал. С чёрных собачьих губ на живот О-370 закапала слюна.

– АУ-У-У-У!

Ботинок Фермера ударил Гризлера в грудь, пёс завизжал и отошёл в сторону.

– Шавка тупая! – заорал Фермер. – Этот лисёныш стоит – на месяц хватит! Если испортил такую шкуру, клянусь, заменю твоей! – Он показал на О-370. – Ферн, забери лисёныша!

О-370 лежал, окоченев от страха, когда подошла Ферн и опустилась рядом с ним на колени.

– Бедняжка! – Она сжала его ухо длинными ногтями и тихонечко покрутила. Стало спокойнее.

Глаза у О-370 захлопали и закрылись. Ему вдруг очень захотелось позволить ей взять его на руки и, бережно прижимая к груди, отнести обратно в нору, где П-838 через сетку вылижет ему раны.

Но тут он вспомнил вопрос, который Ферн задала Фермеру: «Можно будет надевать в школу?» И он догадался, что она говорила о лисьей шкуре.