Сталкер. Влюбляя тебя

Но какого же было моё удивление, когда нахальный мужик бесцеремонно развернул меня спиной к себе, ловко скрестил кисти моих рук сзади, без затруднений удерживая одной лапищей, что косточки запястий захрустели.

– Ты что творишь? – недоумеваю.

Не произнося ни слова, Эдриан надавил второй ладонью на поясницу, заставляя наклониться, тем самым оттопыривая попу в его сторону. После чего стянул спортивные штаны вместе с трусами и мою ягодицу ожёг резкий шлепок.

– Не смей поднимать руку на будущего мужа.

Второй хлёсткий удар пришёлся на другую половинку: – И не смей выскакивать на улицу босиком и без одежды.

После чего он демонстративно натянул на меня трусы и штаны, развернул к себе и прижал, заключая в крепкие объятия. А я абсолютно сбита столку скоропалительностью произошедшего…. И как я должна реагировать на неуместные воспитательные меры? Бить в ответ? Устроить скандал? Обидеться? Обращаюсь за помощью к внутреннему «я», но чокнутые тараканы в голове в глубочайшем обмороке, здравомыслие махнуло рукой и направилось на поиски текилы, потому как разобраться в наших с Эдрианом отношениях без бутылки – крайне затруднительно. И только яичники, как обычно, на коленях воздавали хвалу небесам, рассудив, что это была прелюдия как раз по их части.

Но я, так и не получив хотя бы малюсенького совета от самой себя, предпочла поступить чисто по-женски, то есть обидеться. Мало того, что простыла, на работу нельзя, из дома выйти нельзя, плавать в бассейне нельзя, вина выпить нельзя. Сплошное нельзя и ни одного можно (кроме прописанных врачом таблеток). Даже на Эдриане сорвать раздражение не получилось. Сама угодила в воспитательную ловушку.

Я не обнимала его в ответ. Простоя стояла, опустив руки вниз и пыталась разобраться в диком коктейле, замешанном на собственных эмоциях. И когда он, подняв меня на руки принёс в спальню, я все ещё обижалась. Когда раздевал и целовал каждый обнажающийся участок кожи, я упорно напоминала себе, что все ещё обижаюсь. Умопомрачительные влажные поцелуи распускались огненными цветками на губах, шее, спускались к груди. И вот тогда я застонала и подала грудь навстречу, потому как нестерпимо захотелось большего. Но продолжить мне не дали:

– Ты ещё не окрепла для постельных игр.

И вот как после такого отношения не обидеться заново, всерьёз и надолго? Я именно так и поступила. Но из-за быстрой утомляемости и принимаемых лекарств моментально заснула и напрочь забыла по какой причине обижалась. А всё потому, что ночью мне приснился восхитительный сон.

Эдриан откинул с меня одеяло и принялся покрывать тело поцелуями. Требовательные руки жадно оглаживали полушария груди, разгоняя возбуждение по кровотоку. Жёсткие пальцы сжимали соски, покручивая, превращая в камушки. В ответ тело пронзило жгучим удовольствием, иголочки покалывали всю кожу от кончиков пальцев на ногах до самой макушки головы. Влажный горячий рот накрыл вершину груди, пощекотал языком, втянул посильнее и выпустил с пошлым звуком. Я же протяжно застонала, выгибая тело дугой. Между ног становилось влажно и пусто. Твёрдая рука сжала полушарие второй груди причиняя лёгкую боль и жадный рот набросился на сжавшийся сосочек. Второму соску досталось больше агрессии, чем первому. Эдриан его покусывал, грубо всасывал, оттягивал, чтобы затем отпустить на волю, на краткий миг и снова ненасытно всосать. После таких ласк моё тело покалывали не иголочки, разряды молний били точным попаданием в промежность, клитор пульсировал, влагалище жадно сжимало пустоту, а яичники вырабатывали зашкаливавшее количество феромонов.

Мои руки зарылись в мягкие волосы и дёргали их в такт собственных молний. Если Эдриан облысеет раньше времени, это будет исключительно моя вина.

– Эд-ри-ан, – простонала во сне, когда терпеть накал стало невозможно.

В ответ он спустился от груди к животу и запорхал по нему поцелуями, оставляя влажные ожоги на коже. Пупок приглянулся ему больше всего, и он надолго завис, лаская его.

– Эдриан, – поторопила ещё раз, взмывая ягодицами вверх, чтобы потереться ноющей промежностью об обнажённый торс.

– Не так быстро, сладкая, потерпи чуть-чуть.

Его губы исследовали гладкий лобок, повергая меня в бешенство от неудовлетворения. Но нежная кожа с удовольствием принимала ласки, отправляя моё сознание в астрал от одновременного блаженства и негодования.

Когда мужские губы накрыли клитор, я исторгла оглушающий стон облегчения. Пока язык выписывал круги и зализывал самый центр сосредоточия нервных окончаний, палец Эдриана кружил вокруг преддверия входа во влагалище. От захватывающих сознание ласк я даже перестала стонать. Хрип застрял поперёк горла.

Казалось, что сегодня это самая оглушительная ласка из всех, которые Эдриан когда-либо дарил мне. Не знаю, что за точки он отыскал на моём теле, но я парила в небесах на розовых облаках, омываемая каплями радужного дождя! Когда два пальца вошли внутрь влагалища, согнулись крючком и потёрли переднюю стенку, мои ягодицы непроизвольно взмыли вверх от переполняющего удовольствия. Это было ошеломительно, ярко, чувственно и сладко. Хотелось бесконечного продолжения и скорой разрядки одновременно. Это именно та изысканная ласка, ради которой я согласна отсрочить наступление оргазма. Это не пытка, а чистое, незамутнённое наслаждение.

Пальцы наращивали скорость, потирая внутренние стенки. Жадные губы всосали с силой клитор, пока язык ласкал изнутри самое скопление нервных окончаний. Матерь Божья, пресвятая Мария! Я кончила оглушительно, взорвалась радужными брызгами, выкрикивая имя Эдриана. Бёдра вибрировали, как и вся моя женская суть. Но именно эта сильная пульсация во всём теле заставила меня… проснуться?!

– Эдриан?! – мужские губы оторвались от поцелуев на внутренней части бедра и жадные тёмные глаза встретились с моими. Я приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть бесстыдно ухмыляющегося мужика, – что происходит? Мне приснился странный сон…

За окном светало, но в предрассветных сумерках масляный блеск некогда карих глаз обещал что-то запретное, но искусительное и манящее.

– Ты уверена, что это был сон, сладкая? – палец проник во влагалище, совершая неспешные поступательные движения, чтобы я отчётливо ощутила отголоски недавнего яркого оргазма.

– Значит пока я сплю, ты…

– Я решил сделать тебе подарок на Рождество.

– Хм, неожиданный подарок. Но вчера вечером кто-то сказал, что я не окрепла для постельных игр.

– А за ночь ты стала здоровее ещё чуть-чуть, чтобы сегодня с утра пораньше насладиться моим подарком.

Вот значит, как ты запел, дорогой…, ну-ну. И кстати, в эту игру могут играть двое.

– Проблема в том, милый, что я спала. И во сне произошедшее казалось мутным и нечётким, и я не думаю, что насладилась твоим подарком как следует.

Эдриан моментально перетёк повыше, нависая надо мной с хищным усмехающимся лицом.

– Моя сладкая девочка хочет поиграть, – жадный поцелуй в губы, агрессивный, с жёстким напором, закончившийся моей оцарапанной до крови нижней губой. Но влажный язык тут же слизал выступившую с ранки кровь. – Ты продолжаешь настаивать на своих показаниях о нечёткости сна?

Знаю, что рискую, но бесшабашность и азартная страсть завладели моим разумом, отправив последний в нокаут:

– Хм, определённо никакой чёткости, мистер самый главный босс. И я кажется припоминаю, что само наслаждение вышло не настолько запоминающимся, как случалось раньше. Ты уверен, что хорошо потрудился над подарком?

Мой язык медленно пробежался по губам, а чёрные глаза полыхнули предвкушением и разгорелись таким же похотливым азартом, который сводил с ума меня саму. Однако самоконтроль Эдриана не позволил его разуму отключиться, в отличие от моего.

– Ты ещё не выздоровела до конца, чтобы играть с огнём, Лили.

– Вчера ты говорил тоже самое, но сам снял запреты.

– Тогда держись покрепче, сладкая.

Он сел на пятки и потянул меня за собой. Когда мои ноги, согнутые в коленях, оказались по бокам от него, он медленно дюйм за дюймом насадил меня сверху вниз на вздыбленный член. От ощущения наполненности и распирания изнутри, закатывались глаза, но одной рукой Эдриан жёстко держал меня за подбородок, чтобы я не отводила взгляд. Его глаза горели жадной похотью, вытягивая из меня и смакуя моё наслаждение, отчего возбуждение между ног лишь нарастало. Когда я вобрала весь член до конца, то не видела перед собой ничего кроме двух чёрных колодцев без дна, влекущих за собой. И я без сомнений и колебаний рухнула в его черноту, пребывая в полной уверенности, что он поймает меня.

– Теперь осторожно откинься на спину, а лодыжки обхвати руками.

Эдриан надавил ладонью на грудину, и я послушно выполнила как он сказал. Но член то его до сих пор во мне! Матерь божья, святая Мария!

– Ох, Эд-ри-ан.

– Сладкая, мы ещё не начали, чтобы ты кончала. Сделай одолжение, потерпи.

Но я не могу терпеть!

– Сделай уже хоть что-нибудь, – прорычала на мужчину, который замер не шевелясь, разглядывая меня. Представляю, какой ему открывается вид. Я раскрыта дальше некуда, неудобная поза омывает смущением и от этого возбуждение неумолимо нарастает. Как мне терпеть?

Мужчина нежными движениями пальцев огладил нижние губы, пощекотал нетерпеливый бугорок. Влагалище отозвалось мощным сжатием, член во мне тоже дёрнулся, явно польщённый оказанным вниманием.

–Послушная, сладкая девочка, – проурчал довольно Эдриан и только после этого начал размеренные движения, уверенно ухватив под ягодицы. Вскоре он приподнялся повыше, утягивая за собой мои бёдра. Верхняя часть моего тела оставалась на кровати, и поскольку находилась ниже по уровню, то грудь повинуясь движениям тела колыхалась где-то под подбородком. Мужская рука крепко ухватила одну из них и сжала плоть, натягивая с каждым толчком. Эдриан не толкался глубоко, но член входил под настолько острым углом, что из глаз сыпались искры.

–Эд-ри-ан, – жалобный стон вырвался против воли. Меня трусит от дичайшего возбуждения и всё, о чём я думаю, как можно скорее достигнуть оргазменной нирваны.

Его пальцы, наигравшись с грудью, теперь бесстыдно оглаживали раскрытые лепестки, разнося обильную влагу.

–Моя голодная, сладкая девочка. Соскучилась по папочке.

Провокационные прикосновения отправляли возбуждение на новый виток, но даже не намекали на приближение финала. Потому как главный бугорок удовольствия оставался обделённым лаской. Я попыталась пошевелить тазом, но поза не предполагала активных действий с моей стороны, ко всему ноги начали затекать.