Несовместимые. Книга первая

Совсем уже растерялась.

Взгляд янтарных глаз опустился на меня. Грозно нахмуренные брови слегка расслабились и жесткие черты лица еле смягчились. Боже, да этот мужчина красив как античный бог. До него я ни на кого не обращала внимания, не удерживала так долго взгляд на мужчине и просто избегала их как огня. Этот мужчина выглядит серьезным, уверенным в себе и просто несокрушимым. От него так и веет опасностью. Как правило, стоит обойти и сбежать, но эти глаза, от которых я не могу оторваться, не позволяли мне этого сделать.

– Ничего страшного, юная леди, – раздался его басистый грудной голос, и он снова отвернулся.

От этого голоса во мне все содрогнулось. Да что это за мужчина такой? Уходи, Элла. Подальше от него уходи.

Я стала искать глазами свою подругу, которая вынюхивала в этом дорогом магазине просто каждый женский парфюм, как вдруг почувствовала на себе те же глаза, которые пленили меня пару секунд назад. Не знаю зачем, но я мельком взглянула на него вновь. Какая-та неведомая сила попросила меня это сделать, честное слово. Незнакомец сосредоточенно осматривал меня, нахмурив брови, так же обернувшись в пол оборота ко мне. Я не знаю, зачем он это делает и не хочу знать. Дыхание начинает прерываться, будто это его глаза управляют им. Паника одолевает меня. Я хочу спастись от пристального взора этих почти золотых глаз, но они будто не позволяют, пока в полой мере не изучат меня.

В это же мгновение я заметила свою подругу и булыжник в груди, который сдавил грудную клетку, спал.

– Брук! – воскликнула я, поднимая руку и сорвалась с места.

Оказавшись рядом со своей одержимой подругой, с блестящими глазами от желания купить здесь подходящий для нее аромат, я отдышалась. Положив ладонь на грудь, я поняла, как сильно бьется мое сердце. В следующую секунду, когда разум прояснился, я почувствовала, как сильные удары оглушают мои уши. Это нахождение рядом с тем незнакомцем так повлияло на мое состояние?

– Ты чего? – спросила Брук, мельком взглянув на меня, вынюхивая очередной флакон.

– Давай уйдем отсюда, – взмолилась я.

– Еще немного. На, успокойся, – она всунула мне флакон, который я чуть не уронила на кафель. – Пахнет ванилью, – добавила она, уходя к другой витрине.

Я выдохнула и резко открыла флакон. Протянула его к носу и вдохнула аромат.

Боже… Это невероятно. Запах уносит в легкость и забвение одновременно. Восхитительно. Я будто перенеслась в сказочные мир. Перед глазами мелькнули океан и чистое небо. Я лежу на песке и смотрю на эту голубизну, которая сливается с океаном. Шум прибоя в ушах. Я закрываю глаза и слушаю эту успокаивающую музыку, идущую прямо в сердце.

– Элла! – Я вздрогнула и автоматически поставила флакон на стеклянную полку витрины. – Ты чего?

– Нет. Ничего. Запах понравился, – как ни в чем не бывало ответила я.

– Ладно, пошли. Иначе до парка точно не доберемся в дневное время.

Брук взяла меня за запястье и повела к выходу.

Как только мы вышли из магазина, тут же мимо нас проехала дорогая машина. «Aurus», если не ошибаюсь. Мне почему-то вдруг показалось, что в этой машине сидел тот самый мужчина, который за считанные секунды вселил ужас и восхищение одновременно в мое сердце. Радует одно: я его больше никогда не увижу.

Глава 5

Прогулка с Брук в главном парке Нью-Йорка отвлекла меня от всех моих обыденных размышлений и насущных проблем. Поездку в Испанию я бы не назвала проблемой, скорее неприятным стечением обстоятельств.

Я никогда не против провести время с бабушкой, но как жаль, что для нее самое прекрасное время, проведенное со мной, лучше проходит в Испании, чем в Нью-Йорке.

Я уже была в Валенсии несколько раз, но друзьями так и не обзавелась. А о чем это говорит? Я начинаю там деградировать без общения с реальным человеком, который близок мне по духу и, которого я принимаю сердцем. Таких в Валенсии я не нашла. Даже тот соседский мальчик убежал от меня, когда пытался познакомиться.

Мне было девять, когда я в саду бабушки нашла песок среди ее особых цветов, которые растут и питаются только за счет него. Маленькая, милая и ухоженная девочка в розовом шелковом платье, подаренное бабушкой, среди песка быстро превратилась в размазанную в грязи оборванку. Зная, какие аристократы проживают в районе бабушки, мальчик, естественно, не выдержал общества девочки с манерами бездомного и таким говором, будто росла в семье гопников. Его нежная психика пошатнулась от такой соседки, и он решил спасаться всеми возможными способами. Бежать от нее и больше на глаза не попадаться. Я не удивлюсь тому, что мальчик еще несколько дней и на улицу не выходил.

Рассматривая вокруг себя зеленые деревья, я поняла, что скоро их покроет сначала осеннее золото, а уже после зимний иней. Лето кончается, и я поняла, что в этом году у меня особых воспоминаний из него нет. Даже фотографий. Но это для меня не беда и никак не горе. Воспоминания всегда можно восполнить и неважно в какое время года. Многие вовсе забываются и больше никогда не вспоминаются. Наше сознание запоминает лишь самые яркие или мрачные отличительные моменты. Остальные будто засасывает бездна, созданная в нашей голове для ненужного груза.

Лежа на зеленой лужайке, мы с Брук смотрели на небо за проплывающими облаками. Как в прошлом мы изображали свои фигуры из пушистых облаков, облизывая мороженое в стаканчике. Смеялись и тыкали пальцами в небо, крича как ненормальные. Люди на это не обращали никакого внимания. Им было все равно и каждый шел по своим делам, или медленно прогуливался, или гулял со своими животными. Как по мне, американский народ никогда не осудит за странное поведение, за внешний вид и не будет глазеть со стороны, пытаясь рассмотреть каждую деталь, а потом нагло обсуждать какой-то изъян со своим знакомым. Это мне и нравится в моей стране, что каждый индивидуален и не стремится быть как все.

– Серьезно, я не могла перечить твоей бабушке, Элла, – оправдывалась Брук, когда тема с моей поездкой в Испанию на оставшееся лето всплыла на поверхность.

– Я все понимаю, – выдохнула я, понимая, что все равно не отвертелась бы от затеи бабушки, и никто бы не помог. Рядом с ней все мои проворные знакомые становятся прозрачными и все их хитрые помыслы для нее в доступности. – Бабушка умеет рушить мои планы, даже если она о них не знает, – фыркнула я.

– Бабушкинское чутье, – усмехнулась Брук. – Ничего, наверстаем упущенное за неделю.

Наша умиротворённая прогулка с Брук продолжалась не долго. В шесть вечера ей позвонила мама и попросила явиться домой, чтобы выполнить вместе с ней какие-то особо важные дела.

Брук взяла с меня обещание, что я позвоню, когда доберусь до дома и побежала из парка добавляя, что ей жаль меня бросать. Я обязала ее не переживать за меня и не думать об этом.

Деймон сказал, что заберет меня в восемь вечера, но ждать его два часа и просто впустую коротать время – не для меня.

Я позвонила ему, чтобы предупредить, что уезжаю пораньше и закажу такси. Несколько минут нравоучений, и я наконец смогла избавиться от его телефонного общества и заказать такси домой через приложение «Uber».

Несмотря на то, что мы с Брук просто гуляли и отдыхали от всей ежедневной рутины, максимально отвлекаясь, мои ноги заныли, когда я расслабилась на заднем жестком сидении машины. Я уже давно не проходила пешком такие расстояния и с непривычки мое тело сейчас молит о расслабляющем массаже или о горячей ванне с пеной. Мысленно я выбираю второй вариант.

Смотря за сменяющимся пейзажем через окно такси, я медленно погружалась будто в сон. Глаза слипались и через некоторое время я перестала бороться с этим, покорно принимая свое уставшее состояние, уверяя себя, что не усну, а просто провалюсь в дремоту.

Сознание начало рисовать силуэт, превращая его в фигуру, а после я смогла различить перед глазами того самого мужчину в парфюмерной. Я даже ощутила его приятный, щекочущий ноздри аромат. Такой одурманивающий, что невозможно сопротивляться, и я просто поддаюсь этому влечению. Пусть этот мужчина и вселяет легкий страх в мое сердце, но в своем туманном подсознании я покорно следую за ним.

После того, как его запах заволок и пленил мой разум, я увидела янтарные глаза. Даже словами не могу описать их невероятную красоту. Они обладают силой и не простой, будто посмотри в них и задержи взгляд на несколько минут – уже загипнотизированная, а на свои руки позволила нацепить тонкие нити, за которые он сможет без проблем дергать и управлять твоей жизнью. Острый и опасный взгляд. Холодный. Толкает от себя грубой силой. Специально пугает, чтобы я отступила и не смела даже пальцем коснуться его призрачной души.

Медленно просыпаясь из своего транса, до меня доходит слабое осознание, что его душа холодная, как мир Антарктиды. Проплывая там, можно натыкаться лишь на устрашающие своим видом глыбы ледников. А свистящий холодный ветер, пронизывающий до самых костей, эхом доносящийся по замерзшей пустоши, будет вселять лишь желание освободиться из плена его неприступной ледяной души.

Руки. Крепкие руки, способные разорвать в клочья. Обхватить шею и с легкостью свернуть ее любому. Этими руками можно вытащить сердце и разломать его на куски, разрывая все сосуды.

Мое сознание создает из этого мужчину чудовище, а мое сердце все равно тянется к этому образу.

– Мисс! Вы уснули!?

Я вздрогнула, резко распахивая глаза, когда услышала нетерпеливый голос таксиста. Осматриваясь по сторонам с замутненным рассудком, я поняла, что мы приехали, и водитель ожидает оплаты.

– Прошу прощения, тяжелый день, – прочистила я горло и достала из сумочки купюры, которые вскоре оказались в шершавых руках шофера.

Выходя из машины, я вспомнила свой сон и остановилась у ворот, держась за железную ручку. Почему меня влечет к нему, я понять не могу. Он каким-то фантастическим образом стирает все из моей головы и остается лишь его образ. Утешаю себя лишь одним: что больше никогда не увижу этого мужчину, а его образ медленно рассеется из моей головы, как ветер, уносящий семена с деревьев. По крупицам.

Я уняла дикое сердцебиение и дернула за ручку ворот, распахивая их перед собой.

Подняв глаза, я увидела две черные машины. На них падали солнечные лучи, которые отражались на черном, до блеска вычищенном металле и ослепляли.

Сердце окружили ужас и страх. Рядом с каждой машиной стояли мужчины в черных классических брюках, черных рубашках и солнечных очках. Их было четверо. Надеюсь. Возможно, в машинах сидят еще, а мне их не видно из-за тонировки. Но что еще более хуже, некоторые возможно в доме.

Мои ноги интуитивно поплелись в дом, забыв о своей ноющей боли. Я знала, что там сейчас что-то происходит и это что-то я обязана увидеть и вообще понять, какого черта здесь происходит. В голову лезут самые страшные мысли, вытесняя все светлые, пугая сердце. С каждой устрашающей мыслью оно делает кульбит. В первую очередь я увидела перед глазами расстрелянного отца, а после направленное дуло холодного, несущего смерть оружия на меня.

Мои шаги ускорились, и я практически бежала, забыв о своей усталости. Страшные, отталкивающие мысли наоборот лишь всегда добавляли в мой организм больше адреналина. Вместо того, чтобы бежать от опасности, я наоборот иду к ней, чтобы встретиться лицом к лицу. И первое в моих помыслах – это не сдаваться и идти напролом, даже если чувствую, как аркан страха на шее только сильнее натягивается, как воздуха становится меньше, и голова кружится, как ноги подкашиваются, и как я просто сваливаюсь в мрачную непроглядную пропасть. Но глубокая решительность подталкивает меня уверенно стоять и смотреть лицу опасности. Она помогает мне омрачать в голове такие мысли, как угроза убивает меня самыми мучительными способами.

Проходя мимо мужчин лет двадцати пяти и тридцати на вид, я поймала на себе их удивленные взгляды. Один из них даже приспустил свои очки, чтобы получше разглядеть меня. Эти заинтересованные взгляды, как огонь на моем теле, и я чувствую, как горит моя кожа.

– Юная леди, – передо мной встал один из парней в черном, заграждая мне дорогу в дом, заставив мое сердце замереть. – Вам туда нельзя.