Полукровка.Тень на свету. Книга вторая

– Вот, держите, – она протянула их Эрану, непроизвольно задержав взгляд на обнаженной мускулистой груди мужчины, сверкающей прозрачными капельками пота.

Все то время, что девушка занималась приготовлением ужина, взгляд ее то и дело устремлялся в распахнутое кухонное окно, останавливаясь на высокой фигуре эльфа, давно уже скинувшего рубашку и подставившего крепкую спину с белесыми ниточками шрамов ласковым лучам солнца. Арсинья беззлобно посмеивалась, замечая быстрые взгляды Эли, брошенные на улицу, и порозовевшие то ли от жара плиты, то ли от смущения скулы.

И теперь щеки Эллии снова вспыхнули отчаянным румянцем, заставляя ее забыть и о ноющем от долгой нагрузки на ногу бедре, и о вызвавших столько мучений словах Арсиньи, и о поглядывающем в их сторону Орандо и любопытных мальчишках.

Руки девушки дрогнули в нервном ознобе, когда Эйраниэль, принимая полотенца, случайно – а может быть, и намеренно – коснулся ее ладоней и мучительно долго… на длинный, бесконечный удар сердца… задержал на них свои пальцы.

– Болит? – сочувственный голос Эрана вырвал Элю из вихря затянувших ее ощущений, и она непонимающе посмотрела в золотистые глаза. – Рана, – пояснил эльф, видя ее растерянность.

– А… да, немного, – она смущенно опустила взгляд в надежде скрыть от него захватившие ее ощущения.

– Ты слишком долго была на ногах, – Эран нахмурился, – не нужно было так напрягаться.

– Ничего страшного, пройдет, – преодолевая неловкость, она вновь посмотрела на него и светло улыбнулась.

Скрывшись в доме, Эля прижалась спиной к стене и приложила к горящим щекам прохладные ладони:

«Неужели он переживает то же самое? Я так не хочу делать ему больно… всем им… но иначе не могу…» – глубоко вдохнув, чтобы в горле исчез мешающий дышать комочек, а глаза перестало щипать от непролитых слез, девушка взяла себя в руки и вернулась на кухню.

– Ну что, отнесла полотенца? – хитро прищурилась Арсинья, когда она появилась на пороге.

– Зачем тебе это? Зачем ты заставила взглянуть меня в лицо своим чувствам?

– Потому что иначе ты наделаешь глупостей, а я надеюсь, у тебя хватит ума их избежать и сделать правильный выбор.

– А какой выбор правильный? Что мне делать?!

– А это только тебе решать, но помни, что твои чувства – всего лишь отражение его собственных. Да знаю я, знаю, природу вашей связи, – махнула она рукой на вопросительный взгляд Эллии, – только узы ваши – ниточка путеводная, сами чувства в душе изначально заложены.

– А разве они не из-за этих уз возникают? – нахмурилась девушка.

– Разве тебе твой эльф ничего не объяснил?

– Объяснил, но мне все равно казалось, что не будь у эльфов такого дара, то и чувств бы между нами не было.

– Были бы, милая, связь вам возможность показывает, а остальное ваши сердца делают. Как бы далеко ты ни убежала, любовь, зародившись, никуда не исчезнет. Со временем перестанет боль причинять, но уйти – не уйдет.

– А если нет выбора? – Эля с отчаяньем посмотрела в мудрые глаза Арсиньи.

– Выбор всегда есть. Каждый шаг – это выбор. А уж в какую сторону идти, каждый сам для себя решает. Все-все, хватит, а то вон уже и мужчины возвращаются, негоже им бабские разговоры слушать, – глянув в окно, покачала головой хозяюшка.

Оставив вернувшихся друзей и Герника в обществе старушки, Эля взяла у нее толстое полотенце и, прихватив чистое полотно да заживляющую мазь Ора, направилась в баню.

Спустя полчаса девушка вернулась, переодетая в чистую одежду, прихваченную из седельной сумки, с блестящими серебром волосами и упрямой решимостью в глазах, которую, впрочем, она постаралась спрятать за наигранно-веселой улыбкой, обращенной к уставшим спутникам.

– А вот и красавица наша подоспела, – засуетилась Арсинья, – теперь и ужинать можно. Герник, ну-ка помоги бабушке!

Через несколько минут перед устроившимися за столом друзьями оказались глубокие тарелки с горячим, густым грибным супом, большое блюдо с золотистым картофелем, посыпанным мелкой зеленью, зажаренный до коричневой корочки гусь, истекающий капельками ароматного жирка, да деревянная миска с салатом из первых свежих овощей. Высокие кувшины, вытащенные из холодного погребка, с тягучим молоком и терпким домашним квасом сверкали мелкими бисеринками влаги, выступившей на глиняных боках. Все вместе выглядело так аппетитно и так манило к себе чудесными запахами, что друзья не заставили себя долго упрашивать, с аппетитом накидываясь на приготовленную Эллией и Арсиньей еду.

После сытного ужина, оставив отмахнувшуюся от помощи уставшей девушки старушку убирать на кухне, Эллия поднялась в свою комнату. Друзей разместили по соседству, выделив по отдельной спальне, и они, как она сама, вымотанные дорогой и насыщенным заботами днем, отправились спать.

Земля с огромной скоростью мелькала под копытами Скоэл, сливаясь в сплошную пеструю полосу. Встречный ветер, срывая с ресниц Эллии едкие слезинки, с силой трепал распущенные волосы, изредка бросая их ей в лицо упругими плетями.

Впервые за долгое время Эля не сдерживала рвущиеся наружу рыдания, выплескивая мучительную боль, выворачивающую наизнанку душу.

Она сбежала… крадучись, тайком… едва дождавшись, когда уставшие спутники крепко заснут, и каждую минуту боясь, что ее вот-вот остановят… Нельзя допустить, чтобы те, кто ей так дорог, разделили ее судьбу!

Эля все сильнее пришпоривала Скоэл, стремясь до рассвета уехать как можно дальше от друзей, а главное… главное, от Эрана, пока их узы не окрепли настолько, чтобы причинить ему боль…

Едва на горизонте забрезжил рассвет, окрашивая невысокие холмы в розоватые оттенки, девушка придержала выбившуюся из сил лошадь и, пустив медленным шагом, повернула ее к видневшейся неподалеку роще. Покрытые потом бока Скоэл тяжело вздымались, и Эля, виновато потрепав ее по шелковистой гриве, отпустила повод, давая ей остыть по пути к поросшему лесочком пригорку. Мелкий ручей, спрятавшийся в высокой траве у его подножия, утолил их жажду, и только сейчас Эллия поняла, что, торопясь покинуть дом Арсиньи, не захватила с собой еды. Обыскав седельные сумки, девушка нашла чудом сохранившуюся краюху черствого хлеба с засохшим куском сыра и, размочив корочку в воде, немного приглушила мучивший ее голод. Слезы и усталость взяли свое, и, свернувшись калачиком под ветвистым деревом, обессилевшая Эля крепко уснула.

Следующие три дня девушка, избегая дорог и поселений, пробиралась к дальней окраине провинции Мирд-Рион, на границу эльфийских земель, откуда собиралась начать поиски вдовы и отчима. В груди прочно поселился тугой комок боли, заглушая холодное давление созданного магами амулета и причиняя куда большую боль… боль одиночества, которое теперь казалось Эле невыносимым. Она отчаянно скучала по спокойной уверенности Орандо, живому любопытству Кирана… и по Эрану. Даже от самой себя она гнала мысли о том, что по несносному эльфу с его трогательной заботой и порой раздражающими попытками решать все за нее она скучает больше всего. Арсинья оказалась права… вопреки логике, чем больше становилось между ними расстояние, тем мучительней ныло сердце Эллии.

Несколько раз девушка готова была повернуть обратно, но мысль о том, что друзья пострадают по ее вине, останавливала ее и заставляла упрямо двигаться вперед.

Наконец, уставшая и ослабевшая от голода, Эллия приехала в маленький приграничный городок, впервые позволив себе появиться на людях. Она надеялась, что друзья, обиженные предательством, не стали преследовать ее и теперь ей не грозит натолкнуться на них в этом отдаленном уголке.

«Возможно, Орандо сумеет помочь Эрану вернуть эльфийское сокровище и он вернется к своим?» – Эля уцепилась за эту мысль, как за хрупкую соломинку, позволявшую думать, что ее побег не причинил эльфу такую же боль, какую чувствовала она.

Стряхнув уныние, девушка отыскала небольшой постоялый двор и, сняв комнату, впервые за три дня поела, заказав у хмурого хозяина чашку мясного бульона с кусочками овощей.

Сидя в пустом обеденном зале, Эллия хмуро разглядывала двоих посетителей, кроме нее, единственных, кто посетил это захудалое заведение. Выбрав того, кто на ее взгляд выглядел вконец обедневшим, а значит, больше нуждался в вознаграждении, которое она готова была дать за нужные ей сведенья, девушка поднялась из-за стола и, сделав знак хозяину принести кувшин эля, подсела к его столу.

– Девка, тебе чего, места не хватает? – исподлобья глянул на Эллию мужик, с неудовольствием оглядев пыльную, но богатую одежду.

– Места достаточно, а вот сведений мало. Расскажешь то, что мне нужно, получишь награду, – подтолкнув к нему кувшин с принесенным напитком, посулила она.

– Это, что ль, награда? – иронично приподнял бровь собеседник.

– Это для беседы, горло смочить, а то, смотрю, всухомятку мясо жестковато.

– Твоя правда, – щедро налив в кружку густой, пахнущий медом эль, мужичок сделал полный глоток. – Так что тебе от меня надо-то?

– Я ищу человека. Женщину по фамилии Бельнариус. Говорят, она вдова, к тому же достаточно богата.

– Сколько заплатишь, если скажу, где искать?

– А сколько хочешь?

Глаза собеседника жадно заблестели. Боясь прогадать, он некоторое время раздумывал, разглядывая девушку, а потом на одном дыхании выпалил:

– Два золотых, и адрес твой! – он замер в ожидании ответа.

Усмехнувшись, Эллия достала из кармана жилета приготовленные деньги и бросила на замызганный стол два желтых кругляша:

– Держи, – заметив досаду во взгляде мужика, решившего, что можно было просить и больше, Эля оскалилась: – Но если ты меня обманул… – под столом тихо лязгнул выдвинутый из ножен кинжал.

Побледнев, ее собеседник как-то сник и, с сожалением косясь на манящие к себе монеты, тоскливо произнес: