Полукровка.Тень на свету. Книга вторая

– Та служанка оставила адрес, по которому ее можно найти. Этот клочок бумаги все еще должен быть среди вещей, которые я захватил с собой. Они где-то в кладовке. Я ничего не выбрасывал.

– Достаточно! – девушка решительно шагнула к отчиму и, не обращая внимания на сопротивление, вновь заткнула Харуму рот скомканной тряпкой. Он попытался мотнуть головой, но прижатый Кираном кинжал оборвал его движение.

Обернувшись к друзьям, Эллия по очереди посмотрела на Орандо и Эрана, подавая незаметный знак, а потом вновь обернулась к пленнику:

– За то, что ты убил мою мать, за ее страдания, за боль, причиненную ей, и за все то зло, что ты принес в мою жизнь, я приговариваю тебя… не-ет, – увидев промелькнувший на лице Харума ужас, протянула девушка, – не к смерти, это слишком легкое наказание для тебя. Я все еще помню занесенный над моей головой кулак, поэтому ты просто лишишься руки. Больше ты не сможешь избивать тех, кто слабее тебя! – она отступила в сторону, пропуская вперед молчавших все это время мужчин. В груди, замораживая яростный огонь ненависти, разливался причиняющий немыслимую боль холод, заставляя ее незаметно кусать губы.

На глазах парализованного ужасом Харума Ловкач отряхнул сено с еще крепкой колоды и, подкатив ее к ногам Эли, вместе с Эраном направился к пленнику. Отвязав его от стула, они толкнули его на колени и, крепко удерживая, заставили вытянуть правую руку, положив ее на шершавую поверхность импровизированной плахи. В тусклом свете единственного светильника мимолетно блеснула секира Орандо, и к ногам девушки упал окровавленный обрубок. Сквозь кляп послышался приглушенный крик, переросший в жалобный скулеж, и отпущенный друзьями Харум уселся прямо на пол, укачивая отрубленную выше локтя руку.

– Перевяжите его, не хочу, чтобы он сдох, истекши кровью, – отвернувшись от отчима, Эллия зажмурилась, сдерживая судорожный вдох. Пульсирующая боль в груди потихоньку свернулась в тугой шар и затихла, позволяя девушке прийти в себя.

Выдернув изо рта отчима кляп, Орандо куском измочаленной ткани туго перевязал ему руку и, презрительно оттолкнув от себя остро воняющего потом мужчину, поднялся на ноги.

Больше не глядя на Харума, Эллия медленно направилась к выходу, когда за спиной раздался испуганный крик Кирана. Обернувшись, девушка в каком-то замедленном темпе смотрела, как с перекошенным от ненависти ртом и поднятой для удара рукой с выхваченным у мальчика кинжалом к ней бежит недавний пленник. Справа, ударив по его глазам, полыхнул огненный шар, выпущенный Орандо, и Харум с оборвавшимся воплем рухнул на колени, роняя клинок и отчаянно сбивая пламя, охватившее лицо. Мгновение спустя он повалился на бок, теряя сознание от жгучей боли. Выжженные глаза, превратившиеся в два страшных бельма, закатились, а изо рта вывалился почерневший язык.

– Идите, – раздавшийся позади друзей тихий голос заставил их вздрогнуть. Обернувшись к двери, Эллия увидела маленькую, хрупкую женщину с безобразно распухшим от побоев лицом. Один ее глаз заплыл, а второй смотрел на них окровавленным белком, разбитые губы с трудом шевелились, выговаривая слова. Прижимая руку то ли к сломанным ребрам, то ли к отбитым легким, она дышала с надрывными хрипами. – Уходите. Я позабочусь о нем.

Друзья молча стояли и смотрели на нее, гадая, чем им грозит ее появление, но, заметив их сомнения, женщина с трудом улыбнулась:

– Я никому не скажу, что вы были здесь. Теперь он не причинит мне вреда, но я не могу его оставить. В таком состоянии он просто умрет. А ведь я любила его. Забирайте все, что вам нужно, и уходите. Обещаю, я буду молчать, – она подошла к Эле и прикоснулась к ее щеке дрожащими пальцами. – Я слышала все, что вы говорили. Я видела, как твои друзья уводят моего мужа, и проскользнула следом, затаившись в темноте. Теперь я знаю, как он обошелся с тобой и твоей приемной матерью, и не осуждаю тебя за желание отомстить. Не бойся…

На мгновение сжав ее руку, Эля задержала внимательный взгляд на искаженном страданием и странным облегчением лице и, незаметно кивнув друзьям, вышла из сарая, оставив женщину наедине с Харумом.

Отыскав кладовую и перерыв вещи, привезенные отчимом из прошлого дома, они отыскали пожелтевший клочок бумаги, на котором неверной рукой был выведен адрес. Сжав в кулаке заветную бумагу, Эля решительно вышла из дома и, ни разу не оглянувшись, направилась к холмам.

Глава 22. На пути к прошлому

Королевство Риондавир

Провинция Кард-Рион

– Эль, подожди, – остановил девушку Орандо, – нам нужно забрать лошадей.

– Идите, я подожду вас здесь, – чувствуя странное опустошение, она шагнула к Скоэл и, обняв ее за шею, уткнулась лбом в шелковистую гриву, вдыхая терпкий конский запах.

– Эль…

– Идите, со мной все в порядке, – глухо проталкивая слова сквозь сведенное судорогой горло, отозвалась она.

Постояв некоторое время, девушка решила, что все ушли, но в этот момент на хрупкие плечи опустились теплые ладони и Орандо, мягко развернув девушку, привлек ее к себе. Эля покорно прижалась к гиганту и, спрятав лицо на его груди, отрешенно вслушивалась в гулкие, размеренные удары сердца. Ее душа словно заледенела, не позволяя ощутить ни удовлетворения от мести, ни привычного смятения… ничего…

Орандо терпеливо ждал, когда Эля оттает, поглаживая девушку по одеревеневшей спине, и только когда она едва слышно всхлипнула, в его душе разлилось облегчение. Зная, через что ей пришлось пройти в жизни, он больше всего боялся, что она, несмотря на последние события и теплое доверие в их маленькой компании, снова ожесточится. Но проникающие под тонкую рубашку слезы, обжигающие его грудь, свидетельствовали о том, что душа девушки по-прежнему жива. Будь на ее месте человек, Ловкач не поручился бы за это, но Эля человеком не была. Эльфийская кровь ярко отразилась в лунном серебре волос, в тонких чертах нежного лица, в страдающем сердце, и только темные глаза доказывали, что она полукровка.

Теперь Орандо знал, кому она обязана их столь необычным для человека оттенком горького шоколада…

Тихие всхлипывания постепенно затихли. Привыкшая полагаться только на себя, девушка с трудом избавлялась от внутреннего напряжения, разделив свою муку с родным человеком, но теперь в груди саднило не так мучительно, и она, оторвавшись от широкой груди друга, отступила.

– Извини, я не знаю, что на меня нашло, – чувствуя неловкость, прошептала она.

– Не извиняйся, я рад, что ты пришла в себя. Никогда больше не отгораживайся от нас, прошу тебя. Это было страшно… проснуться и обнаружить, что ты исчезла.

– Ор прав, – из темноты, ведя в поводу лошадей, вынырнули, уже без масок, Эйраниэль и Кир. – Я сразу почувствовал, что ты ушла, – эльф подошел к девушке и, осторожно взяв ее за руку, прижал ладонь к своему сердцу, – вот здесь внезапно стало пусто и больно. Я злился, ведь ты обещала, что прошлое не станет преградой нашему будущему, но потом Арсинья рассказала о вашем с ней разговоре.

– Так прямо и рассказала? – еще блестящими от слез глазами посмотрела на него Эллия.

– Пришлось немного надавить, но мы должны были понять, отчего ты сбежала, ничего нам не сказав. Я все еще злюсь, но только оттого, что ты нас страшно напугала. Мы боялись, что отчим причинит тебе вред, поэтому рванули сюда, нигде не задерживаясь. Нам повезло, первый же встреченный обоз оказался с товарами Бельнариус, а дальше оставалось только добраться до Харума раньше тебя.

– Я рада, что вы здесь, – виновато прошептала Эля и, немного поколебавшись, крепко обняла Эрана. – Прости, я больше никогда не стану убегать, – запрокинув лицо, она посмотрела в подернутые нежностью янтарные глаза. Теплые губы мягко коснулись ее рта и тут же отстранились.

– А я не отпущу тебя.

– Я, конечно, отчего-то верю вдове, но все-таки нам лучше убраться подальше от Маруны, – окликнул увлекшихся молодых людей Орандо.

– Ты прав, – отодвигаясь от Эрана, вздохнула Эллия, – скоро рассветет, нам лучше уехать до того, как нас увидят…

Торопясь до рассвета покинуть окрестности деревни, они во весь опор гнали лошадей, избегая наезженных дорог. С каждой минутой боль все сильнее вгрызалась в бедро Эли, заставляя девушку кусать губы в попытках удержать ускользающее сознание, но, в конце концов, темнота накрыла ее толстым, непроницаемым одеялом. Последним угасающим усилием она натянула поводья Скоэл, вынуждая ее замедлить стремительный бег, и в беспамятстве соскользнула на траву.

Она уже не видела, как Эйраниэль, скакавший рядом, резким натяжением узды удержал Ридла, едва не опрокинувшись вместе с ним на спину, когда жеребец от неожиданности встал на дыбы, и, спрыгнув на землю, бросился к ней, успев поймать за миг до того, как голова девушки ударилась о подвернувшийся камень.

…Еще не придя в себя окончательно, Эллия тихо застонала от мучительной боли, пронзившей бедро, и заметалась на устроенном друзьями лежаке. Вновь обретшая чувствительность нога горела огнем, пульсируя в такт частым ударам сердца.

– Тише, девочка, тише, – прохладная ладонь легла на пылающий лоб, неся желанное облегчение, и мягкий голос Орандо вторгся в пробуждающееся сознание. – Что ты наделала?

– Я… порошок, – пересохшими губами выдавила Эля, с трудом открывая глаза.

– Боги, Эля! – Ловкач уставился на нее с таким тревожным изумлением, что девушка почувствовала себя неуютно. – Да ты хоть понимаешь… – Он оборвал себя: – Сколько?

– Горсть… мне нужно было не чувствовать боли, пока… пока…

– Ду-ура, вот ду-ура! – взвыл Ловкач, торопливо разрезая штанину выхваченным кинжалом.

– Ор, что она сделала? – приподнимая Эллию и устаивая ее голову у себя на коленях, спросил обеспокоенный его поведением Эран.

– Слышал о порошке сандары[9 - Порошок сандары – магический обезболивающий порошок, созданный магами на основе ядовитых трав. В какой-то степени является аналогом наркотических препаратов типа морфия, но, не вызывая привыкания, обладает иным побочным действием. Использовать сандару можно только при серьезных ранениях, начиная с большой дозы, но постепенно уменьшая количество используемого препарата. При однократном применении огромной дозы прекращение действия порошка ведет к резкому понижению болевого порога при одновременном поражении нервных окончаний в ране и вокруг нее. Ощущения при этом подобны тем, что испытывают больные с состоянием аллодинии (состояние, когда пациент даже в ответ на дуновение ветерка испытывает страшную боль).]? Эта глупая девчонка всыпала целую горсть в заживляющую мазь!

– Насколько это опасно?

– Смертельно! Боль может ее убить! Кир, неси воду, – обернулся Орандо к застывшему рядом мальчику, – я попробую промыть рану, но, боюсь, уже поздно. Остается надеяться, что она справится сама. У меня нет больше порошка, чтобы приглушить чувствительность, она использовала весь его запас, – он с гневом посмотрел на закусившую губу Элю.

Отброшенная в сторону повязка обнажила багровую, воспаленную рану, края которой от действия сандары слегка позеленели. Холодная вода, щедро вылитая Ором, вызвала новую вспышку боли. Сдерживая мучительный крик, Эллия резко села, инстинктивно накрывая ладонями поврежденное бедро и отчаянно желая, чтобы стих сжигавший его огонь. В следующее мгновение, заставив отпрянуть изумленного Ловкача и не менее удивленного Кирана в сторону, руки девушки испустили мягкое, пульсирующее сияние, растекшееся по оголенной ноге. Испуганно отдернув ладони, Эллия ошеломленно смотрела, как рваная рана, бледнея на глазах, затягивается, смыкая съежившиеся края, и на месте безобразного укуса образуется покрытый коркой рубец. Еще через мгновение корочка отвалилась, и под ней обнаружился свежий розоватый шрам.

– Не может быть, – прошептал Эран, крепко вцепившись в плечи девушки.

Даже не заметив, как его пальцы впиваются в ее тело, Эллия повернула голову и все еще расширенными в изумлении глазами глянула в ошарашенное лицо эльфа.

– Что это было?

– Твой дар проявился, – переводя взгляд с ее теперь уже здоровой ноги, ответил Эйраниэль. – Кто бы мог подумать…