Он зло

Он зло
Кристина Лукьянова

Эта история о смерти, любви, жизни и магии. Московин Юрий Анатольевич особенный человек. У него есть желание победить смерть. Но каков его метод? Сколько боли он принесет людям?

Все герои имеют реальный прототип. И если вы хотите взглянуть в разум больного человека, то добро пожаловать, на страницы книги «Он Зло».

Кристина Лукьянова

Он зло

Глава 1

Настасья

Темно-бардовые шторы, прятали комнату от света. Ни один солнечный луч не мог пробиться сквозь барьер плотной велюровой ткани. Время в темноте останавливалось. День или ночь – это неважно, когда обитаешь во мраке. Настасья прищурила один глаз, пыталась рассмотреть циферблат настенных часов. Ей не спалось. Еще час и прозвенит будильник. Утренний кофе не спасет от мешков под глазами. Громко вздохнув, Настасья встала с кровати, не было смысла лежать и слушать тиканье часов. Включила свет, взглянула еще раз на часы – пять утра. Тишина, даже из открытого окна не доносилось ни звука. Паша ушел три года назад, но его вещи еще висели в некогда общем шкафу. Как она ненавидела его, этот шкаф. Поэтому, чтобы реже раскрывать его дверцы, Настасья часто развешивала свои вещи на спинки стульев. Накинув халат, Настасья пошаркала по коридору в сторону кухни. Громкий звук из спальни сына. Настасья застыла.

– Миша? – прошептала она, ругая себя за то, что осмелилась произнести имя.

Нет, конечно, это не мог быть Миша, он умер четыре года назад. Муся, одноглазая кошка, которую Настасья нашла умирающей на дороге, шкрябала дверь с внутренней стороны.

– Муся, дурацкая ты кошка… – бубнила Настасья, открывая дверь в спальню сына, выпуская животное из комнаты. «Не смотри, тебе это не надо», – уговаривала себя мысленно женщина, опустив в пол глаза, стараясь не вдыхать запах резинового мяча, лавандового мешочка над кроватью. Этот день начинался еще хуже чем обычно, как же хотелось быстрее сбежать из этой квартиры на работу. Настасья больше не могла находиться в ней, но продать было еще страшнее. Страшнее от того, что сотрутся все самые сокровенные воспоминания, счастливые моменты ее жизни. Выбор, она ведь сама выбрала так жить… жить. Психотерапевт не мог иначе. Поступи она так, как много раз хотелось, смотря на узлы веревки, все труды ее работы с клиентами были бы напрасны. Чем бы тогда она отличалась от них? Заставив себя принять душ, накраситься и спрятать в тугой пучок черные как смоль волосы, Настасья вышла в новый день. Сегодня был записан пациент на первичный сеанс, и ей натерпелось погрузиться в проблему чужой психики, оставив позади свою собственную.

Сегодня повезло в одном: автобус, который часто уезжал с остановки, стоило Настасье ускорить шаг на бег, дождался ее. Дергая шифоновую блузку, прилипающую к влажному телу, она оплатила проезд и стала оглядываться в поиске свободных мест. Есть плюс, и в ее бессоннице, редко найдутся те, кто так рано отправляются на работу. У окна сидел старичок и читал газету, громко вздыхая и бубня что-то себе под нос. В самом конце, еле вмещаясь на одно пассажирское сидение, расположилась женщина. Ее лицо было вздутым и покрасневшим от жары, ярко розовые губы и голубые тени поплыли от стекающего пота со лба до самого подбородка. Да, душно было невыносимо. Настасью часто подруги ругали за излишнюю худобу, да и самой ей не нравилась ее нынешняя фигура: одни острые углы, никакой женственности. Зато жару переносить ей легче, чем дамам с округлостями. От этих рассуждений Настасья улыбнулась и села у отрытого окна, чтобы шлейф свежего воздуха касался ее лица.

– Доброе утро. – с широкой улыбкой произнес высокий мужчина, усаживаясь рядом с Настасьей.

– Доброе… – смущенно произнесла она, вглядываясь в лицо, пытаясь понять, где видела его.

– Неужели не узнали меня, Настасья Викторовна! – воскликнул он, голубые глаза блестели радостью.

– Прости, не могу вспомнить.

– Шесть лет назад в вашем кабинете на улице Содружества вы сотворили чудо! Я тогда потерял жену и дочь в аварии… Вы так помогли мне.

– Ох, помню, помню… Глухов Антон Степанович, верно? Как же приятно видеть вас здоровым и улыбающимся. Никогда не встречала вас в нашем районе. – Настасья помнила Антона совершенно другим человеком. Впервые, когда он пришел на сеанс, она увидела мужчину сгорбленного, мрачнее тучи, а сейчас это был совершенно другой человек. Как он справился? Неужели она и правда смогла помочь ему пережить горе… А сейчас сидит перед ним, похожая на иссушенный фрукт с потухшими глазами и болью в груди. Ровно через год после окончания терапии Настасья сама оказалась в трауре.

– Я недавно продал квартиру, она слишком давила на меня. Понимаете, там будто жили призраки… Вот и купил тут, недалеко от завода подшипников. Удобно, десять минут и на работе.

– Да, район у нас хороший. Все есть. А с квартирой правильно, жизнь иногда требует сильных изменений, и старый багаж из боли стоит оставить позади.

– Правы! Как всегда! – Громко вскрикнул Антон Степанович, эмоционально хлопнув ладонью по переднему сидению. Старик с газетой недовольно обернулся, фыркнул и продолжил читать новости.

– Рада была видеть вас, но моя остановка следующая. До свидания, Антон Степанович.

– До свидания. –  хрупкую ладошку Настасьи обхватила потная мужская рука, со всей силой протрясла и отпустила. «Чудной какой, а казался таким безэмоциональным на сеансах. Счастье видеть его таким, хороший мужчина», подумала про себя она и вышла из автобуса не оглядываясь.

Кабинет Настасьи находился на третьем этаже офисного здания под названием «Луч». После практики в государственной психиатрической лечебнице, где она трудилась более четырех лет, Настасья строго решила начать частную деятельность. Так и произошло, познакомившись с Пашей, она ушла из учреждения и сняла небольшой кабинет, где принимала клиентов. Объявления в газете об услугах психотерапевта дало прекрасные результаты. Люди пошли, а потом сарафанное радио сработало лучше всякой рекламы, и сейчас Настасья не нуждалась в продвижении своих услуг. Тем, кому она нужна, сами находят ее. В прошлом году она сделала свежий ремонт и купила дорогую кушетку для своих пациентов. Настасья была уверенна, чем комфортнее человеку, тем быстрее он доверится и начнет раскрывать свои секреты. Секретарями Настасья брала студенток из университета, каждый год девушки менялись, но Марина задержалась. Уже три года девушка успевает совмещать работу с учебой и прекрасно выполняет свои обязанности. Вот и сегодня, Марина сидела у кабинета, в небольшом холле и громко шуршала бумагами.

– Доброе утро, Мариночка. – приветствовала секретаря Настасья. – Как ты успеваешь всегда быть первой?

– Ой, здравствуйте, Настасья Викторовна, – поправила съехавшие на кончик носа очки Марина, – А я сегодня раньше, хотела до обеда разобраться с бухгалтерией, нужно в налоговую успеть, вот и встала ни свет ни заря.

– Что бы я без тебя делала. – улыбнулась Настасья, копошась в сумочке в поисках влажных салфеток. – Как же жарко в этом году… просто невозможно.

– Настасья Викторовна, я хотела еще кое-что сообщить вам, точнее, вручить. – Марина скромно протянула розовый конверт и смущенно опустила глаза. Это было странно, Настасья еще ни разу не видела, как Марина краснеет. Неужели решила уволиться, а ведь она успела привязаться к студентке-секретарю. «Предложу зарплату выше, тогда может решит остаться…». Настасья раскрыла конверт. На бумаге цвета слоновой кости, аккуратным каллиграфическим подчерком красовалось приглашение на свадьбу на имя Настасьи Викторовны. Женщина искренни улыбнулась. С непривычки, скулы немного свело, неужели она так редко улыбалась.

– Мариночка, дорогая моя, конечно, я буду. Спасибо за приглашение, оно великолепно.

Глаза Марины засияли счастьем. Девушка не ожидала от холодной и серьезной начальницы таких теплых слов. Впервые, она задумалась, что Настасья Викторовна не такая уж и черствая женщина, что может быть она просто несчастна.

– Я очень рада, мы с Алешей будем счастливы вас видеть.

– Завтра зайди ко мне в кабинет, хочу поздравить тебя с таким важным событием. – «Все-таки увеличу зарплату», решила про себя Настасья. И направилась в свой кабинет. День не так уж и плох, решила она. Прошел час, прежде чем в дубовую дверь неуверенно постучали.

– Войдите.

– Доброе утро, Настасья Викторовна. Мы были записаны на сегодня. – нервно произнесла вошедшая женщина. Ее маленькие глазки озирались по сторонам. Она обернулась и потянула за руку мужчину. Опустив голову, он медленно проследовал за женщиной в кабинет. Поправив накрахмаленное голубое платье, женщина плюхнулась на кушетку.

– Кто из вас пациент? – доброжелательно улыбаясь, поинтересовалась Настасья.

– Это мой сын. Юрочка, не стой в углу, садись! – с нежностью в голосе произнесла женщина с кушетки. Юрочка не ответил.

– Как я могу к вам обращаться?

– Вероника Васильевна, а это мой сын Юрий Анатольевич.

– Хорошо, ваш сын давно уже совершеннолетний, как я вижу, и моя помощь, как я понимаю, нужна именно ему?

– Да да! Юрочка потерялся в жизни, совсем отбился от рук… понимаете, он закрывается в своей комнате и не хочет оттуда выходить. – голос матери был тревожным, почти слезно она рассказывала, как плохо ее сыну, пока Юра с улыбкой рассматривал паркет в кабинете.

– Уважаемая Вероника Васильевна, я вижу ваши материнские переживания, мне понятны они, но я хочу попросить вас оставить нас на едине. Мне бы очень хотелось услышать самого Юрия.

– Нет, он ведь совсем не разговорчивый! Я все сама вам расскажу. – продолжила мать.

– Я справлюсь. – мягко произнесла Настасья и встала из-за стола. В кабинете послышались легкие шаги, Настасья открыла массивную дверь.

– Мариночка, дорогая, приготовьте кофе или чай Веронике Васильевне. На ее усмотрение. – продолжая придерживать дверь, Настасья ждала пока женщина, недовольно вздыхая выйдет из кабинета. – Через час ваш сын выйдет к вам в целости и невредимости.

Наконец, Настасья осталась на едине с пациентом, который все это время молча наблюдал за противостоянием женщин. Юрий сел запрокинув ногу на ногу и, не сводя пристального взгляда с Настасьи, сказал:

– Моя мать слишком тревожна. Вам так не кажется?

– Возможно, вы живете вместе?

– Да. Мы проживаем втроем. Квартира небольшая, но всем места хватает. Отец был бы против, узнав, что мы тут. – Речь Юрия была четкой, оформленной.

– Что же так встревожило вашу мать, что вы в тайне от отца оказались в моем кабинете? – доброжелательно поинтересовалась Настасья. Перед ней был явно не глупый человек, он оценивал все: движения, обстановку, ее саму.

– Я ушел с работы и посвятил свое время любимому делу. Понимаете, есть люди, которые не готовы выходить за рамки обыденности, все непонятное и нелогичное пугает их. А то, чего люди бояться, привычнее называть ненормальным.