Отмеченные водой и пламенем

– Ничем, – зло буркнул Кенниг. – Поедем когда?

Из головы совершенно вылетело то обстоятельство, что голос надо как- то менять.

Секретарь нахмурился, потер лоб – на пальце матово блеснуло кольцо, разрисованное какими- то знаками:

– Простите?

Винтар мысленно взвыл. Это ж надо быть таким идиотом! А если мальчишка сейчас наберется храбрости, попытается сдернуть капюшон с головы… Одной рукой его даже толком не остановишь!

К счастью, храп в шатре внезапно оборвался, и из- за полотняной стенки донеслось капризное:

– Сигенот? Сигенот! Где тебя носит?!

Отвлекшийся секретарь мгновенно забыл о «неправильном голосе» инквизитора и охнув:

– Простите! – рванулся к палатке.

Если бы Кенниг не думал, что Единый уже давно про него забыл, он бы прочел благодарственную молитву. Похоже, сейчас водяной маг был на волоске от разоблачения.

После легкого завтрака путешественники вновь тронулись в путь.

Секретарь, правда, садясь в карету к своему начальнику, как- то странно косился на Винтара. Плохо. Все очень и очень плохо. Если мальчишка действительно что- то заподозрил, он может в любой момент рассказать о своих страхах ратману. И тогда ничего хорошего ждать не придется.

Не смотря на свои причуды, темп путешествия барон фон Мецгер с самого начала задал хороший. Мадельгер искренне опасался, что ехать до Борна действительно надо будет несколько месяцев, но, к счастью, уже через несколько часов стало ясно, что длительные контракты с наемниками действительно были заключены с запасом: каких–нибудь две – три недели, и путешественники доберутся до точки назначения.

Если, конечно, никаких бед не стрясется. Разбойники, там, не нападут, лошади ноги не поломают, в телегах с припасами оси не лопнут…

Остановились только на закате. Слуги споро поставили шатер для хозяина, личный повар, ехавший на одной из повод, поспешно готовил ужин господину, а наемники собрались у отдельного костра, прикрытого тяжелыми металлическими пластинами с трех сторон от лишнего взгляда. Кашеваром традиционно был рейтар со знаком единого на запястьи – тот, кому не грозило поймать саламандру.