Нас нет на небесах

Нас нет на небесах
Ксения Вишнякова

Невероятное приключение двух друзей начинается с другой реальности, куда они попали совершенно случайно. И как выбраться из параллели мертвых, им еще предстоит разгадать…

Нас нет на небесах

Ксения Вишнякова

© Ксения Вишнякова, 2023

ISBN 978-5-0060-6188-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Это случилось ранним утром, когда солнце только начинало вставать. Я бежал по глинистой дороге, ничего не замечая перед собой. Тогда я ещё мог ощущать прохладный ветер и мелкий моросящий дождь, пытавшиеся остудить мой разгорячённый нрав. Однако мне уже ничего не помогало. Я был настолько переполнен эмоциями – гневом, обидой, страхом, ненавистью, что ни о каком здравом смысле и речи быть не могло. В то утро мне ничего бы не помешало изменить решение, связанное с невозможностью больше терпеть такую жизнь.

Добежав до конюшни, я пнул ногой деревянную дверь, забежал внутрь и, не пытаясь остановить сбивчивое дыхание, быстро распутал толстую верёвку, что успел прихватить с собой из дома. После этого немедленно смастерил узел, прикрепил веревку к крючку, торчащему из потолка, и забрался на деревянный выступ. На секунду задумавшись, я всё-таки накинул петлю на свою шею. Не помню, что именно тогда было у меня на уме, но точно помню – все мое нутро желало поскорее покончить с этой жизнью. Я также быстро прыгнул вниз с деревянного выступа, и вот тогда началось самое ужасное, чего я бы даже представить себе не мог.

Сначала я испытал мучительное удушье, затем непередаваемую боль в глазах, жуткие судороги, звон в ушах и панический страх. Верёвка затянулась за долю секунды, и я не мог больше пошевелиться. Боль раздирала моё тело, но я уже был не в силах что-то изменить. Мне раньше казалось, что все мучения должны после смерти быстро закончиться, а выяснилось наоборот – секунды мучительной гибели у самоубийц превращаются в часы. Ну а самым отвратительным в момент мучений стало непередаваемое желание спастись и выжить. Накрыло осознание, что всё исправимо, кроме одного – верёвка убила тебя, и дороги назад нет.

Миг кошмара вроде закончился, боль исчезала и, казалось бы, – всё, умер в муках, исчез. Но нет. Самоубийство стало для меня только началом.

Солнце уже поднялось высоко, и свет пробивался сквозь щели в конюшне, подсвечивая моё ужасное, висящее на веревке тело. Каким-то образом я оказался рядом, смотря на него со стороны. Я сразу решил ущипнуть себя, чтобы проснуться. Понадеялся, но напрасно – это оказался не сон.

Жуткая синюшная кожа, торчащий язык и полопавшиеся сосуды со стороны смотрелись отвратительно. Оттого бывшему обладателю висящего туловища незамедлительно захотелось убежать от самого себя подальше. И я сразу рванул к двери, которая осталась открытой. Но, к моему ещё большему шоку, выйти из неё я не смог. Что-то не дало мне этого сделать. Тогда я попытался проскочить сквозь стену, но снова ничего не вышло. Безысходность заставила продолжать попытки и стараясь выскочить со всех сторон, словно муха в стеклянной банке, я не переставал биться о невидимую мне стену. Это длилось до тех пор, пока солнце не зашло за горизонт. Тогда, на тысячной попытке сбежать, мне вдруг удалось победить ловушку! Я снова разбежался и, в надежде побежав к выходу, неожиданно для себя вылетел из него с большой скоростью наружу. От радости я закричал, но вмиг опомнившись, заметив сильный дождь повсюду и то, как колышется листва от ветра, понял – все это время я ничего не чувствовал. Мой мир изменился, превратившись в странную реальность без возможности чувствовать и дышать. И это оказалось ещё хуже, чем то, как я недавно смотрел на собственное мёртвое тело.

В растерянности я принялся метаться из стороны в сторону. Я кричал и плакал, молился и кланялся. Но всё было напрасно. Я сходил с ума до тех пор, пока не увидел серую горлинку, удивленно глядевшую на меня.

– Неужели ты меня видишь? – спросил я её, остановившись.

Тогда она, повернув свою маленькую головку и будто услышав меня, быстро улетела. И я, наконец, немного успокоился, словно получив шанс на существование. Усевшись в лужу, которую даже не чувствовал, я тут же вспомнил о своей семье.

– Мама! – громко выкрикнул.

В тот же миг я решил вернуться домой, к родным, от которых ещё утром убегал, переполненный гневом. Мне захотелось прижаться к своей престарелой мамочке, проститься с отцом и братьями. Но после того, как я рванул обратно, оказалось, что моя память изменилась. Я многое позабыл. Блуждая, как полный глупец, почти всю ночь в поисках своего дома, я потерял много времени. И лишь только к утру я всё-таки отыскал свой дом.

Пробежав сквозь густые заросли к открытому окну, из которого сбежал прошлым утром, я вдруг замер, заметив, как местность внезапно начала меняться. Все растения исчезли, появились деревянные стены, и я в одно мгновение снова очутился в проклятой конюшне, сразу же наткнувшись на своё мерзкое мёртвое тело.

С тех самых пор я стал мучеником этого жуткого места. Днём не могу из него выбраться и только по ночам выхожу наружу. И каждый рассвет снова возвращает меня обратно. Прошло уже несколько столетий, а я всё ещё страдаю. Вокруг меня менялась обстановка, люди и вообще мир. Не менялся только я. И каждый день, подобно страшному сну, в деталях вижу картину своей смерти, ощущая всю мерзость произошедшего, как наяву.

Сейчас я нахожусь всё ещё здесь, на том самом месте, где когда-то свёл счеты с жизнью. Только уже не в конюшне, а в маленьком домике, который построили на этой земле. До этого здесь были ещё постройки, но все они снова предназначались для животных – сначала птичник, затем свинарник и хлев. И вот наконец, после всего этого, здесь построили жилой дом. Первой семьей стала молодая пара с ребенком, которая прожив здесь всего несколько лет, куда-то съехала. После них поселился сварливый старик, позже умерший от воспаления легких. Кстати, я так почему-то его и не встретил после смерти… Затем здесь появились цыгане и уже после их отъезда заехала новая хозяйка, с появлением которой, и началась моя новая история.

***

Наступила ночь. Выскочив наконец из своего домика, я рванул к плакучей иве, одиноко склонившейся над озером, чтобы проверить маленького птенца, случайно выпавшего вчера из гнезда. Весь день думал о нём, но увы – он не выжил. Его маленькое тельце бездыханно лежало возле ствола старого дерева. Опечаленный, я снова задумался о смысле жизни и засмотревшись на то, как колышется листва от ветра, я вмиг пришёл в себя, вздрогнув от неожиданного звука. Нарушителем столь редкой тишины стал колокольный звон. Он донёсся из старой церкви, что уже давно должна была запереть свои двери.

С каждым ударом колокола природа будто содрогалась, и, казалось, случилось что-то необыкновенное, что-то очень важное. Вскоре собаки подняли шум, и немного погодя в каждом доме загорелся свет. Тогда жители деревни торопливо повыскакивали на улицу, постепенно образовав толпу у старого дуба. Несколько минут они перешептывались, и наконец дождавшись, когда соберутся все соседи, отправились к церкви через лес. Мой дом тоже остался одинок. Молодая Лиора вышла из него немного позже и, на пороге заплетя свои русые волосы в косу, быстрым шагом отправилась по тропинке за остальными. И я тихонько побрел за толпой в сторону старого храма.

Когда мы зашли в лес, я услышал, как одновременно, будто сговорившись, взвыли собаки в деревне. Так, словно голодные волки. Испугавшись, люди сразу остановились, но одна из женщин, тут-же громко засмеялась и сказала:

– Бросьте! Это лишь глупые животные! Идемте!

Тогда все двинулись дальше, и только Лиора, немного задержавшись, остановила свой взгляд на мне. Её необычные желтоватые глаза оказались настолько пронзительны, что даже я, человек, которого она не могла видеть, был испепелен её глубоким, немного пугающим взглядом. В ту секунду мне даже показалось, что она ощутила моё присутствие рядом с собой, ведь притронувшись к дереву, через которое я прошёл, она прищурила глаза и затем с подозрением взглянула на место, где я стоял. Но снова услышав смех женщины, она немного нахмурилась и неуверенно покачав головой, пошла дальше.

Наконец, добравшись до церкви, все увидели виновника, разбудившего деревню ото сна. Им оказался крохотный розовощекий малыш. У входа в храм, покачивая ребёнка на руках, его держал престарелый батюшка.

– Сегодня мы нашли это дитя возле ворот церкви. Теперь он в наших руках! Готов ли кто-нибудь из вас стать ему опекуном? – громко спросил священнослужитель у разинувших рты от удивления людей.

В ответ никто не вымолвил и слова. Все лишь молча опустили головы, а кто-то и вовсе, не дожидаясь остальных, отправился обратно в деревню.

– Я готова, – очень тихо проговорила Лиора и, поднявшись по высоким ступеням церкви, протянула руки, чтобы взять младенца.

В воздухе повисла тишина. Люди удивленно глядели на Лиору, побаиваясь высказаться, чтобы не оказаться причастными в помощи ей. Но их опасения возникли напрасно: девушка никого до этого случая не просила помогать ей, да и в будущем просить помощи тоже не планировала.

В ту ночь Лиора заметно нервничала. Её выдавали дрожащие руки и сбившееся дыхание.

– Лиора, – обратился к девушке батюшка, – ты осознанно приняла решение? Ведь ты сама в нашей деревне недавно. Ты уверена?

– Да, – взглянув на маленького ангелочка, ответила она.

– Ну что ж, я передаю тебе Господом данное нам дитя. Расти его в любви и дай всё то, что дала бы родная мать!

– Я сделаю всё, что смогу, – ответила она и, взяв ребёнка, поклонилась батюшке.

– С Богом, – прошептал он, перекрестив её и малыша.

В тот момент я удивился не менее остальных, ведь Лиора едва сводила концы с концами, занимаясь вышивкой и вязанием. Однако она знала, на что идёт, и, гордо спустившись с малышом со ступенек, не менее уверенно отправилась домой. Я тоже поверил в неё и, даже не взглянув на батюшку, прошёл сквозь него за Лиорой.

– Какое же ты милое солнышко, – ласково проговорила она, прикоснувшись губами к нежной коже маленького мальчика.

Младенец мило улыбнулся и постарался дотянуться крохотной ручкой до её носа.

– Ты чудо, – прошептала Лиора.

И правда, малыш оказался чудесным! Увидев милое детское личико, я сразу полюбил маленького ангела. Темноволосый, пухленький, с длинными густыми ресницами и выразительными чёрными глазками, он уже пытался слегка приподниматься, периодически посасывая свой крошечный пальчик. Тогда я даже не предполагал, кем в действительности станет для меня этот ребенок, но чувствовал, что что-то точно изменится.

Шло время, и день за днем я наблюдал за подрастающим малышом. Теперь захламленный кастрюлями угол, где я всегда сидел и смотрел в окно, остался без своего вечного сторожа. Давид, так Лиора назвала мальчика, оказался для меня ярким лучиком света в кромешной тьме. Я уже не ждал с нетерпением, как обезумевший, приближающуюся ночь, ведь отныне у меня появился новый смысл моей «другой, бесконечной жизни».

Из-за моего появившегося желания жить бедняжке Лиоре иногда приходилось даже звать к нам в дом батюшку. Своим шуршанием и ходьбой по старому полу я, сам того не желая, пугал их. Не знаю как, но порой они меня слышали. Никто другой, кто когда-то жил рядом со мной, даже на секунду не предполагал, что я существую. Но Лиора и Давид это точно знали.

Со временем я стал понимать, что все переживания, связанные с неспособностью Лиоры вырастить Давида, были совершенно глупы. Эта молодая девушка оказалась чудесной матерью. За несколько лет она превратила маленькую серую халупу в уютный и красивый домик. На старом столе появилась белая скатерть с вышивкой, на стенах – картины, в гостиной и на кухне – новая мебель. Даже мои любимые прозрачные занавески, пожелтевшие от старости, благодаря Лиоре превратились в цветущий сад: своими тоненькими ручками она вышила на них множество разных цветов.

Совершенствуя с каждым разом своё мастерство, девушка получала ещё больше заказов, вскоре ей стали звонить уже с самого города и уговаривать связать вещь или сделать оригинальную вышивку.

Казалось, гармония поселилась здесь навсегда. Но шли годы, и всё со временем менялось.

– Надо же! Тебе уже тринадцать! Ты вырос таким высоким и сильным! Какой ты у меня красивый!