Цунами. В море чувств

То ли от жары, то ли от стресса, убаюканная всеми этими мыслями, я уснула. Мне снилось море, снилась бегущая по берегу Дашка. Я неслась за ней и песок разлетался под моими ногами, а она хохотала, время от времени оборачивалась и показывала мне язык. Проснулась я в начале шестого с самыми теплыми чувствами в душе. Я очень скучала за дочкой и была рада видеть ее хотя бы во сне.

В доме было тихо. Я прислушалась. В углу по-прежнему жужжал вентилятор, а в ванной тихонько работала стиральная машина – мы купили ее почти сразу после переезда в Крым. Димки не было. Я поднялась, медленно обошла дом. Странно, куда он подевался? Может, пошел в магазин?

Внезапно я услышала какие-то звуки в саду. Выглянула в окошко – ну да, конечно, вот он, Димка! Стоит рядом с высокой яблоней и болтает с кем-то по телефону. Наверняка с мамой – в последний раз они созванивались чуть ли не две недели назад.

Решив сделать сюрприз, я тихонько вышла из дома и, стараясь неслышно ступать по садовым дорожкам, зашагала к Димке. Но, когда до него осталось всего пару десятков метров, остановилась как вкопанная. Он явно разговаривал не с мамой…

– Ну зачем ты к ней пошла, Олеська? – возмущался прямо в трубку Дима. – Ну что значит хотела поговорить? Что за детский сад?

Он замолчал. Видимо, на том конце провода «Олеська» что-то лепетала в свое оправдание.

– Я сколько раз тебе говорил – сейчас на время и не место. Наберись терпения. Да, да. Я же сказал, что все решу. Не будь дурой!

Я не могла больше молчать.

– И что ты решишь? – спросила внезапно и громко. Постаралась так, чтобы меня услышал не только Димка, но и Олеся, сосредоточенно сопевшая в тот момент в трубку.

– Я перезвоню тебе позже.

Димка сухо попрощался, отключился и посмотрел на меня.

– Что, уже проснулась? – недобро прищурившись, сказал он.

– Прикинь, – кивнула я. – Ты, конечно, этого не ожидал.

– Ожидал, но не думал, что ты будешь тихо подкрадываться ко мне, как привидение, и подслушивать мои разговоры по телефону.

– Тоже мне, велика тайна, – фыркнула я. – Я и так понимала, что, когда мы с тобой разговаривали пару часов назад, ты все наклепал.

– Очень хорошо, что такая умная, Ершова. С умными всегда проще, чем с дурами.

– Интересно, а ее ты тоже умной считаешь? – кивнула я на телефон.

– Ну ты точно умнее.

– Спасибо за комплимент.

Я еще минуту постояла в саду, молча глядя на бабушкину яблоньку. Потом повернулась и пошла назад в дом. Поднялась на второй этаж и закрыла дверь в нашу спальню. Больше всего на свете в тот момент мне хотелось побыть одной.

– Эй, Ершова, я собираюсь в Феодосию, не хочешь поехать со мной? – крикнул мне снизу Дима.

– Спасибо, я побуду дома.

– Ну, как знаешь. Помни, я предлагал.

– Можешь взять с собой Олесю, – пробормотала я, уткнувшись лицом в подушку. В глазах щипало.

«Нет, Настюха, давай пообещаем себе не реветь, пока этот придурок дома», – приказал мне серьезный и сосредоточенный внутренний голос.

«Давай», – тихонько прошептала ему я. И сдержала обещание – разрыдалась ровно в тот момент, когда услышала хлопок входной двери.

Блин! Как же это больно!

«Почему, почему я такая неудачница?» – всхлипывала я, растирая по лицу растекшуюся тушь. А ведь производитель заверял, что она водонепроницаемая! Да-да, держи карман шире… Всего одна истерика – и тушь уже на ресницах, а по всему телу. Глядя на испачканные черной краской ладони, я заревела еще пуще.

«Как это больно, когда тебя изменяют», – подумала с горечью, когда поток слез немного иссяк. Вначале – Виталик, а теперь уже и Димка.

«Да и ты, мать, хороша», – предательски напомнил внутренний голос. – «Представь, как больно и обидно было тогда Виталику»…

Ничего не скажешь, жизнь – удивительна. Подумать только, с нашей первой встречи с Димкой на заправке прошло меньше полугода – а я уже успела стать настоящей королевой драмы. Виталик с его интернет-знакомствами, мои измены с Димкой, потом расставание, переезд, работа – и снова измены, только теперь уже не с моей стороны. Иногда мне кажется, что все происходящее – это действительно сюжет какой-то сопливой мелодрамы, которую ловкие сценаристы специально растянули на пару сезонов. Кажется, я запуталась в себе окончательно.

«А ты любишь Димку?» – вдруг вернулся внутренний голос.

Я прислушалась к себе. Еще в детстве, когда я запоем читала мамины женские романы, теснившиеся на полочках в стенном шкафу, я представляла, что любовь – это какое-то особенное чувство, высшая материя. И что испытать ее дается далеко не всем. Когда влюбилась в Димку – была счастлива хотя бы потому, что чувствовала этих пресловутых бабочек в животе и понимала, что могу любить. Пусть и безответно. Потом был Виталик и к нему я тоже питала самые светлые, нежные чувства. Была ли это любовь? Да, скорее всего, да. Опять же, Дашка – вот это моя явная и самая большая любовь. Но она особенная – любовь матери к своему ребенку есть по умолчанию, и она занимает особенное местечко в сердце. А вот романтика…

Когда я встретила Димку тогда, на заправке, вполне физически ощущала дрожь в своем теле. Я все еще помню, как туманилось сознание, как подкашивались ноги и какие эмоции я испытывала, когда смотрела на него. И что это тогда, если не любовь?

«Любовь…», – прошептал расстроенный внутренний голос. Судя по всему, ему тоже было грустно – от этих чувств, от всей этой ситуации, от того, что я оказалась в самом каком ни на есть идиотском положении – изменила сама и теперь застукала на измене любимого. Как же все это паршиво…

Димка вернулся вечером, когда на улице уже стемнело. Осторожно открыл входную дверь. Я услышала, как зашуршали пакеты в коридоре – видимо, там были продукты. Потом открылась дверца холодильника – да, точно, начал раскладывать покупки. Заскрипела лестница. Я тут же прикрыла глаза и сделала вид, что сплю. Сегодня у меня не было никаких сил слушать еще какую-то правду, выяснять отношения и уж тем более принимать какие-то важные решения. Пожалуй, пока хватит стрессов. Утро вечера мудренее. Пусть все идет своим чередом.

Димка, казалось, только обрадовался тому, что я сплю и не нужно никак оправдываться. Он открыл дверь, заглянул в комнату и тихонько кашлянул – видимо, пытался таким образом привлечь внимание. Убедившись, что я мирно сплю, закрыл дверь и спустился на первый этаж. Спустя пару минут я услышала звуки включенного телевизора – кажется, начался очередной футбольный матч.

Я думала, что в эту ночь вряд ли смогу уснуть, но, на удивление, отключилась почти сразу. А, когда проснулась, первым делом увидела солнечного зайчика, который радостно скакал по стене. И при виде его у меня сразу поднялось настроение. А чего я раскисла в самом деле? За свою любовь надо бороться! Конечно, Олеся младше меня и, несомненно, красивее… Зато я – умная, харизматичная, с чувством юмора и, что самое главное, у нас с Димкой есть общее прошлое. И, в конце концов, он же не бросил меня сразу, хотя мог. Мы по-прежнему вместе и нам комфортно друг с другом.

Приободренная такими мыслями, я поднялась с кровати и пошлепала вниз, на кухню. Сквозь приоткрытую дверь гостиной, увидела, что Димка заснул на диване прямо перед телевизором, не раздеваясь. Видимо, допоздна смотрел свой футбол.

Судя по всему, вчера он и правда заехал в магазин, потому что холодильник буквально ломился от продуктов. Чего тут только не было – даже моя любимая слабосоленая рыбка и баночка творожного сыра. Вкуснота!

Через полчаса завтрак был готов. Я как раз положила последний бутерброд на большое стеклянное блюдо, когда в двери показался заспанный Димка.

– Чем это так вкусно пахнет? – потянув носом воздух, спросил он.

Я, пока готовила, уже заранее решила, что буду вести себя с ним, как обычно – то есть не устраивать скандалы и не корчить из себя обиженную. Вспомнила, как бабушка внушала мне когда-то – мальчишки любят улыбчивых и беспроблемных девчонок. И я вполне могу позволить себе побыть такой.

– Воскресным завтраком, – мило улыбнулась я, разливая по чашкам травяной чай.

– Выглядит аппетитно. – Он сел за стол, смахнул со лба челку и пристально посмотрел на меня.

Я молчала.

– И ты ничего не хочешь мне сказать? – наконец, не выдержал Дима.

– Не-а, – я пожала плечами и взяла в руку хрустящий тост.

– Странно, я думал, что скандал мне обеспечен.

– А смысл? Я уже не шестнадцатилетняя идиотка, истерики закатывать не буду.