Я подошла к нему, наклонилась и чмокнула в щеку. Он в ответ бережно обнял меня. Положив голову на плечо Димке, я снова мысленно перенеслась на несколько часов назад, в тот момент, когда мы с Олесей выясняли отношения у кафешки. И вновь подумала – а фиг ей! Своего Димку я ей не отдам!
Глава 6
Пролетела еще одна неделя. Олесю я больше не видела – ни в кафе, ни около него, ни в самом городке. По-прежнему много работала – в разгар курортного сезона посетителей становилось все больше. Мы ввели в меню несколько новых блюд – стали готовить больше разных вкусностей с морепродуктами. Амиру удалось найти хорошего поставщика.
Димка вел себя по-прежнему. Бегал на работу, с воодушевлением кропал какие-то рекомендации для тренеров-баскетболистов на компьютере, а в свободное время составлял разные маршруты, планируя, куда бы нам поехать на следующих выходных. Он много времени проводил дома, и я как-то внутренне успокоилась. Больше не видела, чтобы он выбегал куда-то, когда ему кто-то звонил, или втихаря строчил кому-то сообщения. Все было тихо, спокойно и ровно. Единственное, что меня огорчало – Дашка. Она по-прежнему не звонила, хотя, по моим подсчетам, уже давно должна была вернуться из лагеря. Но моя мама, с которой мы, кстати, регулярно созванивались, сказала, что буквально несколько дней назад общалась с Виталиком и что у него и у Дашки все хорошо. Наши отношения с мамой уже давно наладились – она поняла и приняла все, что у меня произошло. И как-то раз, в минуту откровенности, сказала, что даже рада, что я решилась и так круто изменила свою жизнь. Ее, как и меня, только огорчало отсутствие связи с Дашкой. Но, как мудро заметила мама, девочке просто нужно чуть больше времени, чтобы все осознать и понять, что я не стала меньше ее любить.
Итак, все было ровно до тех пор, пока в нашей жизни вновь не материализовалась Олеся. Она влетела в нее стремительно, как порыв осеннего ветра, на раз-два распахивающий балконные двери и окна.
В один далеко не прекрасный день Димка пришел ко мне в кафе. Я удивилась, поскольку делал он это крайне редко, предпочитая оставаться в тени, а не мелькать постоянно перед глазами Амира и Юльки.
– Ты что тут делаешь? – удивилась я, подбежав с очередным заказом к барной стойке.
– Тебя жду. – Он внимательно посмотрел на меня и от его взгляда у меня внутри все словно съежилось. – Нужно поговорить.
– Ладно, – растерянно пробормотала я, взглянув на часы. Юлька ушла совсем недавно, но большого потока посетителей в кафе пока не наблюдалось. – Я только скажу Амиру, что отлучусь на пару минут.
Получив добро от начальника, сидевшего в своем крохотном кабинетике за кипой бумаг, я снова выскочила в зал. Димки внутри не было – он стоял на улице, у входа в кафе, и сосредоточенно ковырял носком кроссовка желтеющую под лучами палящего солнца траву.
– Эй, я тут! – я быстро преодолела несколько ступенек на входе в кафе и подбежала к Димке. Потянулась, чтобы обнять, но вновь наткнулась на его тревожный и какой-то даже колючий взгляд.
Отступила.
– Дим, что-то случилось?
– Случилось, Ершова… – Он тяжело вздохнул и медленно двинулся к пляжу. Ничего не понимающая я засеменила следом.
– Что-то с мамой?
– А? Что? Нет, с мамой все в порядке.
– Тогда что? Тебя уволили? Попал в аварию? Разбил машину?
– Нет. Понимаешь… – он нервно сглотнул. – Олеся беременна.
– Чего-чего? – переспросила я, не сразу въехав в его слова. – Это такой розыгрыш, Дим, да?
– Хотел бы я, чтобы это был только розыгрыш… – сокрушенно покачал головой Димка.
– Колесников, я не понимаю…
– Думаешь, я что-то понимаю сам?
– Тааак… – дрожащие ноги подкосились. Я с трудом добрела до ближайшего лежака и буквально рухнула на него. Димка осторожно сел рядом, на краешек.
– Она приходила ко мне сегодня утром, – глухо сказал он, уставившись куда-то вниз, словно пытался отыскать какую-то особенную песчинку среди миллиона других.
– И что? Мне что, из тебя клещами каждое слово вытягивать?
– Блин, ты думаешь, это все так просто! – вдруг взорвался Димка.
Я поморщилась.
– Не вижу причин срываться и орать на меня, – холодно проговорила я.
– Прости… – он вскочил с лежака и начал ходить туда-сюда, от одного лежака к другому. – Я просто не знаю, как тебе это все сказать.
– Словами, Дим, словами. Другого более простого канала коммуникации мир еще не придумал.
– Не умничай.
– А ты не мнись, как четырнадцатилетний пацан. Давай быстро, емко и по сути.
– Короче она приходила сегодня ко мне, Ершова. Сказала, что сделала тест на беременность. И что он оказался положительным.
– А ты его видел?
– Кого?
– Тест, про который она рассказывала?
– Нет, а что, должен был?
– Вообще не мешало бы, но ладно, давай дальше.
– Она сказала, что оставит ребенка. Что будет рожать. И что я должен бросить тебя и начать жить с ней. Потому что отчим у нее, оказывается, какая-то крутая шишка в местной полиции. И что в том случае, если я этого не сделаю – он меня в порошок сотрет. Ну то есть посадит. За изнасилование.
– Какое, блин, изнасилование? – поперхнулась я. – У вас же вроде все было по взаимному согласию! Ты же сам говорил, что она к тебе клеилась!
– Не ори на весь пляж.
– Да как тут не орать!
Я сама не заметила, как перешла на крик. Произошедшее казалось какой-то глупой шуткой, эпизодом мыльного сериала. Блин, да как такое вообще могло произойти в реальной жизни? Как такое могло случится со мной?
– Ладно, орать и в самом деле бессмысленно, – через несколько секунд, после серии успокаивающих вдохов-выдохов, произнесла я. – Надо думать, что делать дальше.
Повисла неловкая пауза.
– Дим, – наконец, отважилась я. – Ты сам-то что думаешь? Ты ее любишь? Хочешь быть с ней?
– Ты дура, Ершова, да? Совсем дура? – покосился он на меня. Даже чуть приподнял руку, словно хотел покрутить пальцем у виска.
– Ну в любом случае, любишь, не любишь, придется жить с ней.
– Да с какой это радости?
– А ты, я смотрю, просто горишь желанием поближе познакомиться с ее отчимом? Никогда в обезьяннике не сидел, прямо стремишься туда попасть? – с горечью усмехнулась я.