30 историй о раке

Как-то раз подумала, что все несчастные дети болеют раком, но было бы лучше, если бы он был у меня. Мысли материальны. Спустя какое-то время мы поехали с родителями в больницу, на которой было написано «Центр гематологии и онкологии». Когда я это увидела эту надпись, у меня потекли слёзы.

Меня положили в палату с жизнерадостными ребятами. От них соседей я набралась оптимизма, они меня очень поддержали. Правда, у них не подтвердился диагноз, а у меня подтвердился. Мне поставили лимфому 3 стадии.

В больнице моя жизнь поменялась кардинально. Мне назначили операцию по удалению лимфоузла, чтобы понять, есть ли у меня онкология. Возможно, во время операции что-то пошло не так, потому что она длилась дольше, чем нужно.

Пока я была под наркозом, мне казалось, что меня поддерживали высшие силы. Когда я лежала в реанимации, какой-то голос мне рассказал о том, кто лежит со мной рядом, и что у меня всё будет хорошо. Сначала я думала, что мне это рассказывала мама, но потом оказалось, что нет. Когда она ко мне пришла в больницу, я поняла, что она видит меня в первый раз, – до этого её рядом не было.

После операции я отходила примерно неделю. Мне не хотелось вставать, почти всё время я лежала или спала. Однажды в палату зашла медсестра и сказала, что мне хватит лежать, потому что те, кто хотят, – выздоравливают, а те, кто начинают себя жалеть, – умирают. Меня это сильно напугало, и я поднялась. Начала ходить с капельницей по отделению.

Как-то во время обхода главврач, который, видимо, меня с кем-то перепутал, сказал, что меня ещё долго не выпишут, так как «у этой девочки что-то серьёзное, она останется тут минимум на два месяца». После этого я начала гулять по коридору и приседать с капельницей. «Вы меня уже в гроб кладете?! Не дождетесь!» – говорила я про себя и приседала.Когда это увидела мама, то сказала: «Даша, что ты делаешь? Успокойся». Но в тот момент у меня появилась уверенность в том, что всё будет хорошо. 

Меня поддерживала моя семья. До болезни я думала, что им на меня наплевать, но оказалось, что это не так. Мои родители в разводе, но они оба приходили ко мне и разговаривали друг с другом, – я очень радовалась этому. С бабушкой и дедушкой отношения тоже улучшились. Я почувствовала любовь и заботу.

В больнице я посмотрела фильм «Секрет». В нём говорилось о том, что наши мысли материальны. Меня так вдохновил этот фильм, что я взяла тетрадь и стала писать «у меня идеальное здоровье». Исписала всю тетрадь. Когда я так сделала, мои анализы пришли в норму. В тот момент я проходила химиотерапию. Всего было шесть курсов.

В классе я попросила никому не говорить о том, что у меня онкология, но классная руководитель на собрании рассказала об этом всем. После этого я перевелась в другую школу. Первые полгода классного руководителя я ненавидела. Представляла, как приду к ней ругаться, но между курсами химии мне нельзя было никуда выходить, поэтому это было невозможно, а потом мне стало всё равно.

Мне кажется, что после лечения онкологии человек должен всё в себе поменять (от питания до своих мыслей), чтобы все это больше не повторилось. Эта болезнь даётся не просто так, а по каким-то причинам, я в этом уверена. Как-то раз мы сидели в отделении и разговаривали. Одна девушка сказала: «Если бы тут был вегетарианец, он бы тут не выжил». Обычная фраза, но в тот момент у меня в голове возник вопрос: почему здесь нет вегетарианцев? После этого я решила изучить тему вегетарианства. Есть такая штука – психосоматика, которая помогает определить, из-за чего появляются те или иные болезни. Рак ассоциируется с обидой. Я думаю, нужно избавляться от обид, разговаривать с людьми, на которых вы обижаетесь, отпускать это. 

Мои отношения с родителями стали гораздо лучше, поэтому я даже в какой-то степени рада, что со мной была эта болезнь. Ко многим вещам стала относиться проще. Например, во время экзаменов вся группа волнуется, а я абсолютно спокойна. Одногруппники шутят, мол, наглоталась валерьянки. Но я понимаю, что есть вещи пострашнее, чем экзамен.

Сейчас я в ремиссии. Мне помогла химиотерапия и вера в себя. Учусь выражать свои эмоции. Если я на кого-то обижаюсь, то скажу об этом, не держу в себе, как раньше. Именно накопленные негативные эмоции могут перейти в болезнь. Но если негативная эмоция вышла, то со здоровьем всё будет хорошо. Стараюсь делать что-то хорошее для других. Если иду по улице и вижу мусор, то собираю его в пакетик и выкидываю.

Что бы я посоветовала людям, которые столкнулись с онкологией:

Начать верить в себя. Позитивный настрой – это очень важно. Налаживать отношения с семьёй. Если есть конфликты, возможно, онкология вам дана, чтобы решить эти проблемы. Не у всех, конечно, но у меня было так. Надо понимать, что онкология вас может много научить, и принимать этот урок. Ещё важно учиться радоваться жизни, почувствовать себя человеком, которому все можно (кроме ограничений по лечению), и делать все, чтобы жизнь для вас стала прекрасна и удивительна.

История 8. Анастасия, 35 лет, парикмахер, Санкт-Петербург

О своем диагнозе я узнала в 2017 году. Сама заподозрила что-то неладное, обратилась к врачу и очень быстро стала пациентом с диагнозом «рак груди» второй стадии. Когда первый раз пришла на узи, видела, как переглядывались врачи. Они не хотели меня пугать, пока не выяснен точный диагноз, но у врачей глаз наметан, они сразу всё видят.

Из-за размеров опухоли онкологи сначала думали, что я отделаюсь легким испугом, но она оказалось очень агрессивной. Меня сразу отправили на операцию. Родственники были сильно напуганы, но я просила никого не приезжать. Мне было проще одной.

У моей бабушки был рак, но в моём случае, думаю, это была не наследственная причина, а приобретенная из-за образа жизни с бесконечной работой. Когда я начала подозревать, что у меня рак, у меня был жуткий стресс. Видимо, именно он стал пусковым механизмом.

Сначала мне сделала тотальную мастэктомию, – удалили грудь и ближайшие лимфоузлы, так как в них были метастазы. После этого врачи сразу вставили эспандер для будущего импланта, чтобы раскачивать кожу и приступили к химиотерапии.

Мой первый курс химии начался как раз перед новым годом. Лечение состояло из 8 курсов. Это был один из самых ядрёных препаратов. Но не так страшен черт, как его малюют, честно говоря. Химиотерапия терпима. Сначала я хотела от неё отказаться, потому что боялась побочных эффектов, но других вариантов у меня не было.  Каждый 21-ый день я ездила на химию. Приезжала в стационар. В палате помимо меня было 6-8 человек. Такие кушеточки, как в спа-центре. Персонал очень приветливый, несмотря на огромный поток людей. Медсестры добрые и милые. Капельницу ставили 2-3 часа, после чего отпускали домой. Во время капельницы клонило в сон, потому что подкалывали димедрол. Но к концу курса я настолько осмелела, что начала ездить на химиотерапию сама за рулем и просила делать дозу димедрола меньше, чтобы не заснуть.

В первый день было всё хорошо. На следующий – слабость и отсутствие аппетита. При этом у каждого побочные эффекты разные. Я ощущала себя старушкой. Никогда раньше не представляла себя, как это, но познала в полной мере. Одышка, тахикардия, сил нет. Ноги подкашивались, иногда их вообще не чувствовала. Хочется все время прилечь, отдохнуть. В день капельницы я не работала и после этого дня три старалась отлежаться дома. Я работаю сама на себя, поэтому заранее составляла для себя график.

Все это длилось полгода. Отвлекала работа. Тяжелее всего было под конец курса. Окончательно меня добила история с бывшим молодым человеком, когда я узнала, что он меня обманывал, пока я лечилась. Но всё это я смогла пережить.

Каждые полгода я прохожу КТ, МРТ головного мозга. Сейчас пью гормоны. Меня ввели в климакс (что не очень круто, конечно). Ежемесячно колю уколы. Все это мне предстоит ближайшие пять лет. Нужно добиться пятилетней ремиссии, после чего врачи решат, что делать дальше.

Из-за изменений во внешности комплексов не было. Когда начали выпадать волосы, я сразу побрилась налысо, потому что не хотела собирать их по квартире. А когда увидела себя в зеркале, поняла, что это крутой стиль и мне очень идет. На мою лысую голову пришлось самое большое число знакомств, чем за все мои 33 года. Не знаю, почему она привлекала столько внимания. Молодые люди не понимали, что я болею, думали, что просто такая дерзкая девчонка. Я стала экзотичной для мужчин. То, что у меня не было груди, окружающие не видели. 

Мне сделали реконструкцию. Грудь выглядит немного аномально, но не могу сказать, что сильно комплексую. Сейчас, когда я знакомлюсь с мужчиной, иногда не знаю, с чего начать. Но, пережив всё это, я решила, что если моя грудь кого-то смущает, то с этим человеком нам не по пути.

Самую мощную поддержку мне оказали близкие друзья и клиенты. Я сразу всех попросила, чтобы никто не драматизировал и не разводил слезы и сопли. Они этого и не делали,а всё время шутили. Даже посторонние люди писали: «Слушай, мы просто хотим сказать, что ты молодец». Это было здорово. Меня так сильно поддерживали, что я чувствовала на себе ответственность сравнимую со сборной по хоккею на Чемпионате мира. Я была обязана все это преодолеть, потому что люди в меня верили, – подвести их было нельзя.

Во время болезни я ходила на свидания. Познакомилась с молодым человеком, который за мной ухаживал, но не понимал, в чём дело. Спустя какое-то время он увидел хештеги в моем инстаграме и до него дошло. После этого он начал отдаляться, – это было неприятно. Я попросила его поговорить со мной и объяснить мне, что думают и чувствуют мужчины в такой ситуации. Он ответил, что может привыкнуть ко мне, а я умру. Я спросила, почему я должна умереть? Забавно, конечно. Как будто человек застрахован от того, что он не заболеет. Почему-то об этом никто не думает.

В России рак равно смерть. Когда я знакомлюсь с иностранцами в Европе, то они спрашивают, хорошо ли у меня всё СЕЙЧАС. Им моя онкология не интересна, их она не пугает. Они не думают о ней, как о смерти.

На мой взгляд, в России уже давно хорошо лечат онкологию. Пациентам оказывают достойную помощь. Мне делали химию бесплатно по полису. Моя клиентка летала в Израиль на каждую химию. Всё то же самое ей могли сделать и в России, но это её, наверное, успокаивало.

Для лечения рака груди не обязательно ехать за границу. Возможно, если это рак мозга или что-то другое, может быть. Один из моих докторов – Андрей Павленко через полгода после того, как заболела я, обнаружил у себя рак четвертой стадии*. Его история – показатель того, как человек вернулся с того света. Он стал пациентом у самого себя, применил все свои знания и опыт и благополучно справился с этим. Это пример того, что лечат в России не хуже. Сейчас он вернулся к работе и продолжает оперировать.

Благодаря моему диагнозу, я сама себя раскрыла и узнала. Если бы мне предложили жить дальше так, как я жила и быть здоровой, не уверена, что согласилась бы. Теперь я свободна от предрассудков, тупых установок и прочего. Как будто спала лишняя шелуха. Стало больше уверенности в себе. Это крутая трансформация. Жаль, что такой дорогой ценой. Сейчас я стараюсь успеть исполнить все свои желания.

Что бы я посоветовала людям, которые столкнулись с онкологией:

Среди моих клиенток в течение года появилось несколько женщин с таким же диагнозом. Они обращаются ко мне за советом, потому что знают мою историю. Я им говорю, что успех лечения зависит на 30% от врачей, а на остальные 70% – только от больного. Если раскиснуть, спрашивать, за что мне это, к успеху это точно не приведет. Я всем рекомендую выяснить психосоматическую сторону вопроса и поработать с психологом. Это рекомендация номер один.

Медикаментозно можно лечиться сколько угодно, но если есть другой источник, то ничего не поможет. Я верю в психосоматику. В моем случае она сработала на 100%. Одна из моих клиенток сначала все отрицала, но, поработав с психологом, вышла на другой уровень осознанности. Мне кажется, она только сейчас начала жить и лучше понимать своих детей, мужа и саму себя.