Закрытые двери

– Вернемся домой, я тебе и не такое покажу, – я похлопала ее по плечу и огляделась. – А где твой брат?

– Он еще не со всеми делами разобрался. А мне сказал отправляться на постоялый двор, нужно заказать еды и припасов, чтобы отправиться обратно засветло.

Я кивнула. Мне тоже нечего здесь больше получить…

Погоня и поиски

Дни тянулись друг за другом в устоявшемся распорядке. Ни потрясений, ни радостей. Один день сменял другой, солнце проходило свой путь, вставая на востоке и прячась на западе.

А мы продолжали жить и учиться.

Я училась новым реалиям и готовилась к неминуемо приближающейся зиме. Арайа училась искусству, проведывая меня раз в несколько дней, Олег учился владеть новыми вещами, которые прежде в его роду обходили стороной.

Им нравилось проводить со мной время. Им было интересно бродить по Старому городу, где теперь появилась живая душа. Для них в одночасье сломалась печать запрета, древнего табу на посещение места, где все началось. И теперь им еще больше хотелось узнать о том народе, что жил здесь до них.

Мы помогали друг другу. Мы существовали на взаимовыгодных условиях. Я учила, они кормили. Я помогала им, а они мне.

Но со временем наше сосуществование или соседство переросло в семейные отношения. Я подбирала полезное оборудование, которое может облегчить их быт и жизнь, а они учили обходиться тем, что имею.

И вот теперь, раскидывая выпавший за ночь удивительно потяжелевший снег, я радовалась тому, что Олег успел привезти и наколоть дрова. Вокруг звенела тишина, такая густая, что ее можно было есть ложкой. А снег, отражая ее от своей поверхности, только усиливал этот звон.

За три месяца для меня физический труд стал привычным. И если первый мой выпавший снег превратился в испытание – в проверку на выносливость и стрессоустойчивость, то теперь традиционный утренний выход с совковой лопатой на бис стал нормой.

Меня выбросило из эпохи высоких технологий, центрального климатизатора и ламп дневного света во времена свечей, дровяной печи и записок через пса. Но почему теперь это не вызывает раздражения, а рисует улыбку на лице?

Я разогнулась, воткнув лопату в сугроб, и подставила лицо зимнему солнцу. А ведь по всем показателям сейчас ноябрь, примерно середина. Но откуда же столько снега? И почему мороз так сильно кусает за щеки?

Проход был откопан меньше чем на половину до колонки, а там еще и лед где-то под снегом. Вот там-то и начнутся испытания вперемешку с фигурным катанием. Но кофе хочется сильнее, чем отдохнуть, поэтому стоит пожертвовать мягкими тканями в угоду своей страсти.

И снова я ругала себя за лень. Воды, заготовленной с вечера, хватило лишь на утренние умывания, а вот завтрак в очередной раз отошел на задний план.

Кто ж знал, что ночью выпадет столько снега? Ну, кто мог подумать, что наутро дверь придется вышибать с разбега, чтобы выпасть потом на улицу? И вот теперь до заветного кофе оставалось лишь полдорожки, ледяная колонка и пустое ведро.

Но почему-то от этих мыслей было не обидно, не страшно, не слезливо, было просто смешно и как-то по-особому радостно на душе. Только сейчас ко мне пришло осознание, что впервые за сто семьдесят пять лет я по-настоящему счастлива. Не нужно никуда спешить, не нужно соответствовать чьим-то ожиданиям, не нужно переживать из-за всяких мелочей и чужих взглядов. Нужно просто жить так, как хочется тебе. И делать все, чтобы именно тебе стало хорошо и комфортно.

Видимо только для этого мне стоило хорошенько выспаться полуторавековым сном. Была все же в нем какая-то польза.

Но жесткое желание позавтракать ароматным кофе с сухарями, заботливо изготовленными Арайей, оказалось сильнее лени. И оно требовало прекращать свои философские размышления и продолжать раскопки.

Оттого лишь разогнув спину у самой колонки, я увидела его. Огромный пес летел в мою сторону, проваливаясь в сугробы по самую грудь и выпрыгивая из них, словно выныривая из воды. Он надвигался в полной тишине, как снаряд, выпущенный из пушки. И чем ближе становился этот мохнатый болид, тем сильнее начинало сжиматься сердце.

Что-то случилось. Что-то нехорошее произошло в Имении. Иначе Бутс появился бы не ранее чем завтра, а то и вообще к концу недели. Не было слышно даже хруста снега под проваливающимся псом. Страшная, гнетущая тишина убивала меня догадками и переживаниями.

Не выдержав этого, я отбросила чертову лопату и, утопая в тяжелом, но таком рыхлом снегу по пояс, побрела в сторону вестника. Казалось, что исчисление времени пошло на часы, таким вязким был снег и таким недостижимым оставался пес. А я, будто ледокол, рассекала собой сугроб, таранила его, прокладывая себе путь.

Прошла вечность прежде, чем мы встретились. И казалось, что это испытание не закончится никогда. А снег начнет со временем таять только от прикосновения ко мне – так сейчас горело все мое тело от напряжения.

Наконец, пес остановился и громко гавкнул, нарушив тем самым зловещую тишину. Я упала рядом с ним, пытаясь выстроить дыхание, пытаясь немного остыть, и разглядывала его ошейник в поисках тубы, в которой брат с сестрой передавали мне записки.

Тубы не было. Пес молча смотрел на меня, ожидая чего-то. Мы оба молчали. И тишину нарушало только мое тяжелое дыхание, а Бутс будто и не запыхался вовсе. И все же в его взгляде стойко читалось какое-то особое беспокойство. Что-то случилось. И нужно срочно отправляться в Имение.

Все еще пытаясь расправить легкие и без боли пустить в них побольше ледяного воздуха, я встала и побрела обратно к дому. Нужно срочно отправляться к Олегу и Арайе, но предательский снег слишком глубок, чтобы добраться до них засветло.

Бутс молча следовал за мной, не показывая своего беспокойства и не подгоняя. Но было в нем что-то заставляющее поторопиться. И это сложно было не почувствовать.

Значит, времени на раскопки нет, как, впрочем, и на неуклюжее перемещение на лыжах.

Я обошла дом и, еще раз все хорошенько обдумав, открыла ворота сарая, переоборудованного в гараж. Там дожидался своего часа притащенный на телеге и отлаженный снегоход. Будучи пешеходом, я никогда не обращала внимания на количество имеющихся АЗС, поэтому и после пробуждения этим вопросом задалась в последнюю очередь. Автоматика на них давно приказала долго жить, но благодаря лому и такой-то матери, у нас получилось взломать несколько резервуаров с бензином и принести в гараж несколько канистр.

И снегоход, и топливо были неприкосновенным запасом, хранящимся на случай крайней необходимости. И, внезапно скоро, он настал.

Я спустила транспорт на снег и завела его, стараясь морально приготовить себя к поездке. Казалось бы, что может быть приятнее и увеселительнее, чем поездка по опустевшему городу? Ни тебе пробок, ни тебе пешеходов. Но именно в этом и крылась вся опасность – никто давно не ездил по этим дорогам, а теперь и дорог-то не было – только снег. Причем даже не утоптанный. Утонуть в таком можно на счет раз, а выбраться без посторонней помощи не всегда представлялось возможным.

Но появление пса вне планов и расписаний – веский аргумент в пользу использования техники.

Погрузив запасную канистру с топливом под сиденье, достав самый плотный и не продуваемый лыжный костюм, который был благополучно подобран в спортивном магазине после первого же снегопада, надев теплую маску, очки и шлем для абсолютной безопасности, я рванула по снегу в сторону Имения. Мне оставалось только лететь вперед, надеясь на то, что я успею. Хотя, глядя на глубину ям, из которых выпрыгивал Бутс и его скорость передвижения, успеть можно было только в случае очень медленно-развивающихся событий.

Я поддала газу. Старые дома становились меньше высотой, а впереди темнели лысые верхушки деревьев. Бутс давно пропал из виду, но все же бежать по колее от снегохода ему будет легче, чем по снежной целине.

Имение близилось, сердце сжималось еще сильнее.

Двор оказался пуст и погружен в мертвенную тишину. У крыльца виднелись следы борьбы, снег вытоптан до плотной корки, а конь, запряженный в сани, неистово бил копытом, будто пытаясь пробиться на ту сторону земного шара.

Не было ни признаков грабежа, ни погромов. И это еще больше вгоняло меня в непонимание – здесь за что-то с кем-то боролись, но ни крови, ни раненых я не видела.

Из дома раздался какой-то шум. И я оказалась на крыльце, даже не заметив этого. А благодаря все тем же рефлексам, успела уклониться от ножа, вылетевшего из дверного проема.

Нож воткнулся в перила крыльца, я же осталась стоять, прижавшись к стене.

– Лежка! Это ты? – не пытаясь больше попасть внутрь дома, подала я голос.

– Я! – удивленно ответили из проема.

Внутри послышалась какая-то возня, но я решила пока не показываться.

– А ты как здесь оказалась? – поинтересовался парень.

– Бутс прибежал.

– И ты так быстро добралась? – Лежка показался из-за двери очень осторожно, проверяя одна ли я.

– Одна я, одна, – я поднялась по лестнице и вытащила нож, глубоко засаженный в хорошо отшлифованное дерево. – Ух и силища у тебя, так вогнал. Если бы я не успела увернуться, по самую рукоятку бы в меня вошел.

– Ну, откуда ж я мог знать, что это ты! – он озабоченно забрал из моих рук нож и вернулся обратно в дом.

– Где Арайа?

– Ее забрали.