и пальцы на них длинные
как у самого Кости! —
Маша была, оказывается, той же породы
что и он сам, —
от этого открытия Костя совсем потерял голову
он стал смотреть на Машу и видеть её живот
видеть её грудь, он с ума сходил от этого
ландшафта
он хотел бы в нём затеряться, бродить там, в холмах
быть внутри
и вместе с тем ему было немного не по себе
ему казалось, он делает что-то неправильное
он чувствовал
что своим взглядом как будто расчеловечивает Машу
ведь Маша была самым человечным человеком их класса
она всегда (Костя знал) поступает
на максимум этики
на максимум совести,
она умеет быть тихой и ласковой
умеет быть решительной,
потихоньку действовать правильно
или негромко поднять голос за справедливость
она как тяжёлый балансир их класса
балансир устойчивости, их негласный психолог,
человек, благодаря которому они чувствуют себя чем-то целостным
и при этом её роль остается незамеченной
и так оно и должно быть
Костя частенько думал о том
как бы ему сказать Маше о своём чувстве
но тут он справедливо прозревал системную ошибку
нельзя говорить целому человеку
о чувстве к его частям
Костя чувствовал, что если говорить честно
он отделял Машу от её тела, от частей её тела
её природу – от неё самой
он не мог сказать о своём чувстве
а если бы попытался объяснить всё честно
и не добился бы ничего, кроме удивления
лёгкого отчуждения, возможно
Маша, которая могла понять всех людей в классе,
не поняла бы Костю;
и Костя точно об этом знал
его разъятые на части чувства были бы
не поняты целой Машей
поэтому Костя молчал медлил
продолжал видеть сон о ландшафтах Маши
о долинах её, холмах
поэтому ситуация никак не развивалась
А между тем Маша сама
чуть больше любила одного из них, чем всех других