Швейная лавка попаданки. Ненужная истинная

Еще не решил…

Глава 10

– Мам, я, когда в городскую школу пойду, самая красивая буду, – мечтательно тянет Лея, уплетая кашу с вареньем на завтрак. – Вон в той темно-зеленой юбке и белой блузе с бантом на шее, помнишь? – киваю утвердительно. Но беспокойному ребенку этого мало. – Ты точно закладкой страницы заложила?

– Точно-точно, – улыбаюсь, кивая.

Дочь – мой первый и пока единственный клиент и, боюсь, оставила такой внушительный заказ, что мне с ним и за год не управиться. Все, что видела в журналах, она тут же мечтала пошить. Юбки, блузки, жакеты, платья, даже клетчатые брюки с широкими штанинами пришлись ей по душе. Сидит теперь и мечтает, как будет ходить главной модницей нашего городка, хотя до шитья нарядов о-го-го как далеко. Внизу у нас полнейшая разруха, и пепел от огромного костра не успел остыть.

– А когда эти журналы закончатся, ты нам еще новых принесешь, – беспечно рассуждает малышка. Такие вещи, как переходы между мирами, дочь воспринимает чем-то совершенно обыденным и нормальным, в отличие от меня.

Когда я в первый раз во сне увидела знакомую комнату, едва не прослезилась от нахлынувших чувств и ощущений. Настолько все выглядело точно и правдоподобно. Даже едва уловимый и такой родной запах дома окутывал теплом и уютом, дарил покой. Я ходила, присаживалась на видавший виды диван, держала в руках книги, гладила шершавые обои с цветочным рисунком. После этого еще долго не могла прийти в норму. Постоянно мысленно возвращалась в родной дом и пару дней вела себя как в воду опущенная. Муж подумал, что я приболела, и ушел в море, чтобы не раздражаться.

Во второй раз я осмелилась примерить свои вещи: халат, так и висевший в ожидании меня на спинке стула, и тапочки, почему-то стоявшие у порога комнаты. Пересечь его, к слову, я так и не решилась – испугалась, что волшебство развеется.

А в третий раз я рискнула залезть в старенький шкаф. Вытащила эти самые журналы с выкройками и долго изучала, стараясь запомнить как можно больше фасонов и их «фишек». Даже швейную машинку достала. Думала изучить конструкцию, чтобы попробовать воспроизвести что-то подобное в новом мире. Конечно же, ничего у меня не вышло. Зато проснулась я в обнимку с этой самой швейной машинкой, именно моей – ее я узнала по специфическим потертостям, и стопкой журналов.

Новые сокровища я тщательно припрятала и следила, чтобы муж не нашел их, а шила что-нибудь исключительно в его отсутствие.

С тех пор сон про оставленную квартиру мне больше не снится, да и к лучшему – пустая ностальгия только зря бередит душу. Вещи тоже чудесным образом не появляются. Из-за чего я пришла к выводу, что то была разовая акция от мироздания.

– А сейчас будем шить? – доев кашу, Лея подпрыгивает на месте. Ребенку не терпится начать, и я не могу винить ее в этом. – А есть у нас мясо? – вдруг ведет она носом. – Что-то так захотелось…

– На обед будет бульон и овощное рагу, – обещаю, а сама пристально вглядываюсь в дочь.

Что это еще за странные предпочтения? Она у меня всегда блинчики любила, особенно со сметаной и сахаром, а вот к мясу и рыбе была равнодушна.

– Фу, овощи! – Лея делает вид, что плюется. – Гадость какая, – миленькое личико кривится в брезгливой гримасе. – Может, соседским свиньям отдадим, а сами мяса пожарим? – смотрит на меня с искренней надеждой.

– На мясо заработать еще нужно, – поучительно говорю я. – А у нас с тобой внизу конь не валялся. Если доела, пойдем поработаем, – бурную активность дочери лучше перенаправить в созидательное русло, да и отвлечь от нового гастрономического интереса не помешает.

Спускаемся вниз и оглядываем фронт работ.

– Работать будем отсюда и до обеда, – коряво шучу я, но Лее нравится. Она прыскает со смеху и берется за швабру.

– Давай я для начала тут все подмету.

Киваю, а сама берусь за тряпку. Тщательно отмываю все имеющиеся поверхности, скребу, чтобы избавиться от остатков рыбного запаха. Напеваю веселый мотивчик, засевший в голове со времен беззаботной молодости, и чувствую себя диснеевской героиней. Принцессой, конечно же. Подспудно радуюсь отсутствию злой мачехи или колдуньи, нам и без них забот хватает.

Пока Лея моет окна – ее следующее задание – иду во двор и нарываю душистых трав. Вяжу пучки и развешиваю на гвоздики по стенам. Вид у помещения становится уютно-деревенским, а распространившийся в одночасье аромат заставляет желать дышать полной грудью.

К вечеру мы выскребаем комнату полностью. Не остается ни одного грязного или запущенного места, все сияет чистотой и радует глаз пустотой. Определенно без мужниного хлама тут гораздо приятнее. Вот только с прилавком нужно что-то придумать. Его выщербленная деревянная поверхность со множеством въевшихся пятен не сделает чести моей миленькой швейной лавке.

Пока я размышляю над этим, Лея делает резкий прыжок куда-то в угол, а потом издает победный клич:

– Ага, попалась, мерзавка! – вытягивает руку и демонстрирует мне что-то небольшое, серенькое, подвешенное за веревочку.

Как только зрение фокусируется, а мозг обрабатывает информацию, в груди у меня перехватывает.

– Ч-что это? – жалобно сиплю я. А Лея натурально оскорбляется:

– Ты что, не видишь, мам? Это мышь. Я сама поймала, – добавляет с неприкрытой гордостью и удовольствием.

Глава 11

– Лея! – верещу я и хватаюсь руками за сердце. С ума меня сведет эта девчонка! Пока дочь, довольная собой, улыбается, несчастное животное трепыхается, вися вниз головой. – Выкинь это немедленно!

– Она же снова прибежит, мам, – глядя на меня, как на несмышленыша, заявляет Лея. – Нужно убить.

Давлюсь воздухом. Судорожный кашель раздирает мое бедное горло. Да что ж это такое, час от часу не легче! И вот что, прикажете, отвечать на такое?

– Убери ее с глаз моих долой! – срываюсь на крик. Нервы и так на пределе, чтобы взорваться много мне не нужно. – И не вздумай превращаться в живодерку, Лилия! – предупреждаю строго. Живых существ не убивают ради удовольствия.

Вместо ответа дочь фыркает. Демонстративно медленно чеканя шаг, идет к выходу со спиной настолько прямой, что не посрамила бы саму королеву.

– Ты ее голыми руками поймала, что ли? – новая жуткая догадка приходит на ум, и я не смогу успокоиться, пока ее не проверю.

– Да! Вот такая ловкая у тебя дочь, – величественно повернув голову, сообщает гордо. – А ты меня законной добычи лишаешь.

– Законной добычи… – бормочу я, пока Лея что-то делает с грызуном во дворе – даже проверять не хочется. – Добытчица малолетняя…

Ну почему здесь нет психологов или хотя бы горячей линии, куда можно позвонить и нажаловаться на жизнь? Подружками я как-то тоже не обзавелась, так что поговорить по душам совершенно не с кем. Как и спросить совета.

Устало опускаюсь за стойку и подпираю щеку рукой. Колупаю пальцем особенно глубокую щербину на дереве. Чем бы ее таким заделать? Чтобы стала ровной, красивой и приятной наощупь. Ломаю голову, когда возвращается Лея, размышляю, пока разогреваю бульон и пока черпаю пустую похлебку ложкой.

Ответ, как ни странно, приходит благодаря Каррену. На глаза попадается газета, чудом оставшаяся от мужа. Страница с объявлениями. Плотник, пастух, кузнец… и рядом с ними предлагает свои услуги почивший Каррен. Среди прочего муж обещает добыть скарута – средних размеров моллюска, у которого в специальных мешочках образуется и хранится особая жидкость. При взаимодействии с воздухом, она застывает и становится твердой, как камень. Ее тут в основном в качестве клея используют, декор еще всякий делают.

– Бинго! – подпрыгиваю я, довольная собственной задумкой. – Доедай, Лея, мы идем на рыбалку!

– Ты странная, мам, – заявляет дочь, глядя на меня с той жалостью, с какой уверенный в себе подросток воспринимает любого начавшего умничать взрослого. – Мы же прибираться хотели. И шить. И вообще, ты все папины снасти продала.

– Зато его горшки для ловли скарутов все еще бултыхаются в море! Никто и не вспомнил, что их нужно вытащить. Так что идем проверять, есть ли у нас добыча! Если повезет, на ужин у нас будет жареный моллюск, и никаких овощей.

Лея настолько вдохновляется возможностью заполучить сытный ужин, а еще поймать самого настоящего скарута, что сразу же после обеда тащит меня к морю. Выходим на деревянный пирс и первым делом отвязываем мокрые веревки, даже окружающей красотой и простором не любуемся. Ногти ломаются, пальцы скользят, крепко затянутые узлы никак не хотят поддаваться. Но мне нужны эти несчастные моллюски!

– Ничего не получается, – со вздохом разочарования резюмирую. – Наверное, нужно бежать за ножом.

– Давай я, – дочка деловито отодвигает меня и берется за дело. В свете последних событий не возражаю и осторожно наблюдаю за своим ребенком.

– Только не упади! – молю Лилию. Купаться не очень хочется – погода и вода слишком прохладные.

– Мам! – отмахивается недовольно. А детские пальчики, неожиданно ловкие и сильные, уже справляются с первым узлом. – Готово, – в предвкушении выдыхает дочь. Можно? – с азартом и надеждой оглядывается на меня.

– Тяни, охотница, – улыбаюсь. Любуюсь тем, как радостно светится хорошенькое личико, как горят большие и ясные глазки.

Лея осторожно и неспеша вытягивает веревку, к которой привязано множество глиняных горшков, и ставит каждый на доски пирса. Скаруты просто обожают тесные и темные местечки, постоянно заползают куда-то, ищут себе норы. Поэтому их и ловят с помощью глиняной утвари. Моллюски забираются внутрь и не выползают даже тогда, когда веревку вытягивают из воды.

– Раз, два, три, четыре… десять! – хлопает в ладоши дочка, счастливая из-за удачной рыбалки. И тут я ее состояние полностью разделяю! – А ты куда пошел? – она резко выкидывает руку вперед и ловит одного головоногого беглеца. – Кажется, нам понадобится корзина. Не в горшках же мы их понесем. Давай, я сбегаю до дома, а ты их посторожишь?