(С)нежная. Дочь метели

– Значит, у тебя есть шанс понравиться леди Лилиане, – хихикнула служанка и подмигнула Сэйдж. Та смущенно развела руками.

– Ну да, мама любит… людей искусства.

– Искусства! – Фиола непочтительно расхохоталась.

– Ну а что, хотя бы кто-то из них действительно…

– Кто? Ну же, например? Петрус, ага? «Когда узрел я ваши очи, мне страсть терпеть не стало мочи» – ну какая девушка устоит против такого?

– Отстань! Причем тут вообще Петрус?

– Э, нет, – вмешался в их перепалку Рольф. – Я исполняю только чужие баллады. Свои я даже наедине с собой вслух не читаю.

– Это похвально, – кивнула Фиола. Сэйдж отчего-то стало неприятно – подруга словно бы заранее безусловно отказывала новому знакомому в малейшем проблеске таланта. Ну ладно, у нее еще будет время уговорить Рольфа показать ей его стихи – если не хочет читать вслух, пусть напишет на бумаге.

– А что ты еще умеешь, кроме боев на мечах и исполнения баллад? – поинтересовалась Фиола. – И вообще – какого ты рода? Это я к чему спрашиваю – хочу прикинуть, куда бы тебя можно было пристроить у нас в замке.

– Род мой… Умеренно благороден, скажем так, – хмыкнул Рольф и вкратце поведал девушкам свою историю.

В канун нового года ему исполнилось двадцать, и он был младшим, пятым сыном графа Гринстоунского, чьи владения находились на самой южной границе королевства. Семья была отнюдь не богата, поэтому на какое-то наследство или содержание младшему отпрыску рассчитывать не приходилось. И вот два года назад, по достижении восемнадцати лет Рольф взял на конюшне причитающуюся ему лошадь, опоясался мечом, надел плащ и со всем этим имуществом без сожалений покинул родной дом. Никто его, впрочем, и не удерживал.

Приехав в ближайший город, Рольф первым делом отправился в гильдию бойцов, но, так как у него не было денег, лицензию он получить не смог, хотя был уверен, что испытания на низшую ступень выдержит без особых усилий. В нелицензионном бойцовском клубе ему просто устроили проверку, изрядно отлупили, но все же признали годным и перспективным. В первом же бою он получил в качестве приза достаточно денег, чтобы оплатить лицензию, но… А зачем, она, собственно, была ему нужна?

Так началась карьера Рольфа в качестве участника полуподпольных турниров. В своем городе он быстро стал одним из лучших бойцов, и глава клуба посоветовал ему отправляться дальше – например, в столицу, – и попытать счастья на более серьезных состязаниях. Ну, и дать его ребятам изредка подзаработать тоже, а то в последнее время все самые крупные призовые доставались Рольфу, который, скрывая свое имя, чтобы не пятнать репутацию отца, взял себе прозвище Безымянный.

По дороге Рольф успел принять участие только в одном турнире – и победил, получив право участвовать в итоговых состязаниях года. Приехав в столицу примерно тридцать дней назад, он подал заявку на турнир, поселился в дешевой гостинице и вечерами подрабатывал вышибалой тут же в трактире.

– Хорошее занятие для сына графа, – прокомментировала Фиола.

– А что мне надо было делать – прохожих по ночам грабить? – огрызнулся Рольф. – Я, по крайней мере, честно зарабатывал себе на жизнь! И тренировался. Готовился к состязаниям. На этом турнире приз дают за каждую победу. Даже если ты прошел только первый круг, а во втором вылетел. И надо же было нарваться сразу на Ульрика! Да еще и… – Он осекся и замолчал. Сэйдж заметила, как он невольно покосился на свои руки.

Да, за бойким разговором они как-то забыли об их основной проблеме – что делать с Рольфом и его странными способностями. Просто оставить это без внимания Сэйдж боялась – ведь она вела незнакомца в родной дом, а этот незнакомец – колдун и государственный преступник!

– Все-таки я должна рассказать отцу правду, – тихо сказала она. – Не могу я… Всё слишком серьезно.

Фиола вскинулась, но потом согласно кивнула и горько сказала:

– Надеюсь, хоть вещи позволят собрать…

– Глупости говоришь! – возмутилась Сэйдж. – Отец всё поймёт! В конце концов, он хорошо знает свою дочь…

– Да уж, вы с ним просто две горошины из одного стручка. Ну ладно, он-то, может, и поймет. А вот леди Лилиана…

– А я расскажу всем ту историю, которую мы тут с вами сочинили, а с отцом после поговорю наедине, – решила Сэйдж. – Да, думаю, так будет лучше всего. Прости, – обернулась она к Рольфу, – я не могу пренебречь безопасностью замка и наших людей. Ты можешь сейчас уйти и скрываться сам. Пойти в другой город – пока туда дойдут сведения о происшествии, ты уже успеешь покинуть страну. А можешь… пойти с нами и положиться на мудрость и благородство моего отца.

– Твой отец, как верный подданный короны, должен будет сдать меня страже, – грустно улыбнулся Рольф. – И, насколько я понял по твоим словам, он сделает так, потому что он – человек чести. Но, если ты и в самом деле похожа на него, это значит, что он еще и мудрый, добрый и справедливый человек. И ему придется делать нелегкий выбор. Я не хочу ставить его в неловкое положение. Поэтому – да, ты права. Лучше мне сейчас уйти. – Он остановился посреди дороги и как-то растерянно развел руками.

Сэйдж резко обернулась к нему и замерла, чувствуя, как кровь отлила от щек. В груди вдруг стало пусто и холодно. Ох, не такого исхода она хотела…

– Я понимаю тебя, – тихо сказала она, – и я благодарна тебе за то, что ты понял меня. Не знаю, что на меня нашло… Но ведь я нарушила закон, теперь мы с тобой сообщники, и моей семье точно ни к чему такое пятно на репутации. Поэтому… – Она провела рукой по лицу, зажмурилась, чтобы загнать поглубже непрошеные слезы, и задержала дыхание. – Ох, как же я запуталась! – вырвалось у нее.

Вдруг Сэйдж почувствовала, что на лицо ее набежала тень. Открыв глаза, она от неожиданности резко вдохнула и с трудом удержалась, чтобы не шагнуть назад. Рольф стоял совсем близко, в его темно-синих глазах застыло печальное понимание. Сэйдж робко заглянула в них…

Неумолчный шум океана. Ледяные брызги долетают даже сюда, на вершину башни на утесе. Ветер пахнет солью и морозной свежестью. Свинцовое небо, темно-синяя вода. Это не шторм. Это всего-навсего легкое волнение. Хорошая погода… Душа так и рвется туда, где схлестываются, сплетаются в страстном и смертельном объятии небесная и водная стихии. И кажется, что за спиной разворачиваются сильные белоснежные крылья…

Сэйдж растерянно моргнула и отступила назад. Сердце колотилось, как после часа тренировки с тяжелым мечом. Что это было?..

«Кто же ты, боец-колдун с глазами цвета океана, который я никогда не видела?..»

«И… Почему я так не хочу тебя отпускать?»

***

Версия с попыткой похищения кареты была слегка подправлена – Сэйдж и Фиола рассказали, что злоумышленник, увидев их, сам выскочил из экипажа, но лошади так испугались криков и суматохи, что понесли, и девушки не смогли с ними справиться, и поездка закончилась ударом о березу. Леди Лилиана долго охала и причитала, велела им обеим показаться замковому лекарю и выпить эликсиров, предупреждающих простуду. В остальном происшествие не вызвало в замке такого уж заметного переполоха.

Отогревшись в горячей ванне, перекусив и выпив укрепляющего травяного настоя, Сэйдж в одиночестве поднялась на верх восточной башни, в свою любимую комнатку с восемью узкими стрельчатыми окнами-бойницами, и уставилась вдаль. На восток. Так же, как делала каждый раз с самого детства, когда ей бывало грустно или тревожно.

Что там, за бескрайним лесом, уходящим за горизонт?

Почему ее так тянет туда? Почему сердце щемит от непонятной и почти невыносимой сладкой тоски?

Что же там? Кто там?

Сэйдж еще в раннем детстве придумала себе историю, объясняющую эту странную любовь к восточному лесу. Наверное, за этим уходящим за горизонт темно-зеленым морем острых еловых вершин находится прекрасное, богатое королевство. И живет в нем не менее прекрасный принц, который только и ждет, когда Сэйдж вырастет и станет невестой, чтобы прилететь на ручном золотом драконе и увезти ее с собой в свой замок из белого мрамора и хрусталя. Сэйдж с принцем поженятся и будут жить долго и счастливо. Когда-нибудь…

Сказку безжалостно растоптал не кто иной, как домашний учитель Сэйдж, с которым она в возрасте двенадцати лет начала изучать географию. За лесом не было никаких королевств. Чернолесье тянулось на сотни дней пути, и мало кто добирался до его края. Сведений о землях за ним было очень мало, но все книги и карты говорили о том, что лес постепенно переходит в пустынную равнину, на которой нет поселений и почти нет ни растений, ни зверей или птиц. Мертвая Земля – так была обозначена на картах эта местность. Ни одному путешественнику до сих пор так и не удалось пересечь пустошь, поэтому о том, что за ней, карты и книги не говорили.

Сэйдж упрямо продолжала верить в свою сказку. Значит, мраморный замок с золотым драконом – за этой пустошью. И принц непременно доберется до нее. Все-таки драконы – очень сильные существа, и он сможет перелететь и Мертвые Земли, и Чернолесье… Когда-нибудь. Надо просто терпеливо ждать.

Потом Сэйдж повзрослела и перестала верить в сказки. Но непонятная тоска никуда не исчезла.

***

Наступил вечер. Замок полнился суетой – все были заняты приготовлениями к завтрашнему балу. Фиола вместе с другими служанками наводила порядок в комнатах для гостей. Сэйдж сидела в своей спальне одна. Она была тиха и задумчива – ей еще предстоял разговор с отцом.

Нет, она не боялась того, что герцог рассердится и накажет ее и Фиолу, или что отрядит стражу для поимки беглого преступника Рольфа. Отец не такой. Сэйдж знала, что он поймет ее. Сердце билось тяжело и учащенно по другой причине. Ее смущали, пугали… и волновали вспышки то ли воспоминаний, то ли видений, которые посещали ее, когда она встречалась взглядом с синеглазым воином-колдуном. Она сходит с ума? Это ведь не просто робость перед незнакомцем, который – чего уж греха таить! – понравился, запал в душу, произвел впечатление. Это невнятный, но настойчивый зов тайны.

В жизни Сэйдж и так с детства было много вопросов – если не без ответов, то с объяснениями, мягко говоря, не очень убедительными. Помимо непонятной тяги к созерцанию горизонта за Чернолесьем, дочь герцога с детства проявляла странную любовь к снегу и холоду – и ненавидела лето и влажную, душную жару. Когда другие дети с восторженным визгом плескались в прудике, устроенном при помощи небольшой плотинки на ручье за южной стеной замка, Сэйдж с кислой физиономией и раскалывающейся от жары головой сидела в своей башне – не наверху, а в подвале, в комнатке при кладовых, где было прохладнее всего.

Еще одна странность, все-таки получившая объяснение – но какое-то не слишком убедительное. В возрасте пятнадцати лет Сэйдж внезапно осознала, что ни капельки не похожа ни на мать, ни на отца. Сэр Брандон был темноволосым и кареглазым, у леди Лилианы были роскошные медно-рыжие волнистые волосы и зеленые глаза. А Сэйдж была снежинкой. Почти белые волосы, отливающие полированной сталью, и яркие, сверкающие, как чистый лед на реке, голубые глаза. Отец шутил, что поэтому дочка и не любит лето – боится растаять.

Сэйдж все-таки осмелилась завести с матерью разговор на эту щекотливую тему. Начитавшись романов из замковой библиотеки, она начала выдумывать всевозможные объяснения такому различию между ней и родителями – от малоприличных до совершенно неправдоподобных, вроде подмены ребенка в колыбельке лесным народцем.

Мать, однако, нисколько не удивилась вопросу. Подойдя к своему секретеру, она вынула из ящичка небольшую миниатюру, написанную цветным лаком на овальной фарфоровой пластинке. Сэйдж зачарованно уставилась на изображение женщины, которая выглядела точь-в-точь как она сама: белые волосы, сверкающие синие льдинки глаз… Только вот Сэйдж очень надеялась, что у нее не бывает – и никогда не будет! – такого холодного взгляда и надменного выражения лица.

– Это моя прапрапрабабка, – улыбнулась леди Лилиана. – Не очень приятная была женщина, судя по фамильным летописям. Но именно она привела наш род к настоящей славе. – Мать почему-то грустно вздохнула и забрала у Сэйдж миниатюру. – До сих пор ни в одном из поколений не рождались дети, похожие на нее. А вот теперь появилась ты. – И она со смесью тревоги и сочувствия глянула на дочь. Сэйдж увидела в ее взгляде непроизнесенные слова: «И я боюсь, что это неспроста».

Объяснение было получено. Но все же девушке почему-то показалось, что оно является как минимум неполным. Если вообще правдивым.