Сердце серебристого оленя

– Да что ты ко мне пристала?! – возмутился он, бросив пакет в мусорное ведро, стоящее в углу школьного кабинета.

– Это простой вопрос, Лука, давай отвечай.

– Не буду я тебе ничего отвечать. – Его и без того всегда румяные щеки залила яркая краска, превратившая его лицо в спелый гранат.

– Моя мама считает, что мне нужно в тебя влюбиться, – заявила я, не обращая внимания на его реакцию. – Но это же бред.

– Почему нет? – вдруг оживился Лука. – Со мной что-то не так?

– Да много что не так, – хмыкнула я.

– Например?

Возмущение в его голосе не на шутку меня раззадорило. Я достала из пенала шариковую ручку и принялась рисовать в воздухе воображаемые пункты «против».

– Во-первых, ты спортсмен и постоянно пропадаешь на тренировках. Будь у тебя девушка, она бы всегда была на втором месте.

– Это неправда, – поспорил он, но в его взгляде отчетливо сияло сомнение.

– Во-вторых, ты уедешь. Может, не в следующем году, но это все равно произойдет.

– И снова неправда. Еще ничего не решено.

– В-третьих, мне нравится с тобой дружить. После развода мои родители стали друг другу совсем чужими. А я такого для нас не хочу.

– О чем ты там болтаешь? – спросил Макар, сидящий передо мной.

– Не твоего ума дело, отвернись, – велела я ему и уже хотела возвратиться к разговору с Лукой, когда он вдруг перехватил мою руку и потянул на себя. – Ты что делаешь, придурок, а ну отпусти!

– А ты прекрати с ним общаться, а то у самой скоро вырастут рога, – выпалил Макар, и я, не задумываясь, отвесила ему звонкую пощечину.

– Еще раз так скажешь – и я тебя прикончу, – пообещала я, со злорадством разглядывая его покрасневшую щеку.

– Долго еще собираешься за ним бегать? – ухмыльнулся он, смотря на Луку позади меня. – Ну, удачи тебе с этим.

После школы Лука всегда спешил на тренировку, но в этот раз изъявил желание проводить меня до дома.

– Это еще зачем? – удивилась я, когда мы вышли через главные двери и направились к пятиэтажке из красного кирпича.

– Хотел спросить, считаешь ли ты меня трусом.

– Чего? – моргнула я несколько раз. – Конечно нет!

– Я с детства в спорте, не привык драться. А за тот случай, когда я набросился на Макара с кулаками, мне до сих пор стыдно. Да и ты тогда могла пострадать.

– Слушай, – вздохнула я, остановившись посреди узкой улочки, ведущей прямо к моему дому. – Макар с Сережей придурки, но мы учимся вместе с самого первого класса. Я просто жду, когда они это перерастут и снова станут нормальными. Но есть вероятность, что мы этого уже не увидим.

– Значит, вы дружили, пока я не перевелся в вашу школу?

– Говоришь так, будто рассорил нас.

– А я рассорил? – не унимался Лука.

– Нет. Я же сказала, что они придурки.

– Ладно, – сказал он после недолгой паузы.

– Ладно, – повторила я за ним.

– Полли, – позвал он меня.

– Что?

– Я был бы рад, если бы ты в меня влюбилась.

– Правда? – Я непроизвольно задержала дыхание и устыдилась собственной реакции на его слова.

– Да, но ты права.

– Права? – переспросила я, не сразу поняв, о чем он говорит.

– Да, по всем пунктам.

– А, ясно, – кивнула я, вспомнив обо всех «против», которые озвучила во время большой перемены. – Ну, тогда обещаю в тебя не влюбляться.

– Полли, ты мой самый лучший друг.

– А ты мой. – Я заставила себя улыбнуться, потому что чувствовала, что так надо.

Даже самый большой профан в любви, коим я всегда и являлась, понял бы, как жалко и неправдоподобно прозвучали мои слова. Я сблизилась с ним достаточно сильно, чтобы осознать весь масштаб этой треклятой глубокой привязанности. Пройдет время и моей самой заветной мечтой станет освобождение от воспоминаний о Луке. Да только ничего у меня не выйдет.

Лука. Ноябрь 2023 год

Четвертый этап Гран-при проходит в нашем с Полли родном городе. Меня размещают в гостинице по соседству с Ингой и Эмилией – вечными соперницами и подругами. Пока я разбираю сумку, они о чем-то громко болтают, видимо, сидя прямо за стеной моего номера.

Преследовавшая меня тоска по дому рассеялась, стоило мне выйти из самолета и вдохнуть знакомый тяжелый воздух. Схожие чувства я ощутил, когда мы вернулись из нашей северной поездки. Папа тогда почти сразу вернулся в тундру – он не мог подолгу оставаться в больших городах, говорил, что они тяготят его сердцу и душу. Мне хватило короткого, почти мимолетного знакомства с жизнью вдали от цивилизации, чтобы понять, о чем он толковал все эти годы, оправдывая свой уход.

Путь, который я выбрал, обязывал стремиться к лучшим условиям, но мысленно я всегда оставался где-то там – на берегу замерзшего моря или в тундре, где жил отец. Слушая разговоры о домашних животных, которых держали другие фигуристы и тренеры, я думал об олене, которого назвал в честь Полли, и мечтал увидеть их обоих.

Воспоминания о нашей поездке посещали меня каждый раз, когда я оказывался на льду, и они удивительным образом придавали мне сил. Находясь вдали от всех, кто мне дорог, я спасался надеждой на скорое возвращение, но затем мной овладел нешуточный азарт и желание стать лучшим. Никогда не думал, что окажусь настолько жадным до славы и зрительской любви, но именно они, в отсутствие поддержки близких, подстегивали меня на результат.

Звонок от мамы прерывает череду мыслей в моей чугунной после перелета голове.

– Вы уже приземлились? – первым делом интересуется она.

– Да, мы уже в гостинице. Немного отдохнем и поедем на арену, нужно провести вечернюю тренировку и решить, какой контент заявлять на завтрашний старт.

– Они же хорошо готовы? Я собираюсь прийти посмотреть.