Сердце серебристого оленя

– Я ничего не имею против твоей работы, – объясняю я свою недавнюю реакцию. –Инга рассказала мне о том, как много ты делаешь для этого бара.

– Этот бар – мой дом. А работающие здесь люди – моя семья. И я не хочу, чтобы ты относился к нам со снисхождением.

– Я и не отношусь, – возражаю я. – Мне здесь правда нравится. Инга сказала, вы много трудились, чтобы сделать это место таким.

– Так и есть. Значит, вы с Ингой встречались? – интересуется она, скрестив руки на груди.

– Какое-то время, – подтверждаю я. – Сейчас мы хорошие друзья.

– Прямо как мы когда-то.

– Полли…

– Мне нужно работать. Наслаждайся праздником, Лука.

Удивительно. Я нашел в себе смелость уехать и стать чемпионом, но сейчас не нахожу слов для той, кто подарила мне нечто большее, чем золотые медали.

Ко мне снова подходит официантка, с которой я танцевал в прошлый раз, и предлагает трехцветные шоты. Я настолько раздосадован и разочарован самим собой, что готов влить в себя любое пойло, и неважно каким оно окажется на вкус.

– Ух ты! – восклицает девушка, когда я опустошаю все рюмки, что стояли у нее на подносе. – Может, принести чего-то покрепче?

У нее карие глаза, густо подведенные ярко-розовым карандашом – в тон ее кожаной мини-юбки. Я опускаю взгляд на ее загорелые ноги и сдаюсь.

– Виски. И можно еще раз твой номер?

Воспоминания Полли. 2014 год

Снежная сказка осталась позади, где-то там на берегу замерзшего моря, и мы снова вернулись в реальность. Лука – к тренировкам, я – к нескончаемым разговорам с мамой о моем будущем.

– Тебе стоит учиться усерднее, – настаивала мама, стоило мне оказаться в пределах ее видимости. – Ты совсем не стараешься, будто тебе нравится сценарий, по которому развивается твоя жизнь. Хочешь до конца своих дней просидеть в этом городе, где скоро станет нечем дышать?

Я перевела взгляд на окно. Небо заволокло плотной темной дымкой – накануне снова объявили режим «Черное небо». Прежде меня не смущали ни сильный смог, ни запах гари, въедающийся в кожу, но наша северная поездка что-то переменила. Я вспомнила о кристально чистом воздухе и об огромной льдине, похожей на маленький арктический остров.

– Ау, Полли! Ты меня слушаешь? – недовольно вопрошала мама, пока я продолжала грезить о северном сиянии и Луке, взмывающем в воздух.

И хотя мы разделили одно на двоих северное путешествие, оно не смогло переплести наши судьбы. Чем выше он поднимался и чем особеннее становился, тем зауряднее и скучнее выглядела моя жизнь.

– В следующем году у меня будет возможность потренироваться у именитого тренера, – признался Лука незадолго до моего шестнадцатилетия. – Но для этого придется поехать в столицу.

– Так далеко, – тихо вздохнула я. – Это надолго?

– Пока не знаю. Обычно такая стажировка длится пару недель, но иногда… все идет не по плану.

– Что это значит? Ты можешь задержаться на месяц или два?

– Если все пройдет хорошо, я могу остаться там насовсем.

– Как это? Ты уедешь и не вернешься? Я тебя больше не увижу?

– Эй, я же еще никуда не уехал, – напомнил Лука, но это не могло изменить зародившегося в сердце чувства скорой разлуки.

Я размышляла о том, будет ли его переезд считаться потерей, и вправе ли я говорить, что лишилась друга, если он продолжит жить в трех тысячах километров от меня.

– Не расстраивайся раньше времени, – велела мне мама, когда я за ужином пересказала ей разговор с Лукой. – Думаешь, его там прям ждут с распростертыми объятиями? Съездит, посмотрит город и вернется к тебе под бок.

– Ты не права, – возразила я, отпив клюквенного морса. – Его место среди лучших.

– Твои слова да Богу в уши. Авось забрал бы тебя с собой.

– Да, мам, я же вещь какая-то.

– Не придирайся к словам, ты прекрасно поняла, о чем я.

– Не-а, – покачала я головой, – я тебя вообще редко понимаю.

– Я о том, что из вас получится отличная пара, – заявила она, и я поморщилась. – Что ты кривишься? Будто сама не знаешь. Вы же как неразлучники, постоянно вместе. Я только и слышу: «Лука то, Лука се». У тебя потому с учебой и не ладится, что ты не о том думаешь.

– Как скажешь, мам, – фыркнула я, поражаясь тому, как однобоко она мыслит.

– А что насчет его семьи? – продолжила она. – Они поедут с Лукой, если ему придется переехать?

– Он еще никуда не уезжает.

– И все же. Его отец живет в тундре. Вряд ли он переберется в большой город. И я немного общалась с его матерью. Мне показалось, что она сильно привязана к этому месту.

– К чему ты ведешь, мам? – устало уточнила я.

– Лука будет там совсем один. Ему точно не помешает твое присутствие.

– Пожалуйста, скажи, что ты это не серьезно.

– Конечно, серьезно. Я пытаюсь устроить твою жизнь, если ты не заметила. Что тебя ждет, если ты останешься здесь, да еще и без должного образования? Страшно представить, Полли. Я даже думать об этом не хочу.

– Если тебя так пугают необразованные люди, зачем ты вышла замуж за папу?

Она ощетинилась и едва не стукнула меня ложкой по лбу, но вовремя взяла себя в руки. Заправила редкие русые волосы за уши, откашлялась, подняла голову и фальшиво улыбнулась. Так она показывала, что у нее все под контролем, но я-то знала, что это и близко не так. Развод превратил ее в нервную, грызущую ногти женщину, в которой с трудом угадывалась моя прежняя мама.

– Есть такая штука, Полли, – проговорила она, сощурившись, – называется любовь. Когда Лука позовет тебя с собой, не упусти свой шанс.

Мы редко ссорились, хотя наше общение состояло из противоречий. Мне всегда было что ответить, и я точно знала, как выиграть в затеянном мамой споре. Она называла меня разумным подростком, и я старалась соответствовать этой характеристике. Мне казалось чем-то немыслимым портить отношения с единственным оставшимся рядом близким человеком, но после этого разговора я впервые захотела действовать ей наперекор. Разочаровать, подвести, не оправдать ее пустых надежд, упасть ниже, чем она может вообразить. Что угодно, только бы она поняла, как сильно была не права.

Любовь, о которой говорила мама, долгое время оставалась мне чуждой. Незнакомое чувство, толкающее людей на безумства. Разве могла я возжелать чего-то подобного? Может, учителя и не считали меня одаренной, но и дурой я никогда не была.

– Ты когда-нибудь влюблялся? – спросила я как-то у Луки во время большой перемены. Он пил сок из небольшого пакета и едва не поперхнулся от неожиданности.

– Ну и вопросы у тебя. – Его застенчивая улыбка ответила за него.

– Значит, нет. Ну а нравился кто-нибудь?