Жук на стекле

– В принципе, мы можем ползти дальше, пока не убьёмся, – совершает он открытие, – а можем вернуться к разбитой машине, и я поищу подходящую деталь.

Что там можно найти?! Я не имею представления, какая ему нужна гайка. Для меня очевидна только одна сложность:

– Это же было чёрт знает, где!

Мы общаемся через жидкий экран – а как иначе? Эмоции Пилота я научился угадывать, но деликатная программа-переводчик создаёт дополнительные препятствия. Например, прячет всех чертей под крестики, чтобы не обидеть дружественную расу. Ответ Пилота тоже возвращается с крестиками, хотя я не отказался бы глянуть, какие на Венере водились черти?

– Почему – неизвестно где? – угадываю я примерный смысл. – А карту мы для чего составляем?

Мы составляем карту? И впрямь, на кой… Зачем нам карта?!

– Корабль исследовательский, – холодно уведомляет Пилот.

То есть, мы постоянно закачиваем планы окружающего пространства. Неудивительно, что компьютер начал сбоить!

– Ты псих, – предупреждаю я.

Пилот пожимает плечами – фиолетовая подсветка.

– Если одолжишь снимки, я точнее определю нужное место.

Мне не жалко поделиться творчеством. Но осилим ли мы обратный путь? Жук, к сожалению, не предназначен для бега. А град не прекращается. Всю дорогу я провожу рядом с Пилотом, ожидая, когда впереди замаячит мёртвый корабль. В отсутствие второго кресла приходится стоять, но мне всё равно. Боясь пропустить момент, я вытягиваю шею и вглядываюсь в искрящуюся тьму. А потом не верю своим глазам и подпрыгиваю, тыча пальцем в иллюминатор:

– Я его вижу!

– Я его вижу давно.

Трудно было сказать? Ох, и неприятные существа эти венерианцы! Карта картой, но разбитый аппарат висит на одной ноге и легко мог пуститься в самостоятельный тур по галактике. Этот удар нас минует, уступая место самому ощутимому удару метеорита. Теперь и наш кораблик повисает на двух ногах. В кабине гаснет освещение, и весь корпус сотрясает нездоровая дрожь. Отвратительное чувство! Пилот проявляет чудеса профессионализма, возвращая Жука на пять сохранившихся лап. Но я примечаю внутри венерианца какое-то мрачное мерцание и не спешу расслабляться. Мы твёрдо держимся за Сферу, а лампы, чуть помигав, разгораются с прежней силой. Но я жду, что скажет мой спутник. Прозрачные кончики его щупалец перебирают крючки на приборной панели, и это неспроста.

– Задело внешний люк, – выдаёт он, наконец.

Я тупо моргаю.

– И что, мы теперь не выйдем?

Получилось как-то нескромно.

– В смысле, ты не выйдешь.

Или корабль разгерметизируется? Не похоже, чтобы всё было так фатально. Но какие остаются варианты?

– Я выйду, но не вернусь, – объясняет он сухо, – не смогу открыть шлюз снаружи.

– А если я тебе изнутри открою? – вызываюсь я, подворачивая рукава свитера. – Это вообще выполнимо?

Он задумывается на целый день. Как они дозрели до войны при такой скорости принятия решений?

– Вообще выполнимо, – осторожно решается Пилот. – Я дам тебе доступ и объясню порядок действий.

А уверяли, что их корабли нельзя подогнать под людей!

– Не сделаешь заодно пару снимков там внутри? – оживляюсь я.

И тут же ощущаю ауру ледяного презрения.

– Сосредоточься, – велит мне Пилот вместо прощания.

Подумаешь! Я не знаток инопланетной техники, но отпереть дверь всяко смогу. Если она вообще открывается. Дверь открывается, и Пилот благополучно покидает заточение, облачившись в скафандр. Ну как – в скафандр! У венерианца есть штука, похожая формой на пудреницу. С механическими манипуляторами взамен щупалец. В этом устройстве он добирается до обломков, а потом что-то там задевает или отключает. Покинутый кораблик тут же отделяется от Сферы и начинает погружаться в звёзды.

Если я могу помочь, то, хоть убейте, не понимаю, как! Напарника не видать, а обломки отлетают всё дальше, путая тросы, страхующие «пудреницу». Вот бы перерубить их! Я тут, конечно, загнусь, зато увижу смерть врага. Финал один, терять нечего… К счастью, я вспоминаю, что Пилот только что крепил нашего Жука к Сфере. Если пропустить последние команды через переводчик, пойму я что-нибудь или нет? Панель управления с крючками для щупалец мне не подходит. Но присоски для лап создавал человеческий разум, и подключиться к их управлению можно в обход панели…

По ощущениям мои сумбурные манипуляции занимают пару вечностей, но в итоге наш Жук отрывает две ноги от поверхности. Приходится задрать хвост под очень небезопасным углом. Моим глазам открывается фантастическое зрелище, обычно находящееся у нас под брюхом: сверкающие, изумительные фантомы галактик. Ещё чуть-чуть, и я завалю корабль на спину, но тут «пудреница» выпадает из покорёженных обломков. Пилот подтягивает себя к люку по последнему уцелевшему тросу, но движется очень медленно, так как основные манипуляторы заняты аквариумом. Всё же я кого-то прибью.

Когда он вваливается в нашу скромную обитель, обломки мёртвого жука уже неразличимы на фоне бездны, а на экране мигает надпись:

– Нашёл, что искал? – и длинный частокол крестиков.

Пилот отрубает мой доступ к замкам и возвращает Жука в нормальное положение. Вслед за этим он подсоединяет запасной аквариум с мутной жижей, аккуратно протирает стёклышко и тщательно регулирует внутренние параметры. Потом растекается в своём кресле, назовём это креслом, и методично проверяет показатели приборов.

– Наследие голодного детства – не могу бросать еду, – выдаёт он, когда я уже не жду объяснений.

Фраза смахивает на оправдание, но этот оттенок люминесценции мне пока незнаком.

– Как долго у вас длится детство? – не могу я сдержаться. – И как поживает щит?

– Щит держится, – уведомляет он без лишних подробностей.

И в самом деле… Вот, почему он так долго возился вне корабля!

– Это было смело, – пытаюсь я выкрутиться.

Пилоту, конечно, нет дела до моих оценок.

– Я имею ввиду не только выход в космос, – прибавляю я, нервно теребя серьгу в ухе.

Правду сказать, для меня и космос стал бы перебором, но каждому своё. Пилот нехотя возвращается к диалогу:

– У смелости должна быть цель, кроме выживания.

Я уже отмечал, что не силён в философии, и разговор прерывается на пару недель. Всё это время наш помятый Жук печально ковыляет на пяти ногах по границе мира, а я обрабатываю кадры прощания с разбитым кораблём. Несколько карточек я успел нащёлкать – не пропадать же теме! Пилот так же старательно возится со своими аквариумами, что-то пересаживая из одного в другой и время от времени зажигаясь разочарованным белым светом. Обсуждать совместное приключение он не желает, а благодарности можно ждать до следующего конца света. Но спустя какое-то время он просит почитать мои хроники. Буду знать, что не зря старался! Если выдам страшные тайны, человечеству это не повредит. Пилот не выражает никакого мнения, но методично листает страницы и как раз добирается до последней, когда перед нами открывается нора.

Я не знаю, как назвать точнее маленькое круглое отверстие в Сфере. В масштабах вселенной позволительно считать, что отверстия вовсе нет. Должно быть, Сфера здесь начинается. Или заканчивается. Или кто-то до нас пытался перебраться отсюда туда. Оттуда сюда…

Мы несколько раз огибаем загадочное место, но не находим никакой подсказки. Измерения тоже не помогают. Тут Сфера есть, а там её уже нет. Моя работа спорится, я делаю отличную серию фотографий и вполне сытый отправляюсь над ними колдовать. А Пилот опять забирается в ракушку и отбывает на разведку. Я предлагаю заодно выбросить протухший аквариум. Или ему так нравится запах? Но напарник никак не реагирует. Зря, между прочим! Теперь-то я могу отстегнуть трос. Щит работает, значит Жуку ничто не грозит. Особенно, если не соваться в нору. Почему-то мне кажется, что Пилот непременно захочет туда влезть! Венерианцы вечно лезут туда, куда их не звали. Надеюсь, его засосёт в этот кратер, и всё определится само собой.

Но он опять возвращается и буднично объясняет, что мы можем перебраться на ту сторону. Сфера не слишком толстая.

– А что там? – обалдеваю я.