Созвездие Андромеды I: Академия Cвятой крови

– Тогда проблем не будет, – улыбнулся директор. – Но все же поймите меня правильно, хоть в письме и рекомендациях причина вашего поступления была изложена достаточно ясно, я не могу не спросить… В чем причина перемен в форме вашего обучения?

– Я понимаю ваше беспокойство, но все же как вы и сказали все причины уже были изложены ранее.

Девушка обернулась на Элеонору, а после снова повернулась к директору и улыбнулась улыбкой вора, смотрящего на натертое серебро.

– И все в сложившейся ситуации я вынужден опасаться…

– Чего? – перебила она все с той же улыбкой вора.

– В этой Академии много инвентов, -ответил Ролан. – Их смерть не понравится многим.

– Но все же до сих пор живы, не так ли?

Повисла недолгая пауза. Ролан даже уловил в своем животе крупицу волнения, но девушка вновь одарила его улыбкой и произнесла:

– Я пришла сюда учиться директор и хоть мня и огорчает весь этот допрос я понимаю его необходимость. Как я и сказала причины были изложены ранее. Но раз вы настаиваете услышать их лично от меня, то хорошо. Обучение на дому не дает необходимого мне диплома. Точнее экзамены, которые я должна буду сдать потом беспричинно усложнены и отличаются от тех, что мне предстоит сдавать здесь. Также пускай в остальных дисциплинах разбираюсь хорошо, но руны мне не преподавали должным образом. К тому же с началом гонений в этой части страны безопасней. В любом случае меня в этом заверили брошюры.

Ролан окинул девушку взглядом. Она одновременно не вписывалась и в тоже время идеально подходила Академии. Ролан знал, что та не лгала, ей бы просто не удалось это сделать в этой комнате, но все же он убедился, что оставлять ее без внимания было бы опрометчиво.

****

Если отбросить выщеголенную внешность, Сара нашла директора достаточно занятным человеком. За время его бесполезной болтовни она успела сделать свои выводы. Не молодой, чуть старше ее отца мужчина явно относился к Академии как к месту, которое принадлежит ему лично. Он без сомнений был умен и в свою очередь уже видел в ней как угрозу, так и выгоду.

Начав уставать от допроса директора, собственно, как и от его пристальных разглядываний, девушка поспешила обуздать свое раздражение и сместить свое внимание. Сосредоточившись, она мысленно отмечала интересующие ее детали. Его речь, движения, о явно ощущал здесь свое влияние.

– Несомненно здесь безопасно.  Ну что ж, мисс Лэдэр, думаю пришло время огласить мне ваш факультет?

Этот вопрос вернул ее на землю, но прежде чем она успела ответить раздался стук в дверь, и не дожидаясь ответа в комнату вошли еще двое. Мужчина лет сорока, а следом парень, которого девушка вписала себе в ровесники. «Профессор и один из учеников», – поняла она. И к такому выводу ее привела вовсе не их форма. Бледное лицо профессора было для нее знакомо. В конце концов она тоже читает прессу. Каштановые волосы, карие глаза от взгляда которых по спине бежали мурашки, безжизненная усмешка и болезненные покровы кожи, все это наводило на мысли о болезни и смерти. Казалось, в этом теле давно не обитала душа. Его взгляд скользнул по комнате и на долю секунды задержался на девушке, отчего ей пришлось подавить первый порыв, съежиться в кресле. Это желание только усиливал шрам, красовавшийся на половине его лица. Он начинался у глаза и захватывал нижнюю губу вместе с подбородком. Назвать его жутким было все равно что назвать смерть – небольшой сложностью. И все же эту картину обрамляли прелестные локоны.

– Добрый вечер, директор.

Его голос оказался приятным, но манера… Слова превращались в растянутый кисель, словно разговор ему уже наскучил.

– Добрый вечер, Эрнест. Вы как раз вовремя. Мы только начали, —снова улыбнувшись сказал директор, – это – Эрнест Саверьен, декан, а также он уважаемый профессор. Вы с ним познакомитесь ближе на занятиях по темным искусствам, а также основы «химии».

– Здравствуйте, профессор.

Но никакой реакции на приветствие не последовало. Что весьма ожидаемо. И девушка еще бы поразмысли над аспектами назревающей беседы если бы ее внимание не переключилось на парня что стоял позади. «Вот кто точно не боится гонений», – подумалось ей. Хотя она не могла не признать, что его манера держаться завораживала. Осанка, костюм, сидевший идеально и явно сшитый на заказ, взгляд, в котором читалась непреклонность и уверенность в собственном положении. Весь его вид кричал о знатном происхождении. Волосы цвета вороньего крыла, настолько темные, что даже свет в них не отражался, аккуратно уложены назад. Острые черты лица, идеально ровный нос, вываяный точно из мрамора, тонкие губы и выразительные глаза, цвета ледников. Все в этом юноше говорило о беззаботной жизни в стенах какого-нибудь родового поместья. По лицам подобных людей нельзя было прочесть эмоции или их мысли, и он не был исключением. Лишь голубые глаза смотрели со скукой и отсутствием интереса ко всему происходящему. Но ей было известно, что подобному обучают всех детей из знатных домов. Этой трупной холодности и отстраненности. В любом случае она не стала исключением.

Пока ее взгляд тайком блуждал по незнакомцам, директор уже заканчивал свою речь о важности образования. Когда он в очередной раз взмахнул рукой, Сара заметила золотой браслет, от которого исходило едва заметное свечение. Впрочем, он молниеносно исчез, но она догадалась, что это именно о таких вещах предупреждал ее отец. Только он не сказал, что в Академии у кого-то есть вещица из святых механизмов. Откуда у директора был столь редкая безделушка Сара не представляла, но, впрочем, ее это не сильно заботило.

– И все же я отвлёкся, – спохватился он, – мы обсуждали ваш факультет, но думаю вы уже догадались, с кем проведёте ближайшие месяцы. Исходя из запроса, составленного вашим отцом и ваших личных качеств, вывод сделать оказалось очень просто.

Повисла пауза. Она действительно догадалась, но ей хотелось услышать это. Ведь будучи наслышанной о выпускниках этой Академии девушка опасалась распределения. Отбор, проходящий не только на основе способностей, но и на основе качеств по итогу создавал жесткую конкуренцию среди многих. Может ты и мечтал работать на корону, вступить в элитные отряды армии или преклонить колено перед дверьми министерства, но, если твои качества не соответствовали требованиям, мечты грозились остаться мечтами.

Факультет Солнца был извечным соперником Луны. Туда попадали те, кто не лишен духовной силы, ценит прямолинейность, а в отношении магии занятия направлены на точные науки, психологию и искусство защиты. Люди, попавшие на этот факультет, как правило имели более развитые способности направления сосредоточенной энергии к тому, чего желают. Их обучали выживать в мире короля. Отсюда они вполне могли пойти в королевскую армию или стать правой рукой правители. Факультет Земли же отличался своей ненасытностью в знаниях. Каждый ученик хочет превзойти другого, но у них это выливалось в настоящую вражду как позже узнала девушка. Знания для них превыше всего, а все доводы неизменно подкреплены практикой. Они больше других уделяют время иллюзиям и естественными наукам, что идет неразрывно друг от друга. Выпускники данного факультета обычно выбираю стать учеными или медиками и в будущем работают и с министерством, и с короной, иногда и с церковью, но как правило оказываются на обочине интриг и далеки от власти. В отличии от остальных, тех кто учиться на Земле не учат обороне и искусству выживания. Занятия у них почти не совпадают с занятиями других факультетов. Что касается факультета Луны, то тут все не так однозначно. Ученикам приписывают цинизм и излишнее себялюбие. А что касается магии, то они больше других уделяют время на все три блока (как позже выяснилось у них просто были дополнительные занятия по темным искусствам), а также захватывают естественные и точные науки. Как правило представители этого факультета обладают естественной способность притягивать внимание других, а в будущем становятся прекрасными политиками. Здесь готовили тех, кто сможет выжить рядом с министром и не побрезгует пойти на все ради службы стране. Реже они становились у правящей руки короля, непосредственно на службу короне готовили на факультете Солнца. И все же это самый многообещающий, но при этом самый неоднозначный факультет. Знаете, как как говорят? Ели пред вами стоит дверь, то Солнце ее выбьет, Луна откроет, нажав на ручку, а земля использует руны. И всей этой исчерпывающей информации из брошюр девушке хватило чтобы понять, куда бы она не попала – всюду будет непросто. Луна – даровала путь в министерство. Солнце – протягивало руку к короне. Земля – улыбкой заманивала в мир науки, которым правил крест.

– Итак, Сара Лэдэр, – директор откашлялся, – ваш факультет – Луна. Надеюсь, в это хоть и короткое время обучения вам будет сопутствовать удача.

– Спасибо, – только и вымолвила она.

– Это – Эдгар Морэнтэ – староста. Он проведет вас в спальни и все покажет. По всем вопросам обращайтесь к нему, – директор указал на парня, что облокотился о стену при этом сохраняя аристократическую выправку.

– Пошли, – произнес Эдгар и Сара даже удивилась каким низким и чувственным был его голос.

Она встала с кресла, неловко обтянув облегающее платье. Движением руки Эдгар распахнул дверь и вышел в коридор, девушка, взяв пальто последовала за ним.

– Надеюсь ты быстро запомнишь, что и где находится.

От него веяло изяществом и чувственной непринужденностью между тем не лишённой манерности. Черные волосы блестели в магическом свете свечей, подчеркивая бледную кожу.

– Это же не лабиринт чтобы я заблудилась, – ответила Сара.

Эдгар хмыкнул и чуть обернувшись пробежался по ней взглядом. И пусть он ничего не ответил, но у Сары в голове все равно звучали отзвуки его голоса, который оказался чистым, напоминающим звон хрусталя, а каждое слово было произнесено с ораторской четкостью.

За свою жизнь Сара успела уяснить некоторые вещи. И все же по спине бегали мурашки при мысли о неизвестности предначертаний будущего. Оказавшись в этой Академии Сара Лэдэр, стремилась познать тайны прошлого. И все же ее не покидало чувство, что она что-то упустила, осмотрев эту контрастную компанию людей, а значит найти ответы окажется вдвойне сложнее.

Глава 3

Языки искусственного пламени освещали коридор, по которому неспеша шла Сара и искоса наблюдала за темной фигурой впереди.

Судя по всему, Эдгар не торопился начать разговор, и она сомневалась, что он поддержал бы его. Лишь сейчас, в полумраке коридора девушка задумалась о том, среди кого она оказалась. Даже взять этого парня. Эдгар Морэнтэ. Наследник одной из богатейших семей первых волшебников, если не самой богатой. Волшебник по праву рождения, чья кровь чище слезы младенца. Признаться, она не сильно разбиралась у кого сколько денег, но о статусе каждой из семей ей приходилось знать.  Семья Морэнтэ же была на вершине пищевой цепи Альканты. Да, были еще семьи министра и короля, но ни одна из них не была столь древней как Морэнтэ. Эти люди разбогатели еще за долго до приходя святых, а после по слухам связали свою кровь с кровью одного святого и первыми получили магию, и теперь являются потомками, чья сила не раскрыта из-за мешанки в крови. В Альканте были владельцы банков, меценаты, предприниматели, люди, нажившие состояние на изготовлении оружия и просто богачи, чьи деньги достались им из-за имени, были министры и короли, но каждый из них знал фамилию Морэнтэ и понимал силу их влияния. У них были связи везде, и даже немая вражда с королевской семьей не мешала им восседать на своем импровизированном троне. Они владели половиной всех земель Альканты. Имели десятки теневых бизнесов. Пускай в стране звучали громкие имена владельцев банков, многие считали, что и ими из тени управляли Морэнтэ. Помимо богатства они славились своими законами. Вступить в семью Морэнтэ было необычайно сложно, и каждый брак скреплялся договором, о котором ходило столько слухов, что правду уже не найти. Вся желтая пресса то и дело выдвигала предположения о запретах и условиях, прописанных в нем. Морэнтэ восхищались. Их любили и ненавидели. Хотели быть ими и боялись их. Мечтали пожать им руку, услышать похвалу или просто поработать на них. Даже подковать лошадь для них, было столь же почетно как поцеловать руку королю. Но Сара знала о их семье не из-за богатства, власти или их родства со святыми. И дело тут даже было вовсе не в том, что их семья украшала главные развороты газет на протяжении последнего года. Громкие заголовки, обвиняющие Льюиса Морэнтэ в предательстве родины, умышленном заговоре с террористической организацией, членстве в приближенных и огромные пожертвования этой же организации. Писали, что он замешан в преследованиях и убийстве инвентов. Его даже задержали, поместили во временную тюрьму, но в итоге выпустили. Кто-то писал, что мужчину спасли деньги, а кто-то, заявлял, что все улики сфабрикованы и никаких доказательств и вовсе не было. Все это отчасти объясняло откуда у его сына столько снобизма. Хотя стоило признать, что пережить подобные обвинения сложно, а жить с последствиями еще сложнее. Общество не самый гуманный механизм воздействия, как бы оно не пыталась убедить всех в обратном.

– Так значит ты один из них? – все же решила поинтересоваться Сара, поборов нерешительность и слова отца, вызвавшие в ней мысли держаться от него подальше.

– Из кого? – переспросил парень, чуть замедляя шаг.

– Детей, что обеспечены на жизни вперед.

– Если надеешься получить автограф или расположение, лучше забудь, – последние слова были сказаны с нескрываемой издевкой.

Эдгар ускорил шаг. От секундной заинтересованности в вопросе не осталось и следа. Сара закатила глаза, усмехнувшись на этот выпад.  Глядя на темный силуэт, она подумала о еще одном слухе о семье Морэнтэ. Говорили, что мужчины, рожденные под этой фамилией, были сказочно красивы. И Сара не могла с этим поспорить. Эдгар был определенно самым красивым человеком, которого она встречала. Хоть и красота его была какой-то темной. Даже опасной.

Раньше она видела его только на газетных снимках и сейчас понимала, что фотографии не могли передать и половины его истинного облика. Там он был без сомнения элегантен. Немного долговязый, хорошо сложен. Даже сквозь одежду угадывалась хорошая физическая подготовка. Всегда одет с иголочки, собственно, как и остальные члены семьи. На фото чаще они появлялись вчетвером. Статная темноволосая женщина с тонкими чертами лица и длинными каштановыми волосами, очевидно, была матерью Эдгара. Суровый красивый мужчина с темными волосами и пронзительными глазами в точности как у Эдгара, очевидно, был Льюисом Морэнтэ – главой семьи и отцом. Так же на фотографиях был еще один юноша. Визуально Сара находила его одногодкой с Эдгаром или чуть старше. Он тоже был красив и элегантен, однако резко выделялся на фоне остальных. Сколько Сара не пыталась вспомнить снимки, он всегда улыбался, в то время как остальные чаще сохраняли нейтральное выражение лица. Кроме этого, его голову покрывала копна светлых волос. Насколько Сара помнила он был братом Эдгара.

Миновав коридоры, с множеством развилок, и поднявшись на лестницу, которая как позже выяснилось вела в гостиную, и была настолько длинной, что в какой-то момент Сара подумала, что ступени никогда не закончатся. Она не могла избавится от мысли, что ей придется подниматься сюда каждый день. Но лестница закончилась, и они оказались на площадке, стены которой были изрезаны трещинами, а прямо посередине находилась массивная дверь.

Еще один взмах руки и дверь отворилась перед юношей. Он с приторной улыбкой жестом пригласил Сару зайти и переступив порог она оказалась в просторном помещении. По ее телу снова прошла дрожь от невидимого барьера из рун. Комнате, в которой она оказалась, по-видимому, уделяли особое внимание. Это было место сбора учеников, судя по обилию кушеток, кресел и пуфов.  И все же обставлена она была на редкость специфично. По передней стене, облицованной плитами из серого полированного известняка, тянулась черная лестница, украшенная резьбой. Она расходилась в обе стороны обволакивая стеллажи книг. На стенах висели гобелены. Черные плиты пола, высокий потолок, в сводах которого, казалось, застыли в полете черные каменные птицы, чьи перья переливались в свете свечей. Багровая обивка диванов, темное эмалированное дерево стеллажей, камин со статуей девушки, что лежит, облокотившись о локоть, как живая, и даже не замечает, как воск со свечей стекает ей на бедра. Тело ее расслаблено, волосы струятся по плечам, а взгляд прикован к чаше с водой, что стоит возле груди. А так как на улице уже давно темно, из арочных окон, что тянулись от пола к самому потолку, открывался вид на месяц, но можно было догадаться, что поутру здесь видны горы. В комнате царила атмосфера таинства. Люди проводящие здесь свои вечера, представлялись изысканными и мрачными. Но, впрочем, здесь никого не было.

– Это гостиная, – взяв книгу, оставленную на кресле, сказал Эдгар. – Спальни вверх по лестнице. Там будет табличка с твоим именем. Думаю, найдешь. – произносил это краткое вступление парень с явной спешкой. – Комнаты парней в левой части, – Эдгар указал на дверь, находящуюся слева от него, – а там, в конце коридора, моя комната. Надеюсь, ты там не появишься. Хорошего вечера, —закончил он и направился в сторону темного коридора.

– А где все ученики?

Сара, удивленная отсутствием людей, все еще осматривалась, а от того, что парень за все это время ни разу не посмотрел на нее, ей становилось не по себе.

– Сейчас время ужина, – ответил Эдгар, не оборачиваясь, – и после девяти комендантский час. Не заработай отработку еще до своих первых занятий.

Оставшись одна в незнакомом месте, Сара ненароком вспомнила все те предостережения, что получила, прежде чем отправится сюда. И лучше бы они касались сплетен и всевозможных подстав. Ее же предупреждали о вещах куда хуже.