Закон случайных совпадений

Пока мужчины обсуждали важные темы вроде тренерской карьеры Зидана, мама, Саша и Женя отправились готовить чай.

– Ты ведешь себя безобразно, – шепотом отчитывала мама. – Что за «да легко»? Что за замашки шпаны из подворотни?

Женя молча доставала из буфета сервиз из английского фарфора, предмет маминой гордости. Вообще-то это была больше папина гордость: он его прикупил за какие-то смешные деньги лишь потому, что на одном из блюдец обнаружился дефект – у лошади на рисунке почему-то оказалось три ноги вместо четырех. Папа пил бы из чашек чай и кофе каждый день, но мама берегла сервиз для особых случаев и всегда обращала внимание гостей на его красоту и уникальность.

– Мам, ты чего? – Сашка в это время искала чистый черный чай, потому что Миша другой не пил. – Наоборот, круто, что они сразу нашли общий язык!

– Не надо ее защищать, Саша, – сказала мама и повернулась к Жене. – Лезешь в разговоры взрослых, шуточки дурацкие отпускаешь… Ты же девочка!

– Вот это поворот! – Сашка осторожно взяла у Жени из рук сервиз. – А я всю жизнь думала, что у меня брат.

Они сдавленно засмеялись. Как это часто бывает, когда пытаешься сдержать смех, он начинает рваться наружу. И вот они стояли, уткнувшись друг другу в плечо, и хохотали так, что было нечем дышать и начинали болеть щеки.

– Кого я воспитала? – Мама обожала риторические вопросы. – Женя, я просто напоминаю: повод для встречи – не твое поступление, а Сашина свадьба.

– Мам. – На Женю напал новый приступ хохота. – Мам, я помню. У меня же нет… Этого… Как его…

– Геймера! – выкрикнула Сашка.

– Дура, Альцгеймера!

– Геймера у тебя тоже нет, геймер у меня. – Хватая ртом воздух, Сашка говорила: – Он… Короче… В «танчики» рубится… Его рас… Рас… Расслабляет.

– Девочки! – Мама повысила голос. – Александра…

– Александра! Александра! – запела Сашка и закружила Женю в вальсе, задевая стулья и пакет с пакетами. – Этот город наш с тобою!

Мама резким движением схватила их обеих за руки и хорошенько встряхнула. Они, конечно, остановились, но перестать смеяться не смогли – это оказалось за гранью человеческих возможностей.

– Александра, я прошу тебя не потакать такому поведению. Это никуда не годится. А ты, Евгения, будь несколько сдержаннее при общении с женихом сестры.

– Боишься, что отобьет, мам? – театрально ужаснулась Сашка.

– Не льсти ей.

Сашка застыла, приоткрыв рот.

Говорят, что от любви до ненависти один шаг. От радости до бешенства, как выяснилось, тоже: Женя взяла блюдце – на нем была лошадь со всеми четырьмя ногами – и тут же разжала пальцы. Все-таки фарфор – это фарфор, даже бьется элегантно.

– Умница, продолжай в том же духе! – Мама потрясла Женю за плечо. – Я иду за веником. Саша, приведи ее в чувство.

Сашка присела на корточки и начала собирать самые крупные осколки.

– Систер, она не это имела в виду. Она просто хотела сказать, что Мишка меня любит.

– Да.

– Она просто разозлилась.

– Да.

* * *

Саша с Мишей уезжали днем, так что воскресная суматоха ничем не отличалась от субботней.

Мама разрывалась между желанием поболтать с Сашкой о предстоящей свадьбе и выпеканием двух пирогов – одного с грибами, другого с вишней. Миша, как выяснилось, обожал вишню.

Папа сохранял относительное спокойствие – вызвал к определенному времени такси и устроился с книжкой в комнате, но периодически то забегал на кухню (облизать ложку и съесть кусочек сырого теста – святое дело), то выходил с Мишей на балкон (они негромко что-то обсуждали, а потом возвращались в комнату с таким видом, будто нашли выход из мирового финансового кризиса), то вдруг выступал с предложением:

– А не хотите свадьбу здесь сыграть? Сань, вспомни, как тебе нравилось на невест смотреть на «Мосту счастья»!

– Ага, а еще мне нравилось на обоях рисовать, – отвечала Сашка. – Может, вспомнить молодость?

Папа смеялся и отмахивался.

Мама делала вид, что вчера ничего особенного не произошло, но вела себя с Женей прохладно. Ограничивалась бытовыми вопросами и замечаниями: что будешь есть, не держи долго холодильник открытым, принеси с балкона бумажные полотенца. Ха! Будто что-то всерьез изменилось!

И вообще, было не до того.

В доме было много народу. Все суетились, сновали по комнатам, болтали друг с другом и находили по десятку срочных дел в минуту. Для Жени все разделилось. Как будто включилась функция «картинка в картинке»: вот она обсуждает с Мишей новый роман Пелевина, а параллельно считает часы до их с Сашкой отъезда. Чем меньше времени остается до поезда, тем меньше времени остается у нее. День подойдет к концу и придется что-то ответить Артему. Что, вот что?

Они с Сашкой и Мишей сидели в ее комнате, пили чай с остатками «Птичьего молока», играли в «Эрудита». Сашка злилась, потому что Миша уверенно лидировал, а Жене это нравилось – не поддавался.

Походя Миша развлекал «барышень» разнообразными байками, которых у него, похоже, набралось на целый двухтомник – из армии, из общежития, даже со стройки, где он подрабатывал в студенческие годы.

– Как перестать смеяться? – простонала Женя после его истории о том, как он не прошел собеседование в Microsoft.

– А давай я тебе спою медлячок, чтобы ты заплакала, – предложила Сашка, чем вызвала новый взрыв хохота. – О, кстати, я придумала! Давай свадьбу в караоке отметим! Все равно рано или поздно гости захотят петь.

Сашка смеялась, запрокидывая голову, а Миша смотрел на нее так, будто она – восьмое чудо света. Хотя почему «будто». Для него наверняка так и было.

– А какого числа у вас свадьба? – спросила Женя.

Саша закрыла лицо руками:

– Мы хотим четырнадцатого февраля. И не вздумай ржать, систер!

– Просто мы четырнадцатого познакомились, – с улыбкой пояснил Миша.

– Как в сказке, – рассмеялась Женя. – Санчес, не бей! Я смеюсь не над тобой, а от радости!

Если Артем приедет и они все-таки встретятся, то у них как в сказке не получится. До Нового года далеко, до Дня святого Валентина еще дальше.

Хотя в ее случае сказкой будет считаться ситуация, в которой Артем не сбежит.

Женя посмотрела на Мишу. Жалко, что нельзя просто взять и прямо спросить: «Миша, я не стремная?» Или так: «Миша, я бы могла тебе понравиться, если бы тебе было пятнадцать?»

Он бы ответил честно. Не будь рядом Сашки, конечно.