Скажи мне «нет»

Поерзала на сиденье и даже попыталась взбрыкнуть ногой – бесполезно. Хватка ремней оставалась бескомпромиссной.

– Куда мы летим? – я вновь решила попытать удачу и добиться хотя бы одного дельного ответа.

Мужчина задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику своего кресла, о чём-то напряженно размышляя.

– Ко мне домой, Кира. Мы летим ко мне домой, – просто и коротко бросил он после минутной паузы.

Стало неуютно. Неуютно до липких холодных мурашек, гурьбой пробежавшихся по спине. Кажется, я просто вдруг разом исчерпала весь свой запас бравады. Липкое осознание неизбежности и безысходности сдавило горло.

– З… зачем я вам? – голос непроизвольно дрогнул, хоть я всеми силами и пыталась не выдать ни единой своей эмоции.

– Зачем? – мужчина вдруг как-то рассеянно скользнул взглядом по окружающему нас пространству, – я не могу тебя разгадать, Кира. И не могу на тебя повлиять.

– Не можете повлиять? – кажется, я вообще перестала понимать хоть что-либо.

– Да-а, – вновь задумчиво протянул мужчина, разглядывая причудливую игру света на встроенных плоских светильниках, вмонтированных в гладкий потолок кабины, – ты не поддаешься мне, не откликаешься, не чувствуешь. А еще ты не слушаешься. Дерзишь, огрызаешься, делаешь всё по-своему, словно пытаясь что-то кому-то доказать. Отказываешь, поворачиваешься спиной, уходишь. Меня это так… злит. А я не люблю, когда меня что-либо злит.

Что он вообще несёт?!

Мне захотелось обхватить голову руками. Но даже этого мне сделать не позволили бы затянутые до предела ремни.

Я сжала зубы и вдруг поняла, что внутри у меня, словно вопреки всей сложившейся ситуации и здравым доводам рассудка, начинает медленно разгораться злость.

Пока ещё не пожар, но уже и не угли. Нечто, способное превратиться в горячечную, шальную ярость, грозящую в скором времени спалить последние остатки моего человеческого благоразумия.

– Нет, вы всё же абсолютно сумасшедший, господин Корсаров, – не удержалась я, сжимая ладони в кулаки, – Что вы несёте? Вы хоть сами себя вообще слышите?!

– Осторожнее, – глаза мужчины нехорошо сощурились и опасно блеснули, – вот сейчас я бы посоветовал тебе забыть о своей прежней дерзости и своеволии. Ты не в том положении, девочка. Не в том, чтобы спорить и припираться. Лучше бы тебе просто замолчать, и не нервировать меня лишними вопросами.

– А не то что? Убивать начнете? – хмуро поинтересовалась я, сама не зная, зачем.

Ведь мне же только что недвусмысленно объяснили собственное незавидное положение и посоветовали молчать. Так какого, спрашивается, демона, из меня рвется очередная язвительная фраза?

Мужчина как-то странно на меня покосился и показалось, что вот сейчас, да, точно убьет.

Просто сожмет на моей шее свои жесткие пальцы, или откроет дверь кабины, чтобы вышвырнуть меня из вертолета за шкирку, прямо на верхушки проплывающих под днищем вертолета равнодушных изумрудных сосен.

Но нет, промолчал, даже не двинувшись с места, и не изменив выражение высокомерного лица.

Я ещё раз с силой дернулась в удерживающих меня путах и на миг застыла, размышляя.

Что делать? Что же теперь делать!? А главное, чего ожидать?

Ведь всё, о чем говорил мужчина, все его предостережения и угрозы, весь тот бред, что он несёт – это всё не важно.

Важно – как мне отсюда выбраться, и как вернуться домой.

Передернула плечами, словно освобождая саму себя от липких нитей предательского страха. Всё же, я терпеть не могла это мерзкое чувство. Оно всегда мешало думать. Эмоции в принципе всегда мне мешали.

Поэтому я старалась их не испытывать, предпочитая глупым чувствам – безрассудство действий и хладнокровие решений.

Поэтому паниковать и бояться я себе категорически запретила, упорно размышляя над тем, как и кому сообщить о собственном похищении. Что люди вообще обычно делают, если их похищают!? Знала бы я ответ. Голосят «помогите, пожар»? Пытаются огреть по макушке своего похитителя? Молча складывают лапки и ждут расправы? Планируют маршруты побега? Стараются отыскать средство связи и позвонить родственникам?

Позвонить… о, боги, ну конечно!

Как я могла забыть о такой прозаичной вещи, как мобильный телефон. Осталось только выяснить, где находится мой собственный. Ведь перед тем, как оказаться в машине господина Корсарова я положила его в задний карман своих джинсов.

Поерзала на сиденье, пытаясь понять, на месте ли еще мой собственный мобильный. Осторожно завела руку за спину, пытаясь дотянуться до поясницы.

– Если ты ищешь вот это, – Дамир покачал на ладони мой смартфон, глядя на меня с выражением откровенной насмешки, – то во избежание недоразумений я решил, что он тебе пока не понадобится.

Стиснула зубы от досады. А я ведь так надеялась, что мой похититель не догадается проверить карманы своей жертвы.

Нервно сглотнула.

– Вы же понимаете, что меня начнут искать? Друзья и знакомые обязательно начнут интересоваться, почему я так долго не выхожу с ними на связь и не появляюсь в социальных сетях.

И словно в подтверждение сказанного, телефон в руке Дамира вдруг гулко и отрывисто завибрировал, оповещая о входящем вызове. Мужчина бросил быстрый взгляд на экран и лицо его исказилось. Мне показалось, или это была гримаса ярости?

– Надо же, какая удивительная настойчивость, – раздраженно бросил мужчина, а потом наклонился вперед, – раз уж ты всё равно очнулась, решим сразу пару важных моментов. Меня определенно нервирует этот щенок, который звонит тебе уже десятый раз подряд.

Он повернул ко мне смартфон, на котором был отображен экран блокировки, приблизил к лицу. Я даже не успела ничего сообразить или моргнуть, лишь увидела, как экран блокировки прямо на моих глазах сменился изображением экрана рабочего стола. И с ужасом поняла, что Дамир только что разблокировал мой собственный телефон, воспользовавшись Face ID, и разом получил доступ ко всем моим контактам.

Заметив мою реакцию, мужчина удовлетворенно кивнул и вернулся в прежнее положение, быстро скользя пальцами по экрану моего смартфона.

– Что… что вы вообще себе позволяете?! – я расширившимися от возмущения глазами смотрела, как мужчина набирает какое-то сообщение в моём собственном телефоне.

– Всего лишь объясняю твоему милому мальчику, что, к большому сожалению, ты не сможешь сегодня составить ему компанию за обедом.

Я похолодела.

Данила… ну конечно!

Ведь мы договорились с ним о встрече. Я обещала ждать его в одной из кофеен в центре города. Только что Дамир мог сейчас ему написать?! Я едва не застонала от бессилия.

И именно в этот самый момент нахлынуло осознание. Это всё не шутка. Не розыгрыш, не фарс, и не досадное недоразумение.

Мужчина, сидящий напротив, действительно меня похитил. Против моей воли просто затолкал в свою машину и увез в неизвестном направлении. А теперь ещё и заявляет, что мы летим к нему домой. И я понятия не имею, где находится его дом. Равно как и не имею представления о том, что меня ждёт.

У меня отобрали мобильный, а значит, связаться с сестрой или позвонить в полицию при первой же возможности я не смогу.

Зато мой похититель получил полный доступ ко всем моим данным и теперь может написать кому угодно и что угодно от моего имени. Написать знакомым, которые начнут волноваться, что я уехала на неопределенный срок, выложить в социальную сеть пост о том, что я отправилась в путешествие и временно не смогу выходить на связь… что угодно.

Он может написать что угодно, а это значит, что в ближайшие дни никто не забьёт тревогу и меня не хватятся.

Это плохая ситуация. Это очень и очень плохая ситуация. Она просто– таки катастрофическая! И вот уже стоило бы начать паниковать, впасть наконец– то в истерику, как и положено любой добросовестной жертве, взмолиться и начать выпрашивать себя отпустить, хотя разум и твердил, что всё это бесполезно…

Но вместо этого я вдруг выдала самую содержательную и многозначительную фразу, которая только могла прозвучать в данной ситуации.