Механическое пианино. Матерь Тьма

Механическое пианино. Матерь Тьма
Курт Воннегут

Библиотека классики (АСТ)
Добро пожаловать в прекрасный новый мир!

Общество разделено на две неравные части. Привилегированную группу составляют люди с высоким уровнем интеллекта – управляющие и инженеры на полностью автоматизированном производстве. Остальные существуют по другую сторону реки – без определенного занятия, в контролируемом машинами пространстве умеренности.

Кажется, что сыты и целы и волки, и овцы. Но так ли это на самом деле?

* * *

Американский писатель, живущий в гитлеровской Германии, вынужден выдавать себя за ярого нациста и вести пропагандистские передачи на радио. Но можно ли во имя победы добра служить злу? Проповедовать насилие, даже если знаешь, что в конечном итоге это поможет прервать смертельный ход безжалостной машины для убийства? Где грань между Светом и Тьмой и как удержаться на этой грани?

Курт Воннегут

Механическое пианино. Матерь Тьма

Kurt Vonnegut

PLAYER PIANO

MOTHER NIGHT

© Kurt Vonnegut, Jr., 1952, 1961, 1966, 1980

© Copyright renewed 1989, 1994 by Kurt Vonnegut

© Перевод. М. Брухнов, наследники, 2016

© Перевод. В. Бернацкая, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2022

* * *

Механическое пианино

I

Город Илиум в штате Нью-Йорк делится на три части. Северо-восток – место жительства управляющих, инженеров, а также городских служащих и небольшой группы специалистов; северо-запад – обиталище машин; в южной же части, отделенной от прочих рекой Ирокез и получившей в народе название «Усадьба», ютится все остальное население.

Если бы вдруг мост через Ирокез оказался взорванным, это мало изменило бы обычное течение жизни. И по ту, и по другую сторону реки, пожалуй, не найдется желающих общаться между собой, и наведываться на тот берег их может заставить разве что простое любопытство.

Во время войны в сотнях таких же илиумов управляющие и инженеры научились обходиться без мужчин и без женщин, которых отправили сражаться. Война была выиграна невероятным способом – одними машинами, без применения людской силы. В стилизованных патио на северном берегу Ирокеза жили люди сведущие – именно те, кто выиграл войну. Это именно им, сведущим людям, демократия обязана жизнью.

Десять лет спустя после окончания войны – после того, как мужчины и женщины вернулись к своим очагам, после того, как бунты были подавлены, а тысячи бунтовщиков были брошены в тюрьмы за саботаж, – доктор Пол Протеус сидел в своем кабинете, поглаживая кошку. В свои тридцать пять лет он был уже самой значительной фигурой в Илиуме – управляющим Заводами Илиума. Это был высокий худощавый брюнет с мягким взглядом, с длинным лицом, как бы перечеркнутым очками в темной оправе.

Но в данный момент, как, впрочем, и вообще в последнее время, ни своей значительности, ни своего выдающегося положения он вовсе не ощущал. Сейчас ему важно было только, чтобы кошка освоилась с новой для нее обстановкой.

Люди, достаточно старые для того, чтобы помнить, и слишком старые, чтобы состязаться с Протеусом, с умилением признавали, что он как две капли воды походит на своего отца в молодости. Считалось неоспоримым (в некоторых кругах это признавали с оттенком неприязни), что Пол в один прекрасный день продвинется по служебной лестнице так же далеко, как и его отец. Доктор Джон Протеус-старший к моменту своей смерти был первым национальным директором Промышленности, Коммерции, Коммуникаций, Продовольственных товаров и Ресурсов – пост, по важности уступающий разве только посту президента Соединенных Штатов, да и то лишь в определенной степени.

Правда, рассчитывать, что гены семьи Протеус будут переданы еще одному поколению, не приходилось. Жена Пола, Анита, его секретарь в военные годы, была бесплодна. Ирония, если кому-нибудь и пришло бы в голову иронизировать по этому поводу, заключалась в том, что Пол женился на ней после того, как Анита в один из интимных вечеров, устраиваемых в честь победы, совершенно определенно сообщила ему о своей беременности.

– Ну как, киска, нравится? – Доброжелательно и с чувством вины молодой Протеус нежно погладил кошку свернутой копиркой по выгнутой дугой спине. – Мммм-а – хорошо, правда?

Он поймал ее сегодня утром у площадки для игры в гольф и принес на завод ловить мышей. Только вчера вечером мышь прогрызла изоляцию на контрольном кабеле и временно вывела из строя здания № 17, 19 и 21.

Пол включил интерком на своем столе.

– Катарина?

– Да, доктор Протеус?

– Катарина, когда же будет напечатана моя речь?

– Я занимаюсь этим, сэр. Еще десять – пятнадцать минут, честное слово.

Доктор Катарина Финч была его секретарем и единственной женщиной на Заводах Илиума. Фактически она была лишь символом его высокого положения, а отнюдь не помощницей, хотя некоторую пользу она все же приносила, заменяя его на время болезни или когда у него возникало желание пораньше уйти с работы. Только большое начальство – от управляющего заводом и выше – имело секретарей. Во время войны управляющие и инженеры обнаружили, что значительная часть секретарской работы, как, впрочем, и другой второстепенной работы, может быть выполнена быстрее, дешевле и результативнее при помощи машин. Аниту, когда на ней женился Пол, как раз собирались уволить. И вот сейчас, например, Катарина раздражала его своей медлительностью, тем, что, неторопливо набивая его речь, она одновременно разговаривала со своим, как все полагали, любовником, доктором Бадом Колхауном.

Бад, управляющий нефтебазой в Илиуме, бывал занят только тогда, когда поступало горючее. Большую часть времени между этими напряженными моментами он проводил, как и сейчас, отвлекая внимание Катарины потоками своего мягкого говора уроженца Джорджии.

Пол взял кошку на руки и поднес ее к огромному, во всю стену окну.

– Масса мышей здесь, киска, масса мышей! – сказал он.

Он показывал кошке старое поле боя. Здесь, в долине реки, могауки победили алгонкинов, датчане – могауков, англичане – датчан, американцы – англичан. Сейчас поверх костей и сгнивших частоколов, пушечных ядер и наконечников стрел раскинулся треугольник стальных и кирпичных зданий, треугольник, каждая сторона которого вытянулась на полмили, – Заводы Илиума. И там, где некогда люди с воплями кидались друг на друга или вели борьбу не на жизнь, а на смерть с природой, теперь гудели, визжали, щелкали машины, изготовляя детали к детским коляскам, пробки к бутылкам, мотоциклы, холодильники, телевизоры и трехколесные велосипеды – плоды мирного производства.

Пол перевел взгляд выше, за крыши огромного треугольника, на солнечные блики на поверхности Ирокеза и за реку – на Усадьбу, где живет еще много людей, носящих имена пионеров: ван Зандт, Купер, Кортлэнд, Стоке…

– Доктор Протеус? – Это опять была Катарина.

– Да, Катарина.

– Опять!

– Третий в здании 58?

– Да, сэр, сигнальная лампочка снова зажглась.

– Хорошо, позвоните доктору Шеферду и узнайте, что он намерен предпринять.

– Он сегодня болен. Помните?

– Тогда, видимо, придется заняться этим мне.

Он надел пиджак, взял кошку и, тоскливо вздохнув, вошел в комнату Катарины.

– Не вставайте, не вставайте, – сказал он Баду, который растянулся на диване.