Сейчас вылетит птичка!

– Генри… разве мы с тобой просто существуем?

– Если верить Конфидо – да. – Генри поднялся и поцеловал жену.

– Скорее всего, он прав, – рассеянно пробормотала она.

– А вот теперь, клянусь Богом, мы начнем жить! – воскликнул Генри. – Мы это вполне заслужили. Конфидо так и сказал.

В состоянии легкого транса Эллен накормила детей и отправила их в школу. Она на мгновение очнулась, когда ее восьмилетний сын Пол крикнул, едва вошел в набитый битком школьный автобус:

– Эй! Мой папа сказал, что теперь мы будем богаче Креза!

Автобусная дверь, лязгнув, захлопнулась за ним и его семилетней сестрой, и Эллен вернулась в состояние неопределенности. Она покачивалась в кресле-качалке возле кухонного стола, одолеваемая противоречивыми чувствами. В голове царил сумбур, единственным смотровым оконцем в мир был Конфидо, который расположился возле банки с джемом, в окружении не вымытой после завтрака посуды.

Зазвонил телефон. Генри только что добрался до работы.

– Как дела? – спросил он бодрым тоном.

– Как обычно. Я только что посадила детей в автобус.

– Я имею в виду, как идет первый день с Конфидо?

– Я его еще не включала, Генри.

– Ну, ты уж им займись. Поучаствуй в коммерческом проекте. К ужину надеюсь получить подробный отчет.

– Генри… ты с работы уже ушел?

– Нет еще, по одной простой причине – не добрался до пишущей машинки. – Он засмеялся. – Человек в моем положении не уходит просто так. Он должен написать заявление.

– Генри, может, стоит несколько дней подождать?

– Зачем? – поразился Генри. – Моя позиция – куй железо, пока горячо.

– На всякий случай, Генри. Я тебя прошу.

– А чего бояться? Наша штуковина работает как часы. Это будет похлеще телевидения с психоанализом, вместе взятых. А у них предприятие вполне доходное. Так что не беспокойся. – В голосе зазвучало легкое раздражение. – Включи Конфидо и ни о чем не беспокойся. Он для этого и создан.

– Просто хотелось бы знать о нем побольше.

– Ну да, ну да, – сказал Генри с несвойственным ему нетерпением. – Ладно, ладно, хорошо. До вечера.

Эллен повесила трубку в расстроенных чувствах – у мужа душевный подъем, а она со своими сомнениями. Рассердившись на себя, она тут же решила активно проявить преданность Генри и его изобретению – нацепила Конфидо, сунула в ухо наушник и занялась домашними делами.

«Кто ты все-таки такой? – подумала она. – Что вообще такое Конфидо?»

– Для тебя я – способ разбогатеть, – ответил Конфидо. Как поняла Эллен, ничего другого сообщать о себе он не собирался. В течение дня она задавала этот вопрос несколько раз, и всякий раз Конфидо от ответа уклонялся, обычно переводя разговор на деньги – мол, на них можно купить счастье, что бы кто ни говорил.

– Как сказал Кин Хаббард, – проверещал Конфидо, – бедность не порок, а зря.

Эллен хихикнула, хотя слышала эту цитату раньше.

– Послушай, ты… – начала она. Все ее споры с Конфидо носили исключительно безобидный характер. Говоря о вещах, которые Эллен казались неприятными и неуместными, Конфидо умел сделать так, что она против своей воли с ним отчасти соглашалась.

– Миссис Бауэрс, Эллен, – раздался голос с улицы. Это была миссис Финк, соседка Бауэрсов, ее подъездная дорожка шла как раз мимо бауэрсовской спальни. Сейчас миссис Финк остановила свою новую машину как раз у Эллен под окном.

Эллен перегнулась через подоконник.

– Ого, – воскликнула она. – Вы чудесно выглядите. Новое платье? Прекрасно подходит к вашему цвету лица. Многим женщинам оранжевое не идет.

– Идет только тем, у кого цвет лица – колбасный, – прокомментировал Конфидо.

– И прическа новая. Мне очень нравится. Для овального лица – то, что нужно.

– Как заплесневелая купальная шапочка, – уточнил Конфидо.

– Я еду в город – подумала, может, вам что-нибудь нужно? – осведомилась миссис Финк.

– Спасибо, вы очень любезны, – сказала Эллен.

– А мы-то думали, что она хотела похвастаться перед нами своей новой тачкой, новыми шмотками и новой укладкой, – добавил Конфидо.

– Я решила, надо привести себя в порядок – Джордж пригласил меня пообедать в «Бронзовом зале», – пояснила миссис Финк.

– Правильно, должен же человек хоть иногда отвлекаться от своей секретарши – пусть даже на собственную жену, – заметил Конфидо. – Надо временами брать отпуск друг от друга – это помогает сохранить и укрепить чувство.

– Вы не одна, дорогая? – спросила миссис Финк. – Я вас от чего-то отрываю?

– Что? – с отсутствующим видом пробормотала Эллен. – Не одна? Нет, я одна.

– Мне показалось, вы к кому-то или к чему-то прислушивались.

– Правда? – удивилась Эллен. – Странно. Это вы что-то такое вообразили.

– У нее воображение как у тыквы, – вставил Конфидо.

– Ладно, я помчалась, – сказала миссис Финк, врубая мощный двигатель.

– Ничего странного, что вы пытаетесь удрать от себя, – сказал Конфидо. – Только от себя не убежишь, даже на «бьюике».

– Пока, – попрощалась Эллен. – Она очень милая, – мысленно сообщила она Конфидо. – Не знаю, зачем ты о ней столько гадостей наговорил.

– Ха-аа, – проворчал Конфидо. – Да весь смысл ее жизни: дать другим женщинам понять, что красная цена им – два цента.

– Хорошо, допустим даже, что это так, – примирительно сказала Эллен, – но у бедняжки за душой ничего другого нет, и вообще она безобидная.

– Безобидная? – переспросил Конфидо. – Она безобидная, ее мошенник муж тоже безобидный и тоже бедняжка, все вокруг безобидные. Вот ты пришла к этому великодушному выводу – а что остается себе? Какие мысли ты оставляешь для себя?

– Я больше не хочу тебя слушать, – сказала Эллен и потянулась к наушнику.